Ну, и помимо всего этого, Ольга занималась лечением Адини. Алексей Кузнецов дал ей сумочку с лекарствами, где подробно было расписано: что, как, когда и сколько давать девушке. Часть лекарств принималось в виде таблеток и пилюль, а часть – в виде инъекций. Ольга, в свое время вынужденная ежедневно ставить уколы своей больной тетке, научилась этому деликатному делу довольно неплохо. Она захватила с собой из будущего необходимое количество одноразовых шприцев, и теперь сама колола бедную девушку. Впрочем, та переносила уколы спокойно, говоря Ольге, что «ей совсем не больно», Так оно это было или нет, но самой доморощенной «медсестре» было очень жалко вонзать иглу в девичью попку. Но, с другой стороны, было бы гораздо хуже, если бы девушка через четыре года умерла бы в самом расцвете лет.
Наблюдая за жизнью царского дворца, Ольга невольно вспоминала коммунальную квартиру, в которой она прожила свои детские годы. Ведь помимо членов царствующего дома и придворной челяди в Зимнем жило много разных интересных людей.
Взять, к примеру, арапов. Это были натуральные негры, которые жили при дворе русского царя. Всем известен «арап Петра Великого», ставший предком Александра Сергеевича Пушкина. Но, среди выходцев из Африки были слуги, вся обязанность которых заключалась в том, чтобы, вырядившись в пышные восточные одежды, торжественно открывать и закрывать двери в царских покоях. За такое нехитрое занятия негры получали довольно высокий денежный оклад – до двухсот рублей в год. И это при том, что они были полностью на казенно коште.
Правда, не каждый, у кого была черная кожа, мог попасть в число счастливчиков – при найме на службу, в первую очередь брали тех, кто был выше ростом и черней кожей. Вновь поступивших крестили, после чего они считались принятыми на царскую службу. Дети, рожденные от этих придворных арапов, в свою очередь, занимали вакантные места своих родителей. Например, у Николая был арап, имя и фамилия которого были совсем не африканскими: Александр Алексеев.
Среди придворных арапов было немало тех, кто сбежал в Петербурге с торговых кораблей САСШ, и пришел наниматься на службу в Зимний дворец. Дабы предотвратить международные скандалы, императорская казна выплачивала бывшим владельцам чернокожих рабов компенсацию. Ранее бесправные и забитые американские негры вольготно жили на царских хлебах. Им даже разрешалось вывозить из САСШ свои семьи и посещать родственников во время отпусков.
А, в общем-то, отношение к слугам в Зимнем дворце было почти патриархальное. Многие из них служили российским монархам уже в третьем или четвертом поколении, строго следуя всем правилам и предписаниям. Были, конечно, и воришки. Но, на мелкие кражи дворцовое начальство смотрело сквозь пальцы, считая, что таким образом оно как бы доплачивает служителям Зимнего, которые получали сравнительно небольшое жалование. А слуги, в свою очередь, показывали, что они ценят доверие батюшки-царя, и берегут его имущество.
Недавно, в январе 1840 года после Высочайшего выхода, при уборке парадных залов слуги нашли потерянную бриллиантовую пуговицу. О находке они немедленно доложили по инстанции. Выяснилось, что эту драгоценную пуговицу, пришитую к парадному платью, потеряла великая княжна Мария Михайловна. Слуг щедро наградили «за честность».
В свободное время Ольга связывалась по рации с Аничковым дворцом, и узнавала последние новости. Ей было скучно без друзей, но, как сказал ей Шумилин, скоро многое в столице и стране должно измениться, и тогда они будут чаще видеться. А пока Ольга должна плотнее входить в царское окружение, и наблюдать за тем, что происходит вокруг Николая.
Господа офицеры, какой восторг!
В условленное время к Аничкову дворцу подъехала карета Дворцового ведомства. Лакей сообщил господам Шумилину и Сергееву проследовать «в известное место». То есть, к Черной речке, где должны были состояться показательные выступления Сергеева-младшего со товарищи.
Накануне туда выезжал Сергеев-старший, который соорудил что-то импровизированной штурмовой полосы. И заодно, дождавшись кратковременного открытия портала, договорился с сыном и племянником о порядке проведения и сценарии мероприятия. Предков надо было сразить наповал, естественно, не прямом, а в переносном смысле. То есть, показать им все, на что способны люди, которых долго и профессионально учили убивать и калечить ближних.
У церкви Рождества Иоанна Предтечи на Каменоостровском проспекте их поджидала карета, в которой находились Николай I, граф Бенкендорф, цесаревич, и к удивлению Шумилина, великая княжна Александра Николаевна.
Поздоровавшись с гостями из будущего, император шутливо развел руками.
— Александр Павлович, Виктор Иванович, — сказал Николай, — вот, не смог устоять перед просьбой Адини. Егоза хочет посмотреть на воинские упражнения ваших сыновей.
— Папá! — укоризненно воскликнула Александра. — Я ведь была уже там! И мне можно видеть людей из будущего. Они такие…
Тут девушка неожиданно зарумянилась и замолкла.
Император посмотрел на нее, и покачал головой. Он что-то хотел сказать, но передумал, и предложил снова сесть в кареты.
— Давайте отправимся к месту, где нас, наверное, уже ждут, — сказал он. — Я думаю, что отважным молодым людям будет что нам показать.
На уже хорошо знакомой поляне кареты остановились. Пассажиры вышли, и пешком отправились к тому месту, где над густыми зарослями кустарника виднелся шест с привязанной к его верхушке красной тряпице.
— Гм, — задумчиво сказал Николай, оглядывая пустую поляну, — похоже. что мы пришли сюда первые…
— Ошибаетесь, ваше величество, — раздался знакомый всем голос. — Мы уже здесь.
Царь посмотрел по сторонам, но никого не увидел.
И тут неожиданно «ожили» два куста. Они зашевелись, выпрямились, и все увидели, что никакие это не кусты, а Николай Сергеев и ротмистр Соколов, одетые в странную одежду, которая, как показалось императору, состояла сплошь из лоскутков и ленточек всех оттенков зеленого цвета.
От неожиданности Адини вскрикнула, а граф Бенкендорф непроизвольно закрыл собой Николая.
— Ах, какие шутники! — со смехом воскликнул император, — как вы ловко спрятались! В двух шагах прошел бы от вас, и не приметил бы!
— Это, ваше величество, — степенно начал объяснять Шумилин, — маскировочный костюм «кикимора». Хорош для охотников, а также для тех, кто скрадывает двуногую дичь.
— Удивительно! — сказал граф Бенкендорф, — все так просто. И почему я не додумался до этого, когда со своим партизанским отрядом воевал с Наполеоном? А на Кавказе, как нужны такие костюмы нашим казакам и егерям.
