Светлана Колесник - Русская фантастика – 2016 (сборник)

Инна упала на кровать и разрыдалась. Когда она открыла глаза, перед ней висело знакомое яркое пятно, из которого сочувственно смотрела другая Инна. Девушка сразу поняла, что это та самая, которая предупреждала ее об опасности южных знакомств. Она достала записную книжку и написала:

«Ты права. Они действительно скунсы».

Они писали друг другу всю ночь, утешали, подбадривали. К утру Инга решила не уезжать: обидно было терять еще неделю у моря. Она только поменяла билет, чтобы не ехать с компанией в одном вагоне. Приехав в Питер, Инна не без мстительной радости узнала, что на отвальном банкете, который она тоже благополучно пропустила, компания эзотериков отравилась какими-то изысками татарской кухни и всю дорогу страдала животами.

С той «крымской» Инной они стали лучшими подругами. У нее было милое домашнее имя: когда-то мама в порыве нежности назвала ее Инуся, и девочка (ей было еще только два года) радостно повторила: «Нуся! Нуся!» С тех пор родители иначе ее и не звали, а папа изощрялся: «Нусиолла, Нусенция, Нуся-тпруся-бормотуся».

Да, у той Инны был папа. Он жил с ними до тех пор, пока дочери не исполнилось десять лет. Но, вспоминая о нем, Нуся морщилась и махала рукой: «Гнилой на самом деле был человечишка. Ни одной юбки не пропускал. Когда наконец ушел, мне стало легче».

Впрочем, она показала Инне картины отца: красивые, светящиеся, непонятные. Инна пыталась найти своего отца через Интернет, но ссылок на него не было, а маму Инна спрашивать не хотела. Картины же ей нравились. Никаких способностей к рисованию у Инны не было, но она как-то увидела на выставке красивые тканые половички и взяла адрес мастерицы. Научиться оказалось не так сложно. Инна купила ткацкий станок и попробовала ткать из светящихся нитей. Сначала она повторяла картины Нусиного папы, а потом принялась фантазировать. Несколько «альтернативных» Инн тоже взялись за рукоделие. Нуся к их числу не относилась, но была горячей поклонницей творчества своих альтер эго.

Инна по-прежнему не могла управлять видениями, и это ее расстраивало. Иногда она с удовольствием поболтала бы с Нусей, но та не являлась. Они пробовали одновременно «установить контакт», но реальность высокомерно игнорировала их желания.

Инна окончила институт, и мама устроила ее на роботу, тоже в совместную русско-швейцарскую фирму, только фармацевтического профиля. Однако в лабораторию Инна так и не попала. Как молодую, неопытную и симпатичную ее послали по поликлиникам рекламировать продукцию фирмы. Там она познакомилась с Ильей – сорокалетним энергичным главным врачом. Он пригласил ее в свой кабинет, угостил кофе, начал расспрашивать об увлечениях, попросил показать коврики (он называл их: «ваши работы»), сказал, что ремонтирует квартиру и с удовольствием купил бы что-то «оригинальное и высокохудожественное» на стены. На почве половичков они начали встречаться, и вскоре Илья сделал Инне предложение, как раз тогда, когда показывал ей квартиру с ее «высокохудожественными панно» на стенах. Предложение звучало так: «Что ты скажешь, если мы поженимся, ты сможешь уйти с работы и отдаться творчеству, а я сосредоточусь на карьере. Думаю, у меня неплохие шансы попасть в следующем году в горздрав, а там, глядишь, и министерство». Инна так опешила, что ответила: «Хорошо». Илья был симпатичным и каким-то ребячливым, несмотря на возраст и солидность, хорошо знал, чего хочет от жизни, но не делал из этого фетиша. С ним было приятно, а кроме того, Инне интересно было смотреть, как он делает карьеру – так же интересно бывает наблюдать, как другие играют в теннис, в футбол или катаются на коньках – словом, занимаются чем-то, чем ты никогда в жизни заниматься не будешь.

Когда она ответила согласием, Илья ее поцеловал, крепко прижимая губы к ее губам и поддерживая ее рукой между лопаток, чтобы еще усилить нажим. Ей стало больно, но это тоже было приятно и интересно. Почти одновременно еще несколько Инн засобирались замуж: одна за финансиста, другая за бизнесмена, третья (та, что собиралась «пластовать») за какого-то «бруддера» – Инна снова не успела понять, кто это.

Нуся оставалась неприкаянной. Тосковала по своему Коле, терзалась, что не может забыть его, хотя он был явным скунсом. Инна на волне общей марьяжной лихорадки, охватившей ее альтер эго, решила устроить судьбу подруги. Она узнала, что Илья каждый день ходит с работы через парк (была поздняя теплая весна), и как-то предложила Нусе отправиться туда одновременно, при этом попробовав установить контакт. Про себя она думала, что если получится, то будет здорово, а если нет, то она встретит Илью, а Нуся, возможно, встретит альтернативного Илью, и если его узнает (а Инна показывала ей фото на своем телефоне), то поймет, что делать.

Они договорились на четверг, на четыре часа. В метро Инна заметила перед глазами знакомые разноцветные круги и испугалась: сейчас это было совсем некстати. Она крепко зажмурилась и несколько раз энергично тряхнула головой. Помогло – круги исчезли.

Инна вылезла на станции, нырнула в калитку и пошла прямо без дороги между деревьями, пиная белеющие одуванчики. Если круги вернутся и они с Нусей смогут установить контакт по своей воле, это будет… здорово! А устроить Нусину судьбу можно будет и в другой день – куда торопиться?

Вдруг Инна замерла, не поверив своим глазам. В сотне метров от нее, под деревьями, стояла… Да, точно, это была Инга! Уже взрослая, с волосами до плеч, в черном комбинезоне, с алой лентой на груди. Шрам на подбородке был почти не заметен, но все же он был. И Инга была не в кольце. Как и в первый раз, она прошла в мир Инны.

Инна чувствовала, как колотится ее сердце, слышала, как протяжно чиркает в кустах какая-то птица, словно заводит часы, и это убеждало ее, что все происходит на самом деле. Она поняла, что все эти годы ждала этой встречи. Инга была особенная, непохожая на других двойников. Может быть, она знает что-то, что придаст высший или, скорее, низший, глубинный, сердцевинный, подспудный смысл их странной многослойной жизни? Инна понимала, что происходящее с ней – чудо. Но у этого чуда должно быть какое-то объяснение – нечто внятное, кроме радужных пузырей.

Инна от волнения нелепо дернула рукой: ей хотелось помахать, но она боялась выглядеть глупо. Инга молча, без улыбки кивнула. Инна сделала шаг навстречу, потом другой. Инга стояла неподвижно: ждала ее.

Инна подошла совсем близко, так что смогла прочесть на комбинезоне Инги алую надпись «GALAXY QUEST». Инга вдруг резко с размаху ударила ее кулаком снизу в подбородок. Оглушенная Инна упала на траву. Инга тут же ударила снова – каблуком ботинка по виску. Затем взвалила бесчувственное тело девушки на плечо и нырнула в глубь перелеска. Стоило Инге сделать несколько шагов, как перед ней возник большой, в человеческий рост, цветной круг. Инга шагнула в него вместе со своей ношей. И исчезла.

Помещение с другой стороны круга было похоже на огромный пустой ангар, заканчивающийся воздушным шлюзом. С другой стороны ангара стенка треснула, в тонкую дыру лился красноватый свет и со свистом выходил воздух. Инга свалила тело на пол, не оглядываясь, шагнула назад в мерцающий в воздухе круг и снова оказалась под деревьями. Поправила волосы, посмотрела на яркое солнце, глубоко с наслаждением вздохнула и улыбнулась. Для нее случившееся с ними чудо имело огромный смысл. Впервые в жизни она чувствовала себя в безопасности. Те, кто найдет ее труп (а точнее – труп ее двойника) в ангаре, удивятся тому, как она одета и куда делся шрам, оставленный кончиком бича. Но они все равно ничего не поймут и никогда ее не найдут. Наконец-то она свободна!

Старая кляча Краус висел у нас на примете очень давно. Цель подходящая, не какой-нибудь там нувориш, нагревший руки на лунных инвестициях, у которого вместо пульса – колебания курса гелия-3. Или молодящаяся золотая гниль, что поставила главной целью как можно сильнее разрушить собственный организм за папины деньги. Нет, настоящий потомственный триллионер, классический делатель денег из всего, и в первую очередь – из своих же, семейных капиталов, третий в роду фон Хаусхофферов. Впрочем, что я вам рассказываю? Рейтинг «Форбс» читают все.