— Нам повезло, — строго заметила Аш. — Флориан, а перелом у кого?
— Бартоломео Сен-Джон. Фламандец из копья ван Мандера. Срастется.
— И ни одного искалеченного! Ни одного убитого! И никто не подхватил заразу! — Аш торжествующе присвистнула. — Зеленый Христос меня любит! Нед, я пришлю к тебе сержанта.
— Обойдусь. Я еще жив пока, — английский рыцарь кинул презрительный взгляд на лекаря и выбрался из шатра, бормоча что-то непочтительное. Хирург, как всегда, пропустил ворчание раненого мимо ушей.
Глядя ему вслед, Аш обратилась к Флориану:
— Первый раз слышу, как ты заговариваешь рану.
— Да… я позабыл заговор против бескровных повреждений. Тот, что ты слышала, помогает от сапа.
— От сапа?
— Им лошади болеют. note 10
— Лошади!.. — Аш чуть не подавилась. — Ладно. Флориан, мне надо вылезти из этих железок, и я хочу поговорить с тобой. Сейчас же!
Снаружи во всю жарило солнце. Аш чуть не задохнулась в доспехах. Она с тоской покосилась на свой шатер под бессильно обвисшим штандартом «Льва Лазоревого».
Флориан де Ласи протянул ей кожаную флягу, спросил:
— В чем дело?
Аш с удивлением обнаружила, что на сей раз во фляге хирурга воды было значительно больше, чем вина. note 11 Она полила из горлышка себе на голову, не обращая внимания на струйки, сбегающие по стальным пластинам, и задохнулась от блаженного ощущения прохлады. Вода, правда, была тепловатой, но Аш с наслаждением пила ее, объясняя между глотками:
— Я подставила императора. Кончилось его спокойное сидение под Нейсом — с намеком бургундцам, что, мол, Нейс — вольный город и Герман Нейский — наш друг, так не будете ли вы так любезны отправиться домой. Война!
— Подставила? Кто знает, что на уме у нашего Фридриха? — изящное лицо Флориана, бледное под слоем грязи, выразило отвращение. — Говорят, от вас едва ушел сам бургундский герцог. Правда?
— Правда, черт его побери!
— Фридрих должен быть доволен.
— Может, да, а может, и нет. Политика — не война. Кто в этом дерьме разберется?
— Капитан! — четырнадцатилетний паж так разогнался, что поскользнулся на сухой земле. — Приказ. Император. Зовет вас в свой шатер. Сейчас же!
— Сказал, зачем?
— Гонец мне больше ничего не сказал, капитан!
Аш запихнула перчатки в перевернутый шлем, а под мышку.
— Ладно. Рикард, собери мое копье. Быстро. Мастер хирург, идем. Нет! — она резко остановилась, латные сапоги скользнули по нагретой траве. — Флориан, иди переоденься!
Лекарь насмешливо поглядел на нее.
— Я что, здесь самый грязный?
Аш осмотрела свои латы:
— Мне из этой сбруи быстро не выбраться. Рикард, ведро воды!
Через несколько минут ее латы были чисто вымыты сверху донизу, промокший насквозь камзол под кирасой чуть-чуть охлаждал тело. Аш отжала ладонями длинный хвост густых волос и перекинула его через плечо, оставив капли стекать на спину. Отправив пажа с приказами, она широко зашагала к центру лагеря.
— Не то в рыцари посвятят, — пробормотал Роберт Ансельм, догоняя ее, — не то здоровенный фитиль вставят. Ты посмотри на них! Явились полюбоваться!
Вокруг полосатого шатра императора, вмещающего четыре полотняные комнаты, собралась необычно большая толпа. Пробираясь сквозь нее, Аш оглядывалась по сторонам. Дворяне, молодые люди с треугольным вырезом камзолов — последний крик моды — в рейтузах со штанинами разного цвета и с длинными кудрями. Ни одного без кирасы, а кое-кто и в полном доспехе. Старшее поколение потеет в длинных официальных одеяниях и шляпах с валиками вместо полей. На травяной площадке вокруг шатра не решаются появляться кони, скотина, женщины и голозадая ребятня. Пьяные солдаты тоже стараются держаться подальше. Запах конского навоза почти теряется в благоухании подсыхающего тростника.
А вот и ее офицеры.
Солнце успело не только обсушить латы, но и вытянуть влагу из камзола. Высохшая ткань под облегающим металлом впитала почти весь пот, и Аш еще не настолько изжарилась, чтобы совсем задохнуться. «Я вполне могла бы успеть переодеться! Стоило устраивать спешку, чтобы потом ждать!»
Коренастый широкоплечий мужчина лет тридцати торопливо протолкался к ней. Коричневая ряса свисала на его босые ступни.
— Извини, капитан!
— Опаздываешь, Годфри. Ты уволен. Я найду себе полкового священника получше.
— Запросто. Известно, что наш брат растет на деревьях, дитя мое. — Священник поправил крест на груди. Его грудной голос звучал солидно и веско, морщины вокруг глаз выдавали привычку к жизни под открытым небом. По его невозмутимому лицу невозможно было догадаться, как давно и как близко Годфри Максимиллиан знает своего капитана.
Аш поймала взгляд его карих глаз и постучала ногтем по шлему, зажатому под мышкой. Металл отозвался нетерпеливым звоном.
— Ну что говорят твои «контакты»? Что у Фридриха на уме?
Священник хмыкнул:
— Покажи мне кого-нибудь, кто бы за последние тридцать два года хоть раз угадал!
— Ладно, ладно! Глупый вопрос, — Аш пошире расставила ноги, чтобы шпоры не звенели, и обвела взглядом знать императорской свиты. Кое-кто кланялся, встретившись с ней глазами. Изнутри палатки не доносилось ни звука.
Годфри Максимиллиан добавил:
— Насколько я понимаю, нашлось шестеро или семеро рыцарей, обладающих некоторым влиянием, которые пояснили ему, что Аш никогда не считает нужным дожидаться приказа, чтобы начать бой.
— А если бы я не атаковала, они бы ворчали, что наемники деньги берут, а начать бой не торопятся, — пробормотала Аш, в то же время кивая знакомому капитану другого наемного отряда, итальянцу Джакобо Россано. — И какие дураки идут в капитаны наемников?
— Например, вы, мадонна, — заметил ее собственный итальянец, мастер-канонир Антонио Анжелотти. Золотистые кудри и чистое лицо делали его заметным в любой толпе, не говоря о том, что все знали его как искусного канонира.
— Вопрос был риторическим! — огрызнулась Аш. — Ты знаешь, что такое отряд наемников, Анжелотти?
Вместо канонира ей ответил подошедший Флориан де Ласи. От переодевания лекарь не стал намного чище.
— Отряд наемников? — хирург задумался, словно над больным с неясным диагнозом. — Скажем, группа верных, но тупых психопатов, обладающих способностью бить любую другую группу психопатов, которая окажется в поле их зрения?
Аш скептически подняла бровь:
— За пять лет ты так и не разобрался в солдатском ремесле.
Лекарь ухмыльнулся:
— Вряд ли мне это вообще по силам.
Аш сурово устремила на палец ему в грудь.
— Я тебе скажу, что такое отряд наемников! Это огромная машина, в которую с одного конца закладывают хлеб, молоко, мясо, вино, палатки, сукно, веревки… а с другого конца выходят дерьмо, грязные тряпки, попорченное добро, пьяная блевотина и битые горшки. А то, что они еще, между прочим, время от времени дерутся, особого значения не имеет.
