— Ладно. — Аш положила руки на пояс, поближе к рукоятям меча и кинжала. Слова приносили неимоверное облегчение. — Может, он и не в себе, но не выжил из ума. Послушайте его. Он сказал правду.
Гелимер нахмурился.
— В пустыне… — Аш запнулась, тщательно подбирая слова, — в пустыне к югу от Карфагена есть големы-пирамиды. Вы, лорд-калиф, сами видели их, когда мы проезжали там.
Красные губы калифа в мохнатом гнезде бороды дернулись, и Гелимер прикрыл их пальцами.
— Это памятники нашим святым предкам. Ныне Господь благословил их Холодным Пламенем.
— Вы их видели. Они выстроены из речного ила и камня. Из камня. Как ваш каменный голем.
Он покачал головой:
— Бред.
— Нет, не бред. Ваш амир Леофрик прав: я слышала их. Это их голоса говорили с вами через каменный голем. Это их советы привели вас сюда. И поверьте, им нет дело до вашей империи! — со странным чувством освобождения она взглянула на седобородого визигота. — Амир Леофрик не безумен. Это — дьяволы; во всяком случае для нас они — дьяволы. Они не успокоятся, пока весь мир не покроют тьма и смерть, царящие сейчас за пределами Бургундии.
Она, в общем-то, не надеялась его убедить. И видела по его лицу, что ей это, скорее всего, не удалось. И все-таки ей стало легче, словно, высказавшись, она сбросил с себя тяжелый груз. Она смотрела на Гелимера из-за шеренги янычар и не могла отвести взгляд.
— Что более вероятно? — спросил он. — Что все эти разговоры о дьяволах — правда, хотя каждый может видеть, что сам Бог помогает нам? Или что в Доме Леофрика созрел изощренный заговор против трона, в котором участвует и его рабыня-генерал, подчинившаяся его воле? А вы, капитан Аш, должны были умереть в моем дворце, рассеченная на части ради знаний, которые могли бы мы извлечь из вашего тела. И такая смерть ожидает вас, когда я возьму Дижон.
— Если… — сухо поправила Аш.
Флориан вставила из-за ее плеча:
— Она говорит правду, лорд-калиф. В пустыне есть големы, и вы одурачены ими.
— Нет. Только не я. Я никем не одурачен.
Он снова подал знак, и один из державших Леофрика священников выпустил его руку и протолкался к женщине-рабыне, стоявшей рядом с Виолантой. Женщина отшатнулась от него, скуля и всхлипывая, но священник ухватил ее за железное кольцо на дряблой шее и вытащил вперед.
— Милорды из Франции и Святой Римской империи, — заговорил король-калиф. — Вы сами видите, что милорд Леофрик нездоров. Вы видели, что его дочь-рабыня, наш генерал, также не в своем уме. А теперь вы слышите безумные речи этой бургундской наемницы. Вот в чем причина тому, господа. Я привел сюда эту женщину, чтобы вы сами могли видеть и рассудить. Это Аделиза, мать обеих этих юных женщин.
Священник пнул рабыню, и она перестала всхлипывать. Наступила полная тишина: Аш слышала только тихое шипение в ушах. Томас Рочестер сжал ее плечо.
— Если такова матка, — усмехнулся Гелимер, — удивительно ли, что весь помет бешеный?
Аш уставилась на тупое лицо рабыни. Черты под складками жира чем-то напоминали очертания лица Фарис — сходство было настолько тошнотворным, что до сих пор Аш просто не позволяла себе замечать его. Старуха, лет пятидесяти-шестидесяти, тусклая седина скрыла прежний цвет волос.
Аш открыла рот, чтобы заговорить, но не сумела выдавить из себя ни звука.
— Если такова матка, чего ожидать от щенков? — риторически повторил Гелимер. — Может быть, бредовых речей о дьяволах в пустыне?
— И ваша Фарис, ваша командующая, также подвержена безумию? — резко вопросил де Комин.
— Завоевания нашей империи никогда не зависели от одного генерала, — строго возразил король-калиф.
Де Вир встрепенулся, его светлые брови дрогнули, выражая сомнение:
— Мадам, он готов очернить женщину, которая покорила ему пол-Европы, лишь бы подорвать доверие к вам и Леофрику.
Аш не отозвалась. Она уставилась на Аделизу, которая плакала теперь беззвучно, заливая слезами морщинистые щеки. «Двести лет кровосмешения. Милый Христос и все святые, значит, вот что я…»
Фарис протянула руку и мягко погладила голову рабыни. Лицо ее оставалось бесстрастным.
— Теперь, когда с этим покончено, — коротко бросил Гелимер, — вернемся к Бургундии.
Аш не расслышала ответа Флоры. Ей пришлось отвернуться, выплюнуть в ладони подступившую к горлу блевотину и стряхнуть ее на пол. Глаза слезились — она сморгнула влагу, чтобы никто не подумал, будто она плачет.
— …эмиссара. — закончил король-калиф.
— Эмиссара? — переспросила Аш.
— Он сказал, что хочет послать своего представителя к нам, — шепнула Флора. Ее внимательное лицо обещало сочувствие и помощь, но позже: в эту секунду она вся была — собранность, вся — герцогиня. — Я намерена согласиться. Шпиона потерпим, лишь бы время протянуть. — Она заговорила громче: — Если мы найдем посланца приемлемым, то примем.
Гелимер снова огладил бороду, сверкнув золотыми блестками, и мягко ответил:
— Вы найдете его приемлемым, герцогиня Бургундская. Он — ваш брат.
Аш не поняла. Она смотрела, как кто-то пробирается сквозь плотную толпу, с трудом прокладывая себе проход в первый ряд. Ее взгляд скользнул по лицу выступившего вперед человека и вернулся, зацепившись за что-то знакомое. Кто-то из франкских наемников Гелимера? Встречались в Италии или, может, в Иберии? Свет на секунду осветил лицо, и она узнала Фернандо дель Гиза — с коротко остриженными волосами, в облачении священника, закрывающем горло высоким воротничком.
«Священник?
Как он может быть священником, если он — мой муж?!»
В последний раз она видела молодого человека с небрежно разбросанными по плечам волосами, в кольчуге и меховой накидке визиготского рыцаря. Теперь, безоружный — даже без кинжала! — он был укутан в темную рясу, застегнутую от подбородка до метущих землю пол, туго перетянутую поясом. Тем заметнее были широкие плечи и грудь. При виде его гладко выскобленной кожи и светящихся золотом волос ей захотелось подойти, уткнуться носом ему под подбородок, вдохнуть запах мужчины.
Колеблющееся пламя греческих огней отбрасывало мечущиеся тени, с успехом скрывавшие выражение лица. Аш с ужасом почувствовала, что у нее горят щеки.
— Фернандо, — громко окликнула она и, вдруг остро ощутив свои остриженные патлы и общую грубость облика после долгих недель осады, отвела взгляд, когда он поднял на нее глаза. На шее у него вместо нагрудного креста висел медальон с изображением лица мужчины, из открытого рта которого прорастал пучок листьев. «Значит, арианский священник. Christus Viridianus! Что за…»
Злясь на себя, Аш снова подняла взгляд. Кто-то искусно выбрил волосы у него над ушами в тонзуру послушника. Он смотрел на нее, словно забавляясь.
