Получилось коряво, к концу песни боль в кончиках пальцев стала ощутимой – мозолей натренированных нет, струны режут, но народ одобрил и принял, попросили ещё.
Мне не жалко, все лучше, чем пирожки с лимонадом трескать и в окно смотреть – пейзаж за окном скучнее не придумаешь. Ни городов, ни поселков, степь, да куцые редкие ивы по берегам, изредка дубовые или тополиные рощи, а за ними выжженная до белизны за лето степь. Одно название, что Волга.
Выдал на гора «Группу крови», но до конца едва домучил, такое ощущение, что подушки пальцев наждаком стёр – думать надо головой, прежде чем глупости делать. Носитель гитару в руки только в десятом классе первый раз в руки взял, а без тренировки вот такая фигня и получается.
Есть повод задуматься о физических способностях, доставшегося по наследству, тела. Если общая физика достаточно неплохая, то все остальное на зачаточном уровне. Два месяца в секции бокса, после чего истерика мамы об уменьшении умственных способностей в перспективе, полгода в дзю-до, без особых результатов, потом гребля два года – ну и результат соответствующий. По пацанским меркам – нормально, в реальности – крепкий, но слабо подготовленный бычок. Опыт массовых драк стенка на стенку – вот и весь реальный бойцовый опыт. В драке только веслом отмахиваться и способен.
Успех двух слямзенных композиций не вскружил голову, и как только рядом появились особи противоположного пола с томными намеками на любовную лирику, концерт советско-корейской самодеятельности был закончен в категорической форме.
– Слёзы и романтические розовые сопли про любофф – это не ко мне.
Девицы разочаровано фыркают и обдав волной презрения ретируются – что и требуется, только малолеток влюблённых мне не хватает для полного счастья.
– Хорошие песни, сильные, но я их первый раз слышу. Кто автор и исполнитель? – появление нового персонажа прозевал, и совершенно напрасно.
Председатель комитета комсомола школы – имя и фамилию не помню за давностью лет. Девушка серьёзная, и настроена решительно.
Работы из позднего Цоя, не удивительно, что их никто здесь ещё не слышал, популярность певца ещё только зарождается, но и светить имя рок-музыканта не вижу смысла. Просто отнекиваюсь:
– Это песня из фильма «Главный предел». Там ещё сюжет такой о добровольцах, которые на БАМ поехали, мост строили и тоннель рубили. В главной роли, этот, как его светленький, известный артист… Фамилию, блин, забыл.
Светлана, вспомнил все же имя, морщит лоб, пытаясь вспомнить несуществующий, только что выдуманный мной, фильм, и ожидаемо, ничего не получается.
– Про группу крови, что за песня? Тоже про стройку? – интересуется с явной подозрительностью.
– Нет, это из «Роман-газеты» за прошлый год. Один воин-интернационалист написал стихи, музыку сам подобрал.
Не прокатило, по всей видимости, упоминание об интернациональном долге насторожило.
– Вернемся в школу, принесешь и покажешь журнал со стихами, – после чего, окинув строгим взглядом салон удалилась обратно наверх. Совсем упустил из виду, что на носу трамвайчика, за моей спиной, есть спуск с верхней палубы, оттуда и принесла нелегкая гостью.
– Эта не забудет, родоков в школу вызовет, – появился рядом и посочувствовал Птица.
– Фигня вопрос, – успокоил друга. – Не тридцать седьмой год на дворе.
– А что было в тридцать седьмом? – тут же заинтересовался «странной» датой одноклассник.
Вот черт, совсем упустил из виду, что нынешняя молодежь в подавляющем большинстве, понятия не имеет о «страшном и кровавом тридцать седьмом» и «массовых репрессиях». К слову, известный тезис демократов о том, что репрессии коснулись всех и каждого, рассыпается в пух и прах – бывших зеков ГУЛАГА не так уж и много среди предков, и некому донести внукам и правнукам об ужасах, настоящих или мнимых, того времени. В школьном учебнике истории об этом практически ничего нет, и молодежь пребывает в счастливом неведенье.
И цифра 37 ассоциируется обычно только с крайним возрастом Пушкина А. С.
Мда, и что сказать в ответ?
– В 1837-м царь отменил указ о помиловании оставшихся в живых декабристов, и их опять загнали в Сибирь, – выдал первое, что пришло в голову. С логикой версия ни разу не дружит, но здесь сойдет.
Не сошло. Исключение из правил – на то и исключение, что иногда случается.
– Декабристов, говоришь? В Сибирь сослали? – поймав меня на выходе из салона, прицепился Андрюха. – Ты в своем уме такое ляпнуть?
Ага, один знаток реальной истории СССР все же нашелся.
– И откуда ты такой осведомленный про 37-й знаешь? – тут же перешел в атаку, и, видя, как товарищ растерянно стушевался, добавил, сразу сообразив, откуда ноги растут. – Вражеские голоса по ночам слушаешь?
Такие беседы вести в оживленном общественном месте – себе дороже, поэтому оттащил знатока прошлого поближе к корме, где грохот двигателя не даст ничего подслушать посторонним.
Если советский школьник любит рок-музыку, а Андрюха просто помешан на ней, то волей-неволей такой любитель попадает в объятия «Госдепа», как любили выражаться уже в наши времена. Ибо в Советском Союзе такой музыки практически нет, и приходится слушать музыку на Би-Би-си и пресловутого Севу Новгородцева с новостями заодно. А уж промыть мозги, если тебя слушают – дело техники и времени. И никакие глушилки не помогут, поскольку ради музыки фанат будет сидеть и ловить вражий голос хоть полночи.
– Представляешь, они сказали, что балерина Плесецкая купила себе вторую норковую шубу! – делится со мной сенсацией добровольная жертва вражеской пропаганды.
Убиться ап стену! Это до какой же степени надо быть наивным идеалистом, чтобы искренне возмущаться этакой «вселенной несправедливостью»?! Шубу! Купила! Не завод отжала, не годовой бюджет распилила – мировая звезда купила себе меховой наряд по цене подержанного холодильника.
Именно, из такой ничтожной фигни выросли позже тотальная ненависть и презрение к своей собственной стране. И ведь сработало.
Любое путешествие когда-нибудь заканчивается, не стал исключением и наш круиз. Примерно в час пополудни теплоход пришвартовывается к пристани с романтичным названием «Барановка». Выстроившись походной колонной, наш табор, увешанный рюкзаками, баулами и гитарами выдвинулся по пыльной проселочной дороге вдоль берега под палящим солнцем. Метров восемьсот и вот уже мы торжественно вступаем в лагерь.
Длинное, неказистое одноэтажное строение из белого газосиликатного кирпича, вытянувшееся вдоль Волги – это и есть наше коллективное жилище на ближайший месяц. Перед бараком огромная заасфальтированная площадь во всю длину, флагшток, пока без знамени, с торца украшает архитектурную композицию зал приема пищи – столовка.
