С конца июня началось размещение германской тяжелой артиллерии на побережье Ла-Манша. Для непосредственной обороны берега предназначались 105-мм полевые гаубицы[113] дальностью 10700 м и более мощные 150-мм орудия дальностью 13300 м. Двухсотдесятимиллиметровые орудия должны были прикрывать десантные суда в случае появления в проливе легких сил неприятеля.
Кроме этого “стандартного набора” полевой артиллерии, на берегах Пролива удалось разместить еще 29 дальнобойных орудий[114] (часть из которых устанавливалась на рельсах) калибра от 170 до 380 мм. В их задачи входил обстрел противоположного берега пролива, контрбатарейная стрельба, разрушение укреплений Дувра, Фолкстоуна, Хайта, наконец, борьба с Королевским флотом. Предполагалось, что огонь этих орудий вызовет панику, если не в рядах английских войск, то, во всяком случае,— среди гражданского населения.
Потребности операции с самых первых дней превзошли возможности транспортной сети, сильно пострадавшей во время Французской кампании. Немцы прилагали все усилия, чтобы восстановить работоспособность мостов, железных дорог (и прежде всего — сквозных магистралей, ведущих в Германию) и портовых сооружений.
Далее, наступила очередь приведения в порядок аэродромов, промежуточных баз, шоссейных магистралей. Параллельно происходила сортировка снаряжения и оборудования, брошенного союзниками на полях сражения; речь шла не столько об использовании этой амуниции в интересах германской армии (хотя, разумеется, подобная задача имелась в виду), сколько о том, чтобы оружие не попало в руки будущих партизан.
Когда немцы осознали, что побежденные народы утратили волю к сопротивлению, оккупационный режим был несколько смягчен. Это позволило, в частности, использовать для обеспечения боевой деятельности вермахта местную рабочую силу. Французы и действительно были лояльны; жители Бельгии и Голландии сохранили, пожалуй, больше желания жертвовать собой во имя идеалов западных демократий.
Как бы то ни было, немцы разрешили весь комплекс проблем, связанных с передислокацией войск и подготовкой тыла к 5 июня 1940 года. После того, как группы армий Рунштедта и Бока рванулись на юг, их снабжение было переключено на Парижский узел железных дорог. Отныне все организационные структуры, созданные немцами в портах Ла-Манша, были ориентированы на нужды операции “Морской лев”.
Крещение “Морского Льва”
Определив необходимые для операции ресурсы, руководство ОКВ отдало распоряжение перейти к детальному планированию. Для координации действий, которые должны привести 16-ю армию[115] в Англию, были выделены Буш, командующий этой армией, Кессельринг, возглавляющий Второй воздушный флот и Лютьенс, вице-адмирал, один из ответственных командиров “Кригсмарине”[116]. Гитлер был удовлетворен уровнем планирования операции. 5 июня он приказал Кейтелю оформить директиву, которая положила бы начало открытым действиям по подготовке “Морского Льва”. Двумя днями позже фюрер подписал “Директиву № 16”, которая, между прочим, дала окончательное название операции (в предварительных разработках она обозначалась просто “Лев”). Документ определял задачу операции как “устранение всякой возможности использования территории Англии в качестве базы для продолжения войны против Германии, при необходимости Британских островов”. Директива требовала:
1. “Люфтваффе” должны достигнуть абсолютного превосходства в воздухе. Это рассматривается как необходимое условие для захвата парашютно-десантными войсками плацдарма, расположенного в глубине обороны противника, но достаточно близко к участкам высадки сухопутных сил. С момента десантирования “Люфтваффе” будут использованы в качестве “воздушной артиллерии”, ориентированной на непосредственную поддержку Армии и “Кригсмарине”; кроме того, к задачам ВВС относится обеспечение коммуникаций между плацдармом и французским побережьем.[117]
2. Армия осуществляет неожиданную для противника высадку на узком, приблизительно двадцатимильном фронте между Дилом и Хайтом, имея перед собой следующие задачи:
а) соединиться с воздушно-десантными частями;
б) установить контроль над портами Фолкстоуна и Дувра;
в) расширить плацдарм в глубину приблизительно до линии Рай — Файвершем, приложив усилия прежде всего к тому, чтобы как можно скорее захватить аэродромы, пригодные для размещения сил “Люфтваффе”.
3. Военно-морские силы:
а) перевозят армейские соединения через Ла-Манш;
б) взаимодействуя с “Люфтваффе”, предотвращают разрушение коммуникационных линий через Пролив флотом противника;
в) приводят в порядок порты и перевозят на плацдарм силы следующих эшелонов.
Следовало закончить формирование десантных соединений к 7 июля в предположении, что “Днем S” будет 13 июля.
Система управления должна была, по возможности, не отличаться от обычно используемой армией: “Кригсмарине” рассматривались как дополнительная шестерня в армейском механизме. Было понятно, однако, что могут иметь место серьезные проблемы с организацией движения конвоев — либо по причине неблагоприятной погоды, либо из-за появления надводных кораблей противника. “Люфтваффе”, следовательно, должны быть готовы поддержать усилия транспортной службы, организовав “воздушный мост” между английским и французским берегами; кроме того, следовало в максимальной степени использовать горючее, продовольствие и прочие материалы, захваченные у противника. Десантным соединениям было приказано ограничить экипировку возможным минимумом, дабы сэкономить место на высадочных средствах.
Администрация на оккупированных территориях находилась под юрисдикцией Армии и управлялась ОКХ. 1 июля была издана специальная инструкция, касающаяся организации и функций системы военного управления в Англии.
Чтобы ввести противника в заблуждение относительно времени, места, размаха и сущности “Морского льва”, был разработан специальный план дезинформации. Внимание противника должно[118] быть привлечено к возможности десанта на самых разных участках побережья Британских островов (в том числе — на территории Ирландской Республики), причем англичан следовало уверить в том, что вторжение — где бы оно ни состоялось, не может иметь место раньше августа. Переход остатков французского побережья в немецкие руки не должен был сопровождаться заметным изменением режима работы западных портов. В самом деле, Гавр, Шербур и Брест могли использоваться как обычные исходные пункты каботажного судоходства, и лишь однажды привычные торговые караваны обернутся флотом вторжения и повернут к Дувру. Разведка вражеского побережья и внутренних территорий организовывалась на широком фронте и отнюдь не сосредоточивала свои усилия на немногих избранных пляжах.[119]
