Утром лорд и рыжий Алекс были разбужены криком китайца. Он стоял у подернутых пеплом, остывших углей костра и указывал на них пальцем. Подойдя, они увидели четкий отпечаток узкой ступни в какой-то остроносой обуви, оставленный неведомым ночным гостем прямо посередине костровища.
— Ты все проспал! — накинулся на Чао Тая Сайлас. — С таким сторожем нас всех перережут во сне, а ты и не заметишь!
— Чао Тай не спать, — хмуро отозвался китаец. — Закрыть глаза, но все слышать. Никто не ходить ночью.
В запале Сайлас даже не обратил внимания, что речь китайского воина стала гораздо правильней и богаче. Он раздраженно схватил Челнок и, повернувшись, зашагал прочь. Пожав плечами, рыжий отправился за ним. В этот день они шли молча, постоянно тревожно озираясь. Им казалось, что бесшумные тени следуют за ними в лесной тени. В середине дня сделали привал. Чао Тай принес каких-то ягод, но это не могло утолить голод, который начал серьезно тревожить путников.
— Нам нужно что-то придумывать с провизией, — обратился к Сайласу рыжий. Тот не отвечал, и тут Алекс увидел, что он без сознания. Сайлас весь покраснел от высокой температуры и беспокойно ворочался на подстилке из прошлогодней хвои. Алекс беспомощно посмотрел на китайца. Неизвестно, что он хотел сказать воину, так как именно в этот момент с близлежащих деревьев на путешественников обрушились существа, которых Алекс от неожиданности принял чуть ли не за стаю диких обезьян. Приглядевшись, он определил, что это были все-таки люди, одетые в шкуры и опорки. Их лица были вымазаны охрой, а в руках они сжимали копья и заостренные палки. Алекс посмотрел на их ноги, ожидая увидеть узкие остроносые туфли, но нападавшие были босы и отличались черными пятками и изрядно отросшими ногтями. Это было последнее, что он успел рассмотреть, кто-то из благородных дикарей треснул его дубинкой по затылку, и свет померк.
Сайлас видел дождь, чувствовал дождь, дождь превращался в ливень, в поток, в цунами. Он захлебывался, вода заливалась в рот, в нос, выдавливала кислород из легких. Потом неожиданно все прекратилось. Сайлас открыл глаза, но сначала ничего не смог увидеть, вода пеленой застилала обзор. Первое, что он понял, — наступила ночь. Кромешная мгла покрыла все вокруг, только невдалеке мерцали тусклые огни. «Факела», — подумал Сайлас. Ночной воздух звенел от туч кровососов, и тишину нарушал только мерный бой барабана. Вдруг откуда-то сверху опять хлынул поток воды. Сначала воды было немного, но постепенно ее становилось все больше и больше, скоро поток превратился в целый водопад. Лорд задыхался и только сейчас почувствовал, что его плечи накрепко прикручены к столбу, который стоял на дне большой ямы, которая постепенно наполнялась водой. Рядом он успел разглядеть своих спутников, так же привязанных к деревянным столбам. Рыжий был без сознания, его голова свесилась на грудь и беспомощно болталась под напором льющейся воды. Китаец стоял с безразличным видом и только с презрением сплевывал жидкость, которая периодически попадала ему в рот. «Кажется, именно китайцы это и придумали», — неожиданно для самого себя усмехнулся Сайлас. Голова у него кружилась, и ему становилось легко и весело. «Сдохну здесь, как мокрая курица, глупо хихикая», — подумал он и развеселился еще больше.
В яму заглянула дикая размалеванная рожа и со всем вниманием уставилась на Сайласа. Полусумасшедший от снедавшего его жара, лорд рассмеялся прямо в дикие полоски раскраски, покрывавшей неведомого дикаря. Тот отпрянул от неожиданности, но потом еще пристальней уставился на хохочущего лорда. Насмотревшись вдоволь, незнакомец скрылся за краем ямы. Поток воды неожиданно иссяк. В яму спустилось несколько дикарей, которые принялись отвязывать пленников и переправлять их своим соплеменникам наверх. От невыносимой вони, сопровождавшей каждое движение спасателей, боли и жара Сайлас опять потерял сознание и больше уже ничего не чувствовал.
…Багровая тьма обступала Сайласа со всех сторон. Он стоял на вершине огромной башни, и перед ним расстилалась равнина, наполненная дымами. Иступленные человеческие вопли неслись со всех сторон. Скакали всадники, багровое зарево разгоралось за горизонтом. Огромная радость власти и свободы охватила лорда. Восторженный крик вырвался из его горла, и Сайлас расхохотался, стоя на вершине покорного ему мира…
«Я дам тебе все, что ты хочешь. Я исполню все твои фантазии…» — опять услышал он голос…
Веселое солнце заглядывало в сплетенную из прутьев хижину, на земляном полу которой лежал Сайлас. Он открыл глаза и понял, что жуткая ночь, наполненная водой и кошмарами, осталась позади, и новый день приветствует его солнцем и пением птиц. Лорд попробовал сесть, но от ужасной слабости едва оторвал голову от охапки пахучей травы, которая служила ему подушкой. Сайлас застонал и вдруг услышал, как кто-то рядом повторил его стон. Повернув голову, он увидел маленькую, удивительно грязную девочку, одетую в потертую шкуру какого-то зверя. Она сидела рядом на корточках и, не отрываясь, с любопытством наблюдала за ним.
— Привет, — хрипло произнес Сайлас, не зная, что еще сказать.
Девочка не обратила ни малейшего внимания на то, что он заговорил, а по-прежнему пристально, почти не моргая, смотрела на него.
— Ты кто такая? — сделал еще одну попытку Сайлас, но опять безрезультатно.
Решив, что маленькая дикарка просто не умеет разговаривать, он вытянулся на своем неудобном ложе и закрыл глаза. Девочка, посидев еще немного без движения, неожиданно протянула руку и с силой дернула его за ухо. От боли Сайлас, несмотря на слабость, так и подскочил на месте.
— Ты что, с ума сошла! — заорал он, хватая девчонку за руку.
Она зашипела, как змея, и стала вырываться. Сайлас и сам скоро отпустил ее не в силах справиться даже с таким незначительным противником. Тут откинулся полог из шкур, закрывавший дыру в стене и, по-видимому, служивший дверью, и в хижину вошел рыжий Алекс.
— Ваше лордство очнулись! Это здорово, — объявил он.
— Где мы, что происходит? — нашел в себе силы для вопроса Сайлас.
— Где мы — понятия не имею. В наличии некое племя, судя по всему, некогда одичавшие так называемые цивилизованные люди. Обычаи примерно как в старых романах Жюля Верна. Наверно, кстати, оттуда и почерпнуты. Немного говорят по-английски, буквально несколько десятков слов. Не людоеды, что приятно. Но и гостеприимными их не назовешь. Приносят человеческие жертвы, участниками чего мы вчера чуть сами не стали.
— Кто такой Жюль Верн? — задал не относящийся к делу вопрос Сайлас.
— Был такой писатель. Но это не важно. Важно, что мы спаслись чудом и до сих пор пребываем в подвешенном состоянии. Дело в том, что вы нас здорово выручили. От жара у вас поехала крыша, а местные решили, что вы сумасшедший, а значит, по их обычаям, святой человек. Неприкосновенный. Ну и мы с вами, пока не решат, что мы лишние.
