– Я серьёзно, – настаивала Веточка.
– Хорошо, хорошо, обещаю.
– Женщины здесь не ревнуют, когда у их мужа больше одной жены, я имею в виду «подруги»?
– Почему они должны ревновать?
И Веточка, и Конфетка нашли его ответ разочаровывающим. Конфетка тоже вставила вопрос: – Разве Вы не верите в любовь?
Требор ответил: – Когда у тебя появится второй ребёнок, разве ты будешь меньше любить первого?
– Ну, я должна над этим подумать, – ответила Конфетка.
Веточка была более конкретной.
– Парни спят с двумя или тремя подругами одновременно?
– Боже, женщина, я же вотанист. Как я могу знать? – Снова в его голосе послышался поощряющий юмор.
– А какое отношение к этому у вотаниста?
– Вотанист считает, что не его дело, чем другие занимаются в своих собственных домах.
– Мне это нравится, – сказала Конфетка.
Веточка продолжала настаивать.
– Хорошо, тогда, раз Вы обещали не сердиться, какой секс Вам нравится?
– Хорошо. Да-а-а, тяжёлый вопрос. Позволь мне подумать минутку. – После напряженного размышления он сформулировал такой ответ: – Я полагаю, что есть время для всякого секса, иногда романтичного, иногда дикого, иногда нежного, иногда немного фантастичного. Чтобы это волновало.
– Мне это нравится, – повторила Конфетка.
– Так, что же Вы тянете с нами? – продолжила Веточка. – Разве мы не возбуждаем Вас?
– Ты думаешь уже время? – Требор имел обыкновение отвечать на вопрос вопросом, что сбивало с толку.
– Время? Как можно это знать?
– Ты знаешь, на мгновение, на вершине горы под звёздами сегодня вечером, я думал, что у нас там что-то началось. У меня было такое чувство – ну, если вы не знаете, это – пустая трата слов. Когда придёт день, и объединятся желание и любовь, я надеюсь, мы всё поймем. Теперь, чёрт возьми, давайте спать.
Сон долго не шёл к Веточке и Конфетке. Их мысли улетели назад к тем невинным дням, когда у них, подростков, любовь и страсть действительно соединялись в девичьих мечтаниях. Задолго до того, как наркотики, лёгкий секс, пьянки и ночная жизнь сделали из них женщин, умудренных жизненным опытом. Что же было реальностью – Земля Родичей, или то, что её обитатели называли ЗОГом? Действительно ли Требор был жестоким убийцей и похитителем или воплощённой девичьей мечтой? Наконец они уснули беспокойным сном.
Основная часть хижины Эрика была закончена на закате следующего дня. По просьбе Требора к обеду девочки приготовили для работников угощение, чтобы отметить это событие. Даже по их относительно равнодушному восприятию бескорыстность и дух товарищества Родичей были удивительны. Эрик со смущённой улыбкой выносил непрерывные грубые шуточки о сексуальных приключениях, которыми он наверняка будет наслаждаться в своем новом доме.
– Они похожи на компанию больших детей, правда? – размышляла вслух Веточка, обращаясь к Конфетке.
– Да, иногда, но в другое время они чертовски серьёзны и опасны.
– Романтичные дураки? – подумала вслух Веточка.
– Я считаю так, но точно нового сорта, ты понимаешь, что я имею в виду? – Конфетка немного блеснула философией.
Они хотели провести большую часть дня, читая предложенные им книги и приготовить вопросы к вечеру. Вместо этого развернулись события, которые привели к очень болезненному уроку для подруг Требора.
В переднюю дверь кто-то постучал, и Конфетка пошла открывать. Зашла молодая девочка Фрета, которая иногда помогала медсестре Анне.
– Анне нужна помощь. – В голосе Фреты слышалось крайнее беспокойство и тревога.
Все вместе они тут же бегом помчались вниз с холма к дому медсестры. Задняя часть хижины Анны представляла собой чистый, хотя и скромно оборудованный пункт первой помощи. Когда они пришли, Анна спешно готовила к операции молодого человека, тело которого, залитое кровью, лежало на столе высотой чуть больше метра.
– Это Браги, – сказала она Требору. Без паузы, не глядя, что за женщины рядом с ним, она приказала: – Вы, быстро снимите с него одежду. – Конфетка и Веточка бросились выполнять приказ.
– Я думаю это лазерная винтовка. Пробит его жилет. Судя по крови, возможно, поврежден или перебит большой сосуд, – сказала Анна, продолжая работать. – Браги принесли Рот и Рик. Они нашли его в первой хижине по пути на Форт-Коллинз. Пока Браги ещё был в сознании, он успел рассказать, что полицейские, которые их остановили, были из Ла-Порты. Он был вместе с Джорджем. Тело Джорджа, уже мёртвого, тоже было в автомобиле.
Анна уже поставила внутривенную капельницу на руку Браги.
– Сейчас я ввела ему болеутоляющий препарат. – Она назвала синтетический наркотик, известный на улицах ЗОГа и среди наркоманов как «Топ», сокращенно от слова «утопия», из-за его эйфористического действия. Фактически «Топ» был голубой мечтой и самым ценным приобретением любого наркомана.
– Сейчас мне надо ввести ему снотворное, но я подумала, что может быть тебе стоит попробовать сначала поговорить с ним, – сказала Анна Требору. Стало ясно, что Браги может не выжить после операции.
Требор взял раненого солдата за левую руку и наклонился поближе.
– Ты слышишь меня, Браги? Это Требор.
Глаза Браги блеснули и открылись, и он попытался ответить, но кровь в горле вызвала приступ кашля.
– Держись, Родич. Поговорим позже, – подбодрил его Требор. Он обратился к Анне, которая показывала Конфетке и Веточке, куда убрать пропитанную кровью одежду, и сказал: – Бесполезно, лучше оперируй его быстрее.
Требор, Анна и Фрета знали, что делать каждому, и тут же занялись анестезией, контролем жизненных показателей и самой операцией. Конфетка и Веточка обменялись понимающими взглядами наркоманок, и каждая, когда никто на них не смотрел, положила в карман по упаковке «Топа». Потом они наблюдали за отчаянной операцией с интересом, который был не совсем притворным.
– Да, разрыв аорты, – услышали они бормотание Анны. «Дай то или это», – показывала она, и Фрета подавала ей хирургические инструменты. Прошёл целый час прежде, чем Анна начала зашивать вскрытую грудь повстанца Земли Родичей.
– В нём много жизненной силы, – проговорил Требор.
– Да, но он потерял страшно много крови, и его организм испытывает сильный шок. Я буду держать его на болеутоляющих и антибиотиках на случай инфекции. Остальное – в руках Норн и его самого. – Как и все Родичи, Анна беспрекословно верила в судьбу.
Требор отослал своих женщин домой и ушёл поговорить с двумя мужчинами, которые привезли Браги.
– Мы ехали за фруктами, – начал один из мужчин по имени Рот. Поездки за свежими фруктами и овощами для общины приходилось проделывать в договорные города.
