-Благодаря вашей помощи… сударь. Простите, но не знаю вашего имени,– ответил я ему, разрывая край кафтана.
-Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,– спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель.
-Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне не удобно,– облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь.
-Извините меня, за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев,– представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул.
-Это что же, преображенцы возвращаются в Москву?– удивился я.
-Нет, я по ранению сюда прибыл,– улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась.
Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела.
-Наш полковой лекарь – Михеич постарался,– с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли.
-Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы?– задал я пришедший в голову вопрос.
-Да, вот из-за этого вот!– угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.– Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек.
-Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говориться мой дм, твой дом,– улыбнулся я, смотря на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой.– И никакого отказа не принимается!
Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться, больше смысла нет.
«С норовом, молодец то,– удовлетворенно заметил я про себя, проникаясь каким-то уважением к Кузьме, не побоявшемуся с раненой рукой прийти на помощь незнакомцу».
Сев на своего коня, стоящего в пару десятке метров от места схватки мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал:
-Извините, сударь, но я, кажется, забыл поинтересоваться вашим именем,– как-то виновато сказал Кузьма.
-Все в порядке, наследник престола Российского, цесаревич Алексей,– улыбнулся я ему, смотря, как брови поручика медленно поднимаются вверх…
*****
Конец апреля 1707 года от Р.Х.
Москва.
Алексей Петрович.
-За проверку не волнуйся, Артур,– в очередной раз сказал я сидящему напротив меня барону.– Лучше расскажите мне друзья как там проходят дела с поиском нужного нам места?
-Вот так всегда,– вздохнул барон.
-Давай рассказывай барон, интересно же,– вставил свое слово поручик Преображенского полка, ставший моим постоянным гостем и хорошим собеседником, не лишенным ума. Именно из-за этого качества, я не позволил ему покинуть мое жилище и теперь, разминая раненую руку, я все чаще и чаще видел перед собой не пару доверенных лиц, а три, с весельем, смотрящих вокруг себя.
-Этот вопрос не ко мне, им Сашка занимался,– барон передал инициативу Александру, сам, усаживаясь удобнее в кресло, взяв со стола небольшую кружку со сбитнем, этот русский народный напиток с успехом заменил нам на наших небольших посиделках вино и пиво.
Впрочем, наши посиделки несколько раз разбавлялись и приглашенными «со стороны» знакомыми барона и помещика Баскакова, причем выбор падал на тех людей, которые были не склонны к подхалимажу. И надо заметить, данный подход был правильным и главное именно таким, который требовался мне. Нельзя сказать, что все приходящие на наши питейные вечера были толковыми и нужными людьми, а большая часть из приходящих быстро выбраковывалась.
Нет, я не проводил никаких психологических тестов и прочей зауми, нет ни в коем случае! Я просто решал для себя, нравиться ли мне этот человек или нет, после чего шла беседа на самые разнообразные темы, вплоть до ведения хозяйства, если оный собеседник понимал, о чем говорит. После этих двух этапов следовал следующий, который, к моему сожалению, прошли всего трое, причем двое из них не до конца. В чем же заключался этот последний этап проверки на годность для меня? Все очень просто, человек приглашался на беседу в круге тех лиц, которые уже состоят при мне в качестве ближайших соратников и к мнению которых можно порой прислушаться.
Так уж получилось, что мое ранение вызвало несколько событий, окончательно расставив на свои места приоритеты моих будущих соратников.
Как только мы вместе с Кузьмой зашли во дворец и поднялись на второй этаж, дождаться лекаря, срочно вызванного Никифором, в двери дворца ввалился барон Либерас, требуя у слуг сказать здесь ли Его Высочество. Но вместо ответа один из служек, молодой парнишка-конюх проводил барона к нам.
Вот тогда то я и увидел растерянные глаза датчанина, успокоившиеся сразу же, как только он увидел меня в относительной целости и безопасности.
-А я то уж подумал…– расслабился он, опускаясь на одинокую тумбочку, стоящую чуть ли не на самом проходе.
-Беспокоился?– удивился я.
-О потерянных возможностях,– хмыкнул Артур, переведя дух.– Я как услышал выстрелы, сразу бросился обратно, да видать не успел чуток. Только трупы обнаружил и одного калеку, валяющегося в собственной крови.
-Что прошло, то прошло. Знакомьтесь господа: барон Артур Либерас и поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев.
Пара человек, поклонились друг другу, показывая, что они познакомились.
-Прошу меня извинить, судари, но я вынужден вас оставить, Никифор проводит вас в ваши покои. И тебя Артур в том числе,– криво улыбнулся я, чувствуя, как немеет правая конечность.
-Конечно,– ответили они, я же встал и пошел к себе в спальню, смотря из окна как пяток гвардейцев, из пары десятков, постоянно находящихся при мне, вылетают на улицу под предводительством своего командира – капитана Михаила Нарушкина
…прошло уже больше недели с той поры, а воспоминания схватки порой продолжают будоражить кровь. Хорошо хоть уроки фехтования с Олифером не пришлось прерывать в связи с ранением, все же рабочая рука у меня левая, а не как у большинства. Встрепенувшись, я сбросил оковы задумчивости и посмотрел на Сашку, несущего в руках небольшую кожаную сумку, до поры до времени одиноко лежащую на столе, рядом с входом.
