Кассандра Клэр - Город стекла

– Саймону…

– Ничто не угрожает. Малахи, проводи, пожалуйста, Александра на выход. Выдай ведьмин огонь, если у него с собой нет. Ночами дороги бывают обманчивы.

Одарив собравшихся еще одной благостной улыбкой, Элдертри поторопил Саймона к порталу.

Люк перенес Клэри через порог, и мир вспыхнул, начал плавиться. Хозяйка вела нежданных гостей по длинному коридору, освещая путь ведьминым огнем. В бреду Клэри видела, как коридор все удлиняется и удлиняется.

Стены перевернулись. Клэри уложили на холодную поверхность и накрыли одеялом.

Девушка встретилась взглядом с парой голубых глаз.

– На вид она очень больна, Люциан, – произнесла Аматис. Ее слова прозвучали как со старой изжеванной пленки. – Что с ней?

– Наглоталась воды из озера Лин, – ответил Люк. На мгновение в глазах прояснилось, и Клэри увидела, что лежит на плиточном полу кухни, а Люк совсем рядом ковыряется в шкафчике. Желтая штукатурка на стенах облупилась, от пламени в чугунной печке резало глаза. – Анис, белладонна, чемерица… – Люк вытаскивал из шкафчика стеклянные пузырьки. – Аматис, из этого нужно приготовить отвар. Я пока перенесу Клэри ближе к печке. Бедняжку трясет.

Клэри хотела сказать: дескать, она и так вся горит, – но из горла вышли совсем не те звуки. Оказавшись на руках у оборотня, она захныкала. Потом стало жарко, как от печки, и левый бок стало припекать. Все-таки Клэри мерзла. Челюсти сильно свело, и во рту почувствовался привкус крови. Мир всколыхнулся, как вода в стакане.

– Озеро снов? – недоверчиво спросила Аматис. Хозяйка с длинной деревянной ложкой в руке вроде стояла у плиты. – Что вы там забыли? Джослин знает, где…

В этот момент мир – по крайней мере, настоящий мир – исчез. Вместо облупившейся желтой штукатурки Клэри увидела поверхность озера и отраженные в ней, будто в стекле, огни. По стеклу, опустив окровавленные, сломанные крылья, брели ангелы с лицом Джейса. Потом пришли другие – с крыльями из теней. Они хохотали, касаясь отраженного в озере пламени…

– Она зовет брата, – раздался откуда-то сверху, с немыслимой высоты, едва слышный голос Аматис. – Он ведь с Лайтвудами? В доме Пенхоллоу на Принсуотер-стрит. Можно…

– Нет, – резко отвечал Люк. – Лучше не говорить Джейсу о Клэри.

«Я звала Джейса? – спросила себя девушка. – Зачем?..» Мысль она додумать не успела. Вернулась тьма, и разумом вновь завладели галлюцинации. Клэри увидела Алека и Изабель – брат и сестра словно вышли из яростной битвы: на их лицах сажа и кровь. Пришла безликая фигура, взмахнула черными кожистыми крыльями. Незнакомец улыбнулся, и по губам у него потекла кровь. «Уйди, уйди!» – зажмурившись, мысленно просила Клэри…

Прошло еще много времени, прежде чем откуда-то сверху послышалось:

– На, выпей. – Это говорил Люк, и Клэри вынырнула из темноты на зов. – Клэри, тебе очень надо выпить это лекарство.

Чьи-то руки приподняли голову, и в рот из промоченной тряпицы потекла горькая жидкость. Клэри закашлялась, пытаясь выплюнуть мерзкое на вкус снадобье. Хотела отвернуться, но руки держали за голову крепко. Клэри сдалась и проглотила лекарство, невзирая на боль в распухшем горле.

– Вот так, – сказал Люк. – Скоро подействует.

Клэри медленно разлепила веки. Рядом на коленях стояли Люк и Аматис. Их одинаковые голубые глаза выдавали равную озабоченность. Заглянув за спины оборотню и хозяйке дома, Клэри не заметила ни ангелов, ни дьяволов с кожистыми крыльями. Только желтые стены и бледно-розовый чайник, неровно поставленный на подоконник.

– Я умираю?

– Нет, – устало улыбнулся Люк. – Поправишься ты не сразу, но жить будешь.

– Слава богу. – Сил не осталось даже на то, чтобы испытать облегчение. Из тела будто вынули все кости, и остался лишь мешок из мяса да кожи. Сонно глядя на спасителя сквозь вуаль смеженных ресниц, Клэри ляпнула: – У тебя те же глаза.

– В смысле, те же? – не понял Люк.

– Как у нее. – Девушка перевела взгляд на озадаченную Аматис. – Того же цвета.

Тень улыбки промелькнула на лице Люка.

– Ну, если подумать, то нет здесь ничего удивительного. Просто я не успел вас друг другу представить. Клэри, это Аматис Эрондейл. Моя сестра.

Отойдя от Алека и главного чиновника на достаточное расстояние, Инквизитор умолк. Саймон следовал за ним по узкой, освещенной все тем же ведьминым огнем тропинке, стараясь не глядеть на факелы. И все же Гард он не заметить не мог: стены крепости возвышались по обеим сторонам, словно борта гигантского судна, окрашивая небо в серебристый оттенок льющимся из окон светом. На первом этаже окна тоже имелись: низкие, кое-где темные и зарешеченные.

Вскоре Инквизитор остановился у деревянной двери, вделанной в арочный проход. Желудок Саймона сжался; став вампиром, он замечал, как меняются от настроения к настроению запахи человека. От Элдертри пахло резко и горько, словно от чашки кофе. В верхней челюсти проснулось покалывание – клыки запросились наружу.

Открыв дверь, Элдертри прошел внутрь. Саймон – за ним, продолжая держаться от Инквизитора на почтительном расстоянии.

За дверью обнаружился длинный коридор, похожий на тоннель, вырезанный в теле белой скалы. Элдертри, несмотря на низкий рост, шагал чрезвычайно быстро, подсвечивая себе ведьминым огнем и принюхиваясь. Саймон едва поспел за ним через распахнутые, словно крылья, двойные двери. В зале, куда привел вампира Инквизитор, амфитеатром располагались ряды кресел, в каждом из которых сидело по Сумеречному охотнику. От стен эхом отражались голоса присутствующих, слышались злобные выкрики. Саймон ловил обрывки фраз, нечетких и смазанных, потому что говорили все сразу.

– Мы не знаем, чего хочет Валентин. Он никому не открыл своих замыслов…

– Что с того? Он предатель и лгун. Простым усмирением Валентина мы ничего не добьемся.

– Дозор обнаружил на окраине леса труп ребенка-оборотня. Обескровленный труп. Похоже, Валентин завершил свои ритуалы здесь, в Идрисе.

– Захватив два Орудия смерти, Валентин взял на себя власти больше, чем отпущено любому из нефилимов. Выбора не остается…

– У меня кузен погиб на том корабле в Нью-Йорке! Валентину это с рук не сойдет! Требую возмездия!

Саймону интересно было подслушать еще, но Инквизитор так и вился вокруг жирным надоедливым шмелем.

– Идем-идем! – помахал он магическим светильником у Саймона перед носом. – Времени в обрез. Мне еще предстоит вернуться на собрание, пока оно не закончилось.

Саймон неохотно позволил подтолкнуть себя и увести дальше по коридору. В ушах звучало слово «возмездие», а в памяти всплыли события той ночи – неприятные, холодящие душу.