— Мы не вовремя…
— Да вы что! Как хорошо, что зашли. Настроение у нас, сами понимаете, так себе.
— Грустно? — Надежда посмотрела на Ирину. Та в облегающем её тело с явно выраженными формами комбинезоне так и просилась на рисунок. Хотя муж уже и так нарисовал уйму её портретов.
— Ну а как ты думаешь? Столько всего тут было…
Женщина провела рукой по облезлым стенам и её глаза затуманились. Её состояние, как никто, понял Дима и хлопнул в ладоши.
— Ирочка, чего стоим? Гости пришли, чем угощать будем?
— Да у нас с собой прихвачено! — Надежда тут же засуетилась, вынимая из Степиного рюкзака нехитрое угощение. — Вино, подарок итальянской делегации. Редкий сорт, скажу я. Хлебушек черный, паштет и селедка моего посола.
— Да вы просто богатеи! — засмеялась Ирина и тут же захлопотала. Надежда перехватила Степин взгляд, оценивающий фигуру хозяйки. Эх, мужики! Вшивый только о бане. Хотя там было на что поглядеть. Сама Надя обладала более спортивной и поджарой фигуркой и от неё отказываться не собиралась. Только в старости понимаешь какое это счастье обладать молодым и способным на многое телом. Даже сексуальные радости во многом зависели от него.
Вскоре все уселись за импровизированный стол из двух ящиков. Пригодились и маленькие раскладные стульчики, которые художники использует на пленере. К счастью, хозяева не успели увезти всю посуду и чайник. К тому же у Ирины нашлись свежие булочки, поэтому на «столе» лежали не только «бутеры» из черняшки. Да и народ тут собрался не особо привередливый. Все были родом из СССР и готовы к чему угодно. Перекусу в чистом поле, в предгорьях или среди сугробов у зимнего костерка.
— Володя каждый день что-то пишет, в любую свободную минуту. Мало с кем общается, только по делу. И вид такой у него сосредоточенный. Но по утрам специальная китайская гимнастика это святое. Они даже по этому поводу с Шукшиным не раз ругались. Высоцкий стоит на своем и хоть тресни! Говорит, что хочет сделать больше, а не тратить жизнь на подпольные концерты и пьяный загул. По вечерам, правда, частенько его импровизированные концерты. Василий строг, съемочный процесс для него святое. В хорошую погоду съемки с утра и до вечера, но это разрешает. И публика там интересная собралась. Валера Золотухин, Саша Хочинский, Жора Бурков.
— Странное у него представление о хорошей погоде, — невольно поёжилась Ягужинская, — я вся там задрогла.
— Так время было суровых решений! Зато все горят! Как они работают!
— Нравится им? — Дима, как всегда, был молчалив, но любопытен.
— Очень. По всем заметно сразу. Высоцкий сказал, что запишет отдельно целый альбом по мотивам фильма. Вроде как даже с фирмой «Мелодия» договорился.
— Да, после вашего прихода к нам с этим делом стало полегче.
Надежда и Степан переглянулись. Они поняли о ком шла речь, о них — попаданцах. Мир решительно менялся и пока в лучшую сторону. Даже риторика высших управленцев страны здорово изменилась. Никогда такого не было, чтобы прямое включение с очередного партийного съезда слушала буквально вся страна. Да и мирная и к тому же публичная передача поста Генсека навевала некоторые мысли. Неужели в этом мире перемены пройдут все-таки по-иному?
— Вы это о чем?
— Так наверняка Юре новую мастерскую дали не просто так.
— Мы здесь ни при чем! — замотал головой Холмогорцев.
— Ну а я догадываюсь, кто руку приложил, — задумчиво протянула Надежда. — Твой кореш, что по верхам ошивается.
— Он мог, хотя…Ребята, а в чем проблема? Неужели Дима недостоин хорошего помещения? Сколько бездарей кругом, о которых лет через десять после смерти никто и не вспомнит, неужели они достойны этого больше чем вы?
Ирина мягко засмеялась, а Дима откинулся на стуле. Его взгляд внимательно ощупывал гостей, примечая в них все новые и новые детали. Он, наверное, всегда в уме зарисовывал свежие эскизы.
— «Опять будет нас рисовать?» — пришла мысль в голову Степана. Портрет полуобнаженной Надежды иногда показывали лучшим гостям. Холмогорцев тогда только посмеивался. Он-то знал, что кое-что в фигуре жены было явно приукрашено. Ну так это художественное произведение!
— Как бы ни было, но все равно вас поздравляю.
— Подожди, Наденька, — подняла руку Ирина. — Вот придете к нам на новоселье, тогда и поздравите. Мы, вообще-то, хотели позвать вас именно туда. Через неделю будет официальное, придется позвать всяких… — лицо женщины малость перекосилось. — Ну вы знаете. К сожалению, без этого никак. Все-таки озаботились персональной Диминой выставкой.
— Дим, поздравляем!
— Спасибо.
— Ну и через неделю после официоза мы созываем своих. Ларисочка Шепитько с мужем будет, еще ребята с киностудии, друзья. Некоторых вы знаете.
Степан повеселел. Увидеть новых интересных людей ему было интересно. Он уже понял, что ему в этом мире нравится больше всего. Череда свежих знакомств, коллекция личностей! В том прошлом будущем тяжесть существования заставила его достаточно рано отказаться от самой полноты жизни. Слишком много сил и энергии отбирало выживание. А ведь он в юности был любителем тусовок и знакомств.
— Обязательно придем.
— Точно сможете?
— Почему нет? — Надежда привстала с неудобного стульчика и заходила по бетонному полу, изящно держа в руках бокал богемского стекла. Дмитрий Рашко тут же зачиркал карандашом. Холмогорцев же ухмыльнулся. Надя явно играла на публику. В ней умерла та еще актриса! С нее станется еще залезть куда-нибудь на телевидение. — До зимнего показа еще далеко. Пока неспешно готовим зимнюю коллекцию, кое-что увезем на отдельный показ в Милан.
Ирина всплеснула руками.
— Ты поедешь в Италию?
— Да куда там! Ты же знаешь, что мы еще долго не будем выездными.
— Тайны?
— Они самые.
Неожиданно Дима заговорил.
— Я слышал, что один из ваших все-таки сбежал. На лодке в Черном море к туркам перебрался.
Степан тут же обернулся.
— Ты откуда знаешь?
— «Голоса» слушаем. Они редко какую гадость про нашу страну пропустят.
— Думаешь, это правда?
— Больно много о нем болтают. Фамилия еще такая говорящая — Новожильцев.
— Лева, сволочь! Сбежал-таки.
— Знаешь его?
— Вместе в Ярославском центре чалились. Ой, извини, сленг у нас.
— Да я же на окраине Уфы вырос. Чего там!
— Ну в принципе Лева и в том мире был порядочным говнюком. И скажу сразу — он никогда и ничего не умел, так что для наших друзей с Запада очень сомнительное приобретение.
— Мальчики, обязательно о всяких гадостях рассказывать. Дим, где у нас то самое вино?
— В корзинке.
— Ребят, мы не настаиваем.
— Ничего-ничего, — Ира вернулась из угла с какой-то пузатой бутылкой в плетенке. — Тоже подарок, но уже из Болгарии. Мне отчего-то их вина нравятся. Такие сладкие и радостные!
Ягужинская тут же подставила свой бокал и несколько позже заявила.
— Хорошее вино! Почему у нас такие не продают? Всякой дряни непонятно из чего в магазинах полным-полно, а хорошее вино обыщешься.
— Надечка, ты не представляешь, что творится в провинции.
— Почему? Очень даже представляю. Жопа лютая! Надо бы кому-нибудь наверху намекнуть, чтобы хорошие сухие вина продавали дешевле, а на всю эту палёнку и водку цену добавили.
— Апполитично рассуждаешь, — тут же шутливо среагировал Степан, и все рассмеялись. Многие шутки и комичные ситуации были у них схожими.
— Да, ребята, — Дима начал доставать из кучи холстов какой-то особый. — Хотел спросить у вас, можно ли эту картину выставить у себя?
Степан озадаченно хмыкнул и вскоре наблюдал за полотном, на котором была изображена Надежда в образе нимфы. Вот здесь на ней одежды не было вообще, зато природы вокруг хоть отбавляй. Особенно Степе понравились в картине её волосы, длинные до задницы. В реальной жизни с такими замучаешься. Но тут он представил Надю лежащую на животе и прикрытую только такой охапкой волос. Так, спокойней, поручик! Воображение у вас, однако.
