– Я просто пытаюсь выяснить, как близко они подошли к одной милашке, которую я пытаюсь отвезти в Дабхейдленд.
– В Дабхейдленд, говоришь? Хм, ты не похож на этих чертовых Камеронов.
– Я из темноволосой ветви семьи.
– А, ты из парней старого Фингэла. Ты и впрямь на него похож. Странный он малый, этот Фингэл. И всегда таким был.
Отец Брайана родился и вырос в этих краях, поэтому его не удивило, что хозяин постоялого двора его знает.
– Ну да, странный, но очень мужественный.
Мужчина от души рассмеялся и хлопнул себя по колену. Брайан усмехнулся.
– Да, это верно. Вот что, парень, уходи-ка ты отсюда. Увози свою милашку подальше. От этих людей добра не жди. Они мне сразу не понравились, с той самой минуты, как вошли в мою дверь, и я буду рад, когда они уберутся. Здесь они ничего не разузнают, я об этом позабочусь. Вези ее в Дабхейдленд. Тамошний храбрый лэрд будет рад случаю скрестить мечи с несколькими французами.
Брайан последовал этому совету, не колеблясь ни секунды. Он усмехнулся, подмигнул хозяину постоялого двора – в ответ мужчина пробормотал, что истинного представителя клана Фингэлов сразу видно, – тихо вышел из конюшни и пошел туда, где оставил коня. Ему мало что удалось узнать, но то, что он все-таки узнал, ему не понравилось. Враги знали, кто мог взять Арианну и мальчиков. Кроме того, они даже придумали способ как-то поддерживать связь между всеми тремя группами. Это означало, что в конце концов они неминуемо направятся в Скарглас. Но, по крайней мере, Брайан мог быть уверен, что французы не получат никакой помощи от тех, кто работает на этом постоялом дворе. Он решил, что не стоит рассказывать Арианне о том, что ему теперь известно. Как только она услышит, что ее враги знают, кто ей помогает, она станет еще сильнее бояться за судьбу мальчиков. Но у нее и так достаточно поводов для беспокойства, и Брайан не собирался добавлять к ним новые.
По пути обратно к Арианне Брайан думал о том, что узнал. У Люсетта оказалось больше людей, чем он предполагал. Он впервые увидел их всех вместе. По крайней мере, Брайан надеялся, что увидел всех. Десять человек и сам Люсетт. С таким количеством ему одному не справиться, особенно когда ему нужно еще охранять Арианну. Еще это означало, что если те, кто высадился на берег, действительно разделились на три группы, то Люсетт и его сообщники привезли с собой практически небольшую армию. Он подумал об остальных: о братьях, о капитане и его людях, о двух мальчиках, но легко отбросил тревогу. С его братьями все будет хорошо. Численное преимущество на их стороне даже с учетом двух других групп. Даже то, что враги теперь знают, кого преследуют, не имело значения, потому что поймать Макфингэла, который не хочет быть пойманным, ой как нелегко. Но то, что его и Арианну преследовал такой большой отряд, означало, что ему еще важнее благополучно доставить ее в Дабхейдленд. Пока Брайан ехал, ему не давали покоя слова Люсетта о том, как сильно и почему Дево жаждет добраться до Арианны. Потребность отомстить не была чужда и самому Брайану, но возникала она только тогда, когда была совершена несправедливость. Что же касается Дево, то у Брайана было ощущение, что он жаждет мести только потому, что кто-то из Марри когда-то расстроил его планы. Чем больше он узнавал о Дево, тем больше убеждался, что они и их устремления представляют для Арианны и мальчиков гораздо бóльшую угрозу. Желание Люсетта отвратительно, но с ним все просто. Он хочет убить племянников, чтобы вернуться во Францию и стать новым наследником. Если бы это было возможно, Брайан сделал бы так, чтобы Люсетт и его союзники поверили, что Арианна и мальчики погибли. К сожалению, у него не было времени осуществить этот план. К тому же у тех, кто шел по его следу, и у тех, кто преследовал его братьев, было достаточно оснований считать, что все трое живы. Так что теперь преследование можно было прекратить, только убив преследователей. Учитывая количество тех, кто шел по его следу, и тех, кто преследовал его братьев, Брайан не сомневался, что убить их можно только в битве. А если должна произойти битва, он хотел, чтобы она произошла на его земле и за его спиной стояли бы его братья.
– Ну, Фидэр будет доволен, – пробормотал Брайан. – Ему кажется, что из-за перемирия с Греями мы все слишком размякли.
– Брайан?
Услышав тихий, неуверенный голос Арианны, Брайан огляделся – и нахмурился, не увидев ее. Он медленно подъехал чуть ближе к тому месту, где оставил Арианну, и тогда наконец нашел собранные кучкой тлеющие угли костра, котелок с ароматным рагу и лошадей. Он спешился и в следующее мгновение обнаружил, что обнимает женщину, о которой часто думал – слишком часто и слишком тепло.
– Я боялась, что это они меня нашли, – проговорила она ему в грудь. Ее маленькие руки вцепились сзади в его рубашку. – Наверное, потому что я очень долго здесь сидела и все думала, думала… и стало темнеть.
Брайан держал ее в объятиях и гладил по спине, пока ее дрожь не унялась. Она была очень соблазнительна. Брайан чувствовал, что к его груди прижаты ее груди, и у него прямо-таки руки чесались от желания их погладить. Голос разума подсказывал ему, что не стоит этого делать, но он все равно взял Арианну за подбородок и приподнял ее лицо к своему. Никому не повредит, если он сорвет с ее губ один поцелуй, сказал он себе, опустил голову и коснулся ее губ своими.
Арианна видела, как его рот приближается к ее рту, и знала, что должна отодвинуться. Она знала, что не стоит с ним целоваться хотя бы потому, что им предстоит проехать вместе еще много миль, и это может вызвать между ними неловкость. Но искушение познать поцелуй этого мужчины оказалось так велико, что она не могла перед ним устоять. Хотя она пять лет была замужем, но целовалась мало, даже считая несколько поцелуев с молодыми людьми до ее помолвки. И ни один из мужчин, кто ее целовал, не был так красив, как сэр Брайан Макфингэл. И ни один из тех поцелуев не произвел на нее особого впечатления. Сейчас ей было любопытно, изменит ли мужчина, который ее так сильно интригует и на которого так приятно смотреть, ее невысокое мнение о поцелуях.
В то же мгновение, когда его губы коснулись ее губ, Арианна поняла, что этот поцелуй будет отличаться от всех, что она знала раньше. Губы Брайана были мягкими и теплыми, и их теплота, казалось, разлилась по всему ее телу. Ей захотелось стать к нему еще ближе. Поддавшись этому желанию, она обвила руками его шею. Он нажал языком на ее губы, и она с опаской приоткрыла рот. Эта часть поцелуя ей никогда особенно не нравилась. Женщины из ее клана уверяли, что когда так делает мужчина, которого ты хочешь и который кое-что умеет, то это нечто восхитительное. И всего лишь после нескольких движений его языка у нее во рту Арианна поняла, что они говорили правду. Она растаяла от удовольствия. Этот поцелуй согрел все тело. Но когда Брайан начал гладить ее по спине и поцелуй стал глубже, ощущение теплоты стало меняться на нечто другое. Внутри у Арианны стало нарастать какое-то напряжение, соски налились и заныли. В тщетной попытке облегчить эту странную, приятную боль она потерлась грудью о его грудь. Она почувствовала влажность между бедер, а в самом средоточии ее женственности все как будто слегка набухло, внизу живота зародилось какое-то томление. Потрясенная собственными ощущениями, она отпрянула от него, да так быстро, что споткнулась. Брайан протянул руку, чтобы удержать ее, но она попятилась от его прикосновения. Холодный страх разлился по венам и выстудил тепло, рожденное поцелуем. Арианна понятия не имела, что он с ней сделал, но ее это испугало. Ей нужно было подумать, а в его объятиях она думать была не в состоянии.
