Значит, созвониться со знакомым тренером из тренажерного зала, затем с Воеводой на тему тренировок – чеканом владею только в теории. Только денег уйдет о-го-го сколько, да и тренироваться придется под иллюзией: в тело барыги переселился, не буду парням устраивать дополнительных проблем, меньше знаешь – дольше и счастливей живешь. Про обычные медитации тоже забывать не стоит, а то это тело человека, а не мага. Работы не початый край!
Сейчас отварчика расслабляющего выпить, потом медитация и сон.
Полтора месяца тренировок, полтора месяца боли в связках. Не идеал, но гораздо лучше, чем было. С эмпатией разобрался. Правда, сложно было, в душе и разуме пришлось ковыряться. Не люблю я это, да и то лишь смог ослабить – ощущаю лишь самые сильные эмоции.
Купил лабораторную крысу в клетке, тренировал это чувство жизни, нося ее по квартире. Забавно, ощущать в радиусе восьми-девяти метров живую кровь и видеть, даже сквозь бетон, как бьется сердце и пульсируют сосуды.
Алисе поведал свою историю: правда, в отредактированной версии, но убрал лишь самые компрометирующие эпизоды. Это милое создание загорелось желанием написать книгу. Что ж, пусть пишет – интересно, что из этого выйдет. Надеюсь не типичная чернуха, а то в оригинале было не так уж и много светлого. Заодно показал нынешнее лицо без иллюзии, она впечатлилась. Лунницу, как и крыску, так же подарил ей: зря она в ритуалах этих сектантов участвовала, как бы «откат» не начался. Амулет, конечно, не спасет, но хотя бы сильно его ослабит. Аура у нее пока чистая, но кто знает, что будет потом? Как не хотелось, но память ей подчистил: теперь она считает, что я ей приснился. Что-то я размяк, пора уже отправляться в путь.
– Добрый день, Валентина Михайловна.
– Как чувствовала, что вы позвоните, – перебивает она меня, – в дорогу собрались?
– Да, я подъеду?
– Хорошо, – с тяжким вздохом соглашается ясновидящая. – Договор – дороже денег.
– Тогда – до встречи, – говорю и вешаю трубку.
Эх, уже лето. Холодного пива нет, одежды на девушках тоже почти нет. А мне еще добровольцев для ритуала искать! Идеи-то есть, но выйдет или нет, я не знаю. Надеюсь, что ясновидящая поможет.
Знакомая многоэтажка, знакомая дверь и такой же резиновый коврик под ней. Нажимаю кнопку звонка, раздается трель и звук шаркающих шагов.
– Заходите.
А где: «Здравствуйте! Как ваши дела?» и прочая вежливая чушь?
– Вы отнимаете жизни, так что здравия не желаю, – словно прочитав мои мысли, тихо произносит старушка.
– Мне начинать оправдываться? – с кривой усмешкой, интересуюсь я, закрывая дверь.
– Бог все видит…
– Я мог бы привести десяток аргументов против ваших слов, но не вижу смысла. И да, у нас с вами договор, помните?
– Помню, – ясновидящая зябко кутается в пуховой платок.
– Тогда помогите мне, и мы спокойно разойдемся.
– Идемте на кухню.
Нравятся мне такие люди: хоть и недолюбливают тебя, но хотя бы чаем обязательно угостят, и даже без яда.
– Как ваш внук? – спрашиваю и делаю глоток из кружки.
– Радуется, что снова живет.
– Прекрасно, но вы объясните ему, что спасать всех встречных не стоит.
– Это его путь! – яростно восклицает она.
– Как знаете. Свободу воли я уважаю. Займемся делом, – протягиваю старушке открытую ладонь. – Получиться ли то, что я задумал осуществить вечером?
Минут через пятнадцать она выпускает мою ладонь и бледная опирается на стену.
– Что вы видели?
– Ты погибнешь, погибнешь в бою.
– С кем?
– Полиция, они ворвутся под конец, и ты погибнешь, того здания тоже не станет, – отдышавшись, говорит Валентина Михайловна, – и мне кажется, что дальше будет плохо всей планете.
– Судьба всей планеты меня мало волнует, – распахиваю окно и раскуриваю сигарету, – а вот гибель этого тела меня весьма огорчает.
– Ты – эгоист!
– Знаю, – пожимаю плечами. – Рагнарек ближе с каждым днем, так зачем отодвигать неизбежное?
– Свят, свят, свят! – размашисто крестится старушенция. – Не богохульствуй!
Странная логика, сама предсказывает судьбу, что уже грех, а на меня рычит. Что за люди?
– Ладно, – делаю несколько затяжек и выбрасываю окурок в окно. – Раз это не получиться, то пойду еще покумекаю и зайду через пару деньков.
– Не губи больше людей!
– Людей я и не трогаю, а только всяких тварей, убивающих не только себя, но и более-менее нормальных людей. До встречи!
Хм, противоречу сам себе, ну да ладно, спишу все на легкое психическое расстройство от пережитого за эти годы вдали от дома и родного тела.
Выбегаю из подъезда и неспешным шагом иду в сторону квартиры. Нет, посмертие будет у меня хорошим, но… Я слишком молод и хорош собой, чтобы так бездарно погибать! Дорога домой превращается в поле битвы, где за каждый шаг вперед приходиться сражаться! Но это ерунда – без жаркого пламени не закалить клинок, страшнее другое: что будет, если я почувствую вкус к такой жизни и превращусь в вечного странника, без смысла и без цели? Мотаю головой, отгоняя несвоевременные мысли.
Что-то жарковато стало, хотя до полудня еще пара часов. Да и именно тут, а не раньше, почему? Отрываю взгляд от асфальта под ногами и оглядываюсь. Примерно в трех сотнях шагов впереди расположилась церковь. И? Неужели ее сила стремиться уничтожить меня – мага, ведуна, волхва, в общем, представителя силы, с которой боролось на протяжении тысяч лет? Уничтожить так же, как испепеляет на истинно верующих все магические отметки: будь то приворот, проклятие или нечто подобное. Раньше такого никогда не ощущал. Надо бы проверить – надо же знать, чего мне опасаться в будущем!
За сотню шагов от церковной ограды жар становиться нестерпимым, словно стою вплотную к гигантскому костру. Воздух становиться раскаленным и густым, словно кисель. Каждый вдох и выдох сопровождает тяжелый кашель, движения становятся рванными, кожу жжет, да и мысли путаются. Сколько силы она за века накопила, надо уходить, а то сгорю! Аутодафе это больно…
Шатаясь и кашляя, кое-как отхожу от церкви. Когда иссушающий жар спадает, прислоняюсь к стене здания и по ней сползаю на тротуар.
– С позаранку уже зенки залил! – бурчит, проходящая мимо пенсионерка с большой сумкой. – Работать бы лучше шел, дармоед!
Я б сказал, только лениво. Прикрываю глаза и начинаю размеренно дышать. Добрый я сегодня, так и быть – пусть поднимет себе настроение за мой счет.
– Вот при товарище Сталине… – бубнеж удаляется.
Минут через пять принимаю неустойчивое, но все же вертикальное положение. Кое-как отхожу на пару сотен метров от церкви, вызываю такси и отправляюсь на квартиру…
