– Отстань! – приказал я строго, отпихивая от себя волосатую морду. – Накажу!
Если волосатая находит меня аппетитным, то это ее проблемы.
Черт знает почему, но я уже ничуточки ее не боялся.
Наверное, троллиха это почувствовала, потому что отпрянула и фыркнула обиженно.
– Я не стану тебя убивать, – произнес я с той же непререкаемой уверенностью. – Но если будешь скверно себя вести… – Я запнулся. Чем бы ее припугнуть? Почему-то в голову ничего не лезло, кроме Хегинова «отрубания хвоста». – …Я тебе хвост отрежу!
Йети шарахнулась. Хотя нет, она просто отодвинулась. Только очень быстро. Теперь между нами была дистанция метров пять. Вот так-то лучше.
– Я хочу кушать! – проворчала троллиха.
– А мне-то что? – проворчал я в ответ. Потом смилостивился. – Ладно, забирай овцу. И, это… – всё-таки кормящая мать. – Разрешаю тебе охотиться в моем лесу по ту сторону озера. И рыбу ловить. До следующей осени. Потом убирайся. И учти: если тебя увидят около жилья или, хуже того, стащишь какую-нибудь живность – ни тебе, ни твоему выводку не жить. Ясно?
Ответом мне было ворчание, которое можно было счесть за знак согласия. Троллиха сцапала овцу и…
– Постой!
Это уже не я. Это Рунгерд.
Волосатая мамаша остановилась. Зуб даю, в позе ее появилась надменность, которой только что и в помине не было. И оскал поперек рожи. А зубищи-то… Не меньше волчьих. И еще троллиха немного подалась вперед. Угрожаем, значит. Ну я…
Рунгерд вскинула руку. В пальцах – какой то знак. Серебряный, судя по тому, как от него отражается лунный свет.
– Даже и не думай! – посоветовала Рунгерд. Я не понял, о чем она. Но троллиха, судя по всему, поняла отлично. Тут же спрятала зубки. Знакомое обиженное выражение вновь проявилось на широченной морде.
– Пищу, которую тебе принесут в дар, можешь брать! – отчеканила Рунгерд. – Пошла прочь!
И десятипудовая тварь, которой ничего не стоило разорвать пополам и меня и Рунгерд, послушно развернулась и потрусила прочь. Овцу, впрочем, прихватила.
– О-ох! – Рунгерд вцепилась в мое плечо и повисла на нем всей тяжестью. – А я уж думала: она тебя зажрет! Как только у тебя хватило ума бросить ей вызов?
Я помалкивал. Действительно я вел себя как идиот. Вначале. А потом… Наверное, не лучше. Почему она не оторвала мне голову – вот вопрос. С такими скоростными и силовыми данными – это пустяковое дело.
– Не грусти! – Рунгерд ласково коснулась моей бородки. – Ты сделал глупость вначале, но потом вел себя замечательно. Ты говорил с ней будто ты не человек, а один из Асов. А когда ты сказал насчет хвоста, клянусь косой Фрейи, она по-настоящему испугалась.
– Я сказал что в голову пришло, – честно признался я. – Не видел я у нее никакого хвоста. Даже такого коротенького, как у мишки.
– Не смеши меня! – Рунгерд легонько ткнула меня кулачком в бок. – Хвост – это то, что связывает йотуна с Йотунхеймом. Разруби его – и она будет как кормчий без корабля. Ты снова удивил меня, Ульф Вогенсон! Я очень рада, что когда-то разделила с тобой ложе.
Я мгновенно отреагировал: сгреб ее правой рукой, шепнул:
– А кто мешает нам сделать это еще разок?
Лично для меня после пережитого стресса (если силенки остались, само собой) нет лучшего мероприятия, чем немедленный и взаимоприятный секс.
Хренушки! Рунгерд утекла из-под моей руки с ловкостью адепта вин-чун[102]. А тут и Полбочки припожаловал. Очень его интересовало: прогнали мы йети или нет.
– Иди домой, сосед! – произнес я весьма неприязненно. – Сегодня тебя точно никто не побеспокоит.
– А завтра? – не унимался Полбочки.
– А насчет завтра я скажу тебе завтра! – отрезал я и с трудом удержался от направляющего пинка.
Хегин всё понял, надел лыжи и учесал. Мы остались вдвоем. Как хорошо! Я решительно подхватил Рунгерд под локоток и повлек в сторону лодочного сарая. А там уже и сенцо припасено. И место, если можно так выразиться, натоптано…
Глава тридцать восьмая,
которая украсила бы любую мелодраму
– А я думала: ты посватался к моей дочери, – сказала Рунгерд, очень решительно упершись в мою грудь.
– Ну… Но…
Нечестный удар. Раньше идея того, что я когда-нибудь стану мужем Гудрун, нам ничуть не мешала. Неужели это из-за какого-то золотого браслета? Свадебный дар. Ну и что с того? Можно подумать, викинг, который приподнес свадебный дар, одновременно принимает обет воздержания. Никогда не поверю!
– Так да или нет?
Я разжал объятия.
Рунгерд тут же отошла от меня подальше и уселась на край лодки.
– Да, – процедил я. – Так и есть.
– И мой сын уже одобрил будущий брак, верно?
– Верно.
– Я была уверена, что он не будет против.
Еще бы он был против. Да он мне просто плешь проел на макушке с этой женитьбой. Даже перспектива породниться с королевским родом его не так вдохновляла.
– Что ж, он – старший мужчина в роду – ему решать.
Как бы не так! А то я не знаю, кто рулит в вашей семье!
– А что ты думаешь по этому поводу?
– Что думаю я? – За такой взгляд, ей-богу, королевства не жалко.
Я заколебался. А действительно ли мне нужна именно Гудрун? Моя будущая невеста вдруг показалась мне далекой-далекой… Может, все-таки…
– Рунгерд! Солнце мое! Если ты… – Я шагнул вперед и попытался коснуться ее щеки, но датчанка отбросила мою руку.
– Ты больше не прикоснешься ко мне, Ульф Вогенсон! – отрезала она, одарив меня грозным взглядом. – Так не прикоснешься! Никогда!
Мое сердце упало куда-то на уровень желудка. Я осознал это «никогда» и понял, что потерял. Мне жутко захотелось завыть. По-волчьи. И убить кого-нибудь. Себя, дурака, например…
Наверное, это из-за того, что было со мной во время разборки с йотуншей. С меня будто кожу содрали. Все нервы наружу. Все чувства…
– Хочешь меня? – с ласковым коварством поинтересовалась Рунгерд.
И я тут же ее захотел. Безумно! Нестерпимо! И плевать на всё!
Я схватил ее и опрокинул навзничь, словно девку-рабыню.
Ее сильное тело напряглось, руки уперлись мне в грудь, но тут же обмякли. Я лихорадочно рвал пряжку пояса…
Рунгерд лежала подо мной, не противясь, но как будто неживая…
Наконец я справился с проклятой пряжкой…
Несколько мгновений… и всё.
Рунгерд даже не шелохнулась.
Упершись руками в медвежью шкуру, я нависал над ней…
Но этот ее взгляд… Он всё расставил на места. Не я смотрел на Рунгерд сверху, а она взирала на меня с высоты. Надменно, чуть-чуть презрительно, но – с пониманием. Как хозяйка смотрит на щенка, напрудившего на паркет.
Мне так захотелось ее задушить… Аж пальцы свело…
Справился. Выровнял дыхание, медленно опустился рядом.
