Для генерала ситуация немедленно прояснилась. Повеселел и Максим, соображая, что к чему. Примеры командного или кланового хождения во власть известны еще в лета до нашей эры. Вот так длинная рука могутного Тимошенко, правителя Наркомата обороны, чуть зацепила Брестский укрепрайон.
— Хочешь забрать его к себе? — обратился Пазырев к Реуте.
Вот этого не надо! Чем дальше от штаба, тем лучше. Вон, сколько дров по дороге наломал, неизменно прокалываясь в мелочах.
— Товарищ генерал-майор! Так, когда предъявить батальон командованию? — буднично спросил Максим. Срок первого июля устраивал его, как никогда. Окончательный экзамен примет вермахт. Но крутиться надо, как белка в мясорубке.
На сердитое лицо капитана, изумленно смотрели две пары глаз.
«Эх, закусил удила», — вздохнул Реута. Про упрямство Ненашева он знал из личного дела. Стоило кому-то усомниться в компетенции майора, тот зверел, не щадя ни себя, ни подчиненных. Лучший огневой взвод, лучшая батарея, лучший дивизион и… будто надорвался он в тридцать восьмом, пустившись в тяжкие грехи.
Пазырев вопросительно посмотрел на полковника. Капитан ждал окончательного решения. После неторопливого шепотка Реуты, наклонившего к нему свою лысеющую голову, стало понятно, почему и зачем бывший майор теперь носом роет землю.
— Неужели успеете раньше первого июля? Или мы вас неправильно поняли?
— Товарищ генерал, мне нужно время для детального расчета. Я понимаю, что без бумаги оно выглядит несколько самоуверенно — Леута удивленно поднял бровь, а Пазырев посмотрел на часы, и покачал головой. Нет, он не станет ночевать на службе, то дело молодых.
— Я думаю дать капитану Ненашеву время до утра, пусть проработает предложение основательно.
*****
Вот, не было печали! Но назвался груздем, так ночуй в штабе.
Сделав взгляд человека, посланного за водкой, Ненашев резко отодвинул адъютанта в сторону. Тот, в первый раз, столкнувшись с будущим командиром, испытал настоящий шок.
— Товарищ капитан! — глотнув воздуха, произнес младший лейтенант.
— Иди отсюда, мальчик, не мешай!
Пишущий агрегат ему нужнее, и благословил его генерал в добрый путь. Зачем же делать такие большие глаза? Ах, даже так, жаловаться? Коменданту? Ну-ну, развивая в новом теле мелкую моторику, он погрозил адъютанту классической «козой». Результат Ненашев примерно просчитал, сдавая последний и окончательный экзамен. Это его армия, не постаревшая и спустя сорок лет.
«Тьфу, начал, как с хлестаковщины!»
Адъютант сначала оторопел, затем вспылил и резво кинулся к генералу, уже там мгновенно осознавая ошибку.
— Молодец, хотел сам вызвать. Остаешься ночевать в штабе. Надо помочь капитану Ненашеву за ночь подготовить для меня документы. Да, время позднее, не забудь организовать чай и бутерброды. Возьмешь у меня хлеб, сыр и колбасу.
Вот так число случайных ночных сидельцев удвоилось.
Пазырев хорошо понимал, что Ненашеву обязательно потребуются материалы из кадров, секретной части и оперативного отдела. Каким бы умным он не был, удержать все в собственной памяти невозможно. Если судить по личному делу, пустых обещаний Ненашев не давал и благополучно уволился из армии в неудачное время широко развернутой компании по отрезвлению армии.
В предложение комбата есть определенный резон.
При удаче снимать сливки — законное право Пазырева, как начальника.
Успех гарантировал Михаилу Ивановичу дальнейшее продвижение по службе, а может еще и орден. Такими, чуть ли стахановскими методами, отдельные артиллерийско-пулеметные батальоны никто не формировал.
Карать и миловать тоже в его власти. Не справится — быть ему вечным капитаном во веки веков. И, аминь! Но пусть Ненашев сначала серьезно подготовится. По документам многое станет ясно, авантюристы ему нужны.
Максим, тронул клавиши пишущей машинки и, разминаясь, дал две короткие очереди. Из-за дверей тут же вывалился весь красный адъютант коменданта и с удивлением прочитал две короткие строчки про чай и мягкие французские булки. Они отличались друг от друга только строчными и прописными буквами, зато видно начертание абсолютно всех букв русского алфавита, как результат удара литерных рычагов в шлицах.
Ненашев каким-то машинальным жестом хлопнул правой рукой по столу, матеря не пошитые кем-то тапочки для кота, и, выхватив лист, пристально вгляделся сквозь него в лампочку. Букву «е» слегка заедало, как бы намекая, что пояснительную записку надо «пэчатать» сразу с легким грузинским акцентом.
— Ну что, Ваня, удачно пожаловался?
Парень мрачно промолчал. Мир для него рухнул.
— Лет-то тебе сколько?
— Двадцать семь.
— Значит, восьмилетку ты два года назад закончил?
— А вы откуда знаете?
— Людей насквозь вижу. Давай так, мы вместе ночь поработаем, а ты подумаешь, стоит ли дальше ходить с одним кубиком и открывать другим дверь. В батальоне есть должность начальника строевой части. Звание: старший лейтенант.
— Мне и тут хорошо, — адъютант почувствовал подвох.
— Уговаривать не стану. Раз предложил и хватит. Дальше сам решай, а пока принеси-ка, Ванюша, мне чаю, — барские нотки в голосе Ненашева, сразу вызвали желание дать капитану в очкастую рожу. Но Ненашев, насладившись эффектом, уважительно выдал продолжение, — И про себя не забудь, Иван.
Панов потянулся за очередной полюбившейся ему «капитанской» сигарой, но прикуривать не стал. Дурацкая, неистребимая с детства привычка, что-то грызть при серьезной работе.
*****
Полковник Реута всю ночь ворочался с боку на бок, и поднялся с рассветом. Наскоро позавтракав, помчался в штаб, узнавать, как обстоят дела у упертого капитана. В то, что за ночь можно что-то разумное спланировать, он не верил.
Здание на Пушкинской улице казалось пустым. Нет, красноармеец у входа присутствовал, но дежурный по штабу «обходил здание» Полковник прошелся по пустынному коридору первого этажа. Странно, никого. А ведь от каждого отдела на ночь оставлен командир. После аккуратного постукивания в двери, откликнулась связь и секретная часть.
На втором этаже звучал бубнящий что-то голос оставленного ночевать вместе с комбатом адъютанта. Еще уверенный стук профессиональной машинистки. Реута прислушался.
— В настоящий момент штабы используют последовательный метод боевого планирования. Планы составляет каждая инстанция, спускает их вниз, тем самым побуждая к работе подчиненных. Метод себя оправдывает при непрерывном централизованном управлении войсками и достаточном времени для принятия решения. Успешный опыт войны вермахтом в Европе показывает иной, параллельный подход к планированию. Подчиненным ставят общую задачу, и они сразу начинают по ней работать, не дожидаясь конкретных указаний. Документы разрабатываются быстрее, а войска получают больше времени для подготовки.
