Что же, осталось обсудить разделение причитающихся русским активов и патентов и дело будет сделано — подытожил третий финансист, чем вызвал у посланников Альбиона бурю негодования. Подобно девушке, с которой грабители пытаются снять нижнее белье, британцы принялись яростно отстаивать свой процент с общей добычи. Спор об активах продлился добрых сорок минут, прежде чем стороны пришли к общему мнению. Соглашение было достигнуто, и в далекий Лондон полетела шифрованная телеграмма о благополучном выздоровлении заболевшего дяди.
Глава III. Предупрежден, значит вооружен
После столь неожиданного пришествия в Москву на день парада Победы по-осеннему слякотного и противного проливного дождя, в столицу вернулось лето. Проказник июнь широко распахнул свои жаркие объятия, пытаясь компенсировать москвичам, нанесенный ущерб при праздновании великого подвига всего советского народа.
Напоенные летним теплом весело и приветливо зашумели зеленые кроны деревьев, под лучами солнца заиграла изумрудная трава на многочисленных городских газонах. Обильно расцвела липа, запели птицы, громко славя радость жизни, но не это было самым главным. Особым теплом наполняла сердца людей мысль о том, что проклятой войне пришел конец, и теперь они наконец-то смогут вернуться к долгожданной мирной жизни.
Эта мысль была у каждого советского человека, вне зависимости от того была ли на него надета военная форма или гражданская одежда. Каждый из них стремился, как можно скорей позабыть темные ужасы войны и окунуться в светлые будни повседневного мирного бытия.
Не были исключением и те маршалы, что находились в приемной Верховного Главнокомандующего, под зорким оком Поскребышева. Ещё вчера торжественно отпраздновав Победу, они начали строить планы на жизнь, как вдруг их внезапно вызванные в Кремль к десяти часам утра без объяснения причин.
Сидя в мягких креслах или осторожно вышагивая по ковровой дорожке приемной и перебрасываясь между собой ничего не значащими фразами, они напряженно думали, что заставило Сталина пригласить их к себе через два дня после проведения исторического парада Победы. Собранные и настороженные, они время от времени, украдкой бросали взгляды на массивные дубовые створки двери кабинета, подавляя в своих сердцах тревожную неопределенность.
Последний раз в столь представительном составе маршалы собирались накануне празднования Победы. Тогда в кабинете у Сталина они обсуждали сценарий проведения грядущего торжества, предложенный на их суд Верховным. Однако, хорошо зная характер Сталина, ни один из приглашенных не подумал, что он намерен вернуться к праздничной теме. Срочный вызов маршалов в Кремль говорил только об одном, грядет новая война. Но вот только с кем и когда?
Логичней всего было бы предложить, что предстоящий разговор пойдет о грядущей войне с Японией. О том, что она будет, под большим секретом, маршалам стало известно после окончания мирных переговоров Большой Тройки в Крыму. Тогда, собрав командующих фронтов на большое совещание, Сталин попросил их особо беречь свои войска, поскольку после окончания войны в Европе им предстояло ехать на границу с Маньчжурией.
О том, что воевать с японцами Сталин поручил маршалу Мерецкову, генералам Еременко, Пуркаеву и Плиеву, под общим руководством маршала Василевского, командующие фронтами узнали только накануне проведением парада. Режим секретности при подготовке реванша России за поражение в русско-японской войне, в ставке верховного командования был на высоте. Однако отсутствовали в приемной тех, кому было поручено смыть пятна позора с русских знамен, прямо указывало, что предстоящий разговор не будет касаться Японии.
Также полностью исключался начало войны на южных рубежах страны. Никто из вызванных на прием военных ничего не слышал о каком-либо вооруженном конфликте СССР на границах с южными соседями или территориальных претензиях. И значит предположение о возможной войне с Грецией, Турцией, Ираном или Афганистаном было лишено всяких оснований. Конечно, чисто теоретически к числу возможных театров боевых действий можно было отнести франкистскую Испанию с салазаровской Португалией, угнетенную англичанами Индию или оккупированный Тибет, но война давно приучила маршалов к жестокому прагматизму.
Но не только война могла затаиться за дубовыми дверями кабинета Верховного Главнокомандующего. Возможно внезапный сбор цвета Советской Армии, был обусловлен грядущей демобилизацией. Третий рейх сокрушен, отгремели победные салюты и фанфары, и уже не было нужды в многомиллионной армии. Стране предстояло, как можно приступить к восстановлению разрушенных войной городов, деревень, фабрик и заводов, а для этого ей были нужны рабочие руки, находящиеся в подчинении маршалов. Предстояло решить сроки и количество демобилизованных, а заодно и пристроить в мирную жизнь и маршалитет, чье число заметно разрослось за годы войны.
Это предположение было вполне похожим на правду, однако и оно имело один серьезный изъян. Хозяин кабинета не был любителем крупных заседаний при обсуждении любого значимого государственного вопроса. Он всегда предпочитал принимать решение в узком кругу, либо при беседе с глазу на глаз. Мирное обустройство маршалов было весьма щепетильным вопросом, и обсуждение его в присутствие третьего лица было недопустимым.
Так или примерно так, рассуждали советские военачальники, начиная от командующего Прибалтийским фронтом генерала армии Баграмяна, до победителя Берлина, трижды Героя Советского Союза маршала Жукова. Предположений было много, но ни одно из них не могло полностью объяснить этот неожиданный вызов.
Конец терзаниям и размышлениям военачальников положил короткий звонок по внутреннему телефону, прозвучавший, словно гром среди ясного неба. Все это время сосредоточенно перебиравший лежавшие на столе бумаги секретарь проворно схватил трубку, вытянулся во весь рост, а затем торжественно объявил: «Можете заходить, товарищи».
В хорошо знакомом маршалам кабинете Верховного Главнокомандующего, находилось всего два человека. Кроме самого хозяина кабинета стоявшего у окна кабинета и пристальным взглядом глядевшего на военачальников ровным строем застывших на пороге кабинета, за покрытым зеленым сукном столом сидел заместитель начальника генштаба генерал армии Антонов.
На время отсутствия начальника Генерального штаба маршала Василевского выполнявшего на фронтах страны различные поручения Сталина, генерал Антонов исполнял его обязанности и исполнял их весьма неплохо. Алексей Иннокентьевич был единственным генералом в РККА награжденный полководческим орденом «Победы».
