Шульга на это ухмыльнулся:
— Ясно, кого она дожидается. Только вот дядя Лаврентий больше туда не придёт. А, скорей всего, ещё и чистильщиков туда отправит. Потому что сейчас у него воспоминание об этой школьнице только раздражение вызывает. И опасение: «Чтобы никто не узнал!» Так что сразу вопрос: если придут Дроздову «зачищать», она сможет ментально защититься?
— Нет. Что приворот, что всё остальное — дело не быстрое, минимум два сеанса надо. А жёсткие и быстрые чекисты рассусоливать не станут.
И ни слова от Елохи и его старого соратника не прозвучало против такой, фактически казни. Они тоже индифферентно отнеслись, что к жизни школьницы, что к жизни её матушки. Видимо к ведьмам такого плана относились крайне негативно. Что мемохарба вполне устраивало. Он только и сделал себе отметку на будущее, чтобы выяснить все остальные подробности о ведьмах вообще, и конкретные детали в частности.
Зато успокоился, в плане устранения постороннего влияния на Берию. Что и задумывалось. Нечего второму человеку в государстве отвлекаться на малолетних ведьм.
На следующий день, уже после ужина, собрались полным составом. На этот раз докладывал Рошан, взявший на себя старшинство во второй группе:
— Саму Истомину мы перехватить не сумели, когда она всего на час заскочила домой. Зато прощупали ментально двух её сопровождающих и её мужа и много весьма информативного накопали в их мыслях. Начать с того, что муж не только в курсе похождений своей жены на таком высоком уровне, но ещё даёт дельные советы, как лучше жёстче привязать к себе вождя. Крайне беспринципный человек, готовый на всё ради карьеры. Приставленная к подавальщице охрана, тоже в курсе сложившихся отношений на «ближней» даче. Ну и по совокупности их мыслей, там намечается этакий конфликт личных интересов. А состоит он в следующем…
Интересный получился рассказ. Оказалось, что великого вождя не так уж боятся некоторые, как это разрисовывали историки в прошлой жизни мемохарба. И самые близкие люди готовы не только предать или подложить свинью, но и любимой женщиной попользоваться без зазрения совести.
Тот же Власик, главный охранник Сталина, мониторящий всё в его окружении, ещё какой типус оказался! Если коротко: жёсткий циник, любитель женских прелестей, ненасытный обжора и ярый выпивоха. Правда, со спиртным он никогда не перебирал лишку, отдыхая только в строго отведённое для этого время. А вот власть, исходящая от близости к телу вождя, его несколько развратила.
Ещё давно, до войны, он вступил как-то в близость с симпатичной женщиной, муж которой уже тогда советовал той: под кого лечь и как завлечь. Будучи уверенным, что Истомина с той поры для него своя в доску, Власик ввёл дамочку в обслуживающий персонал «ближней», назначив подавальщицей. Мол, будешь мне докладывать о каждом чихе персон, окружающих Виссарионовича. И совсем не ожидал, что вождь вдруг западёт на симпатичную Валечку. А когда это случилось, сам благоразумно и надолго охладел к своей временной любовнице в плане секса. А может и она сама умело отшила своего непосредственного начальника.
Но к данному моменту, на начало 48-го года, возникла новая напряжённость: Власик стал нагло добиваться близости от Истоминой. После чего она, вместе со своим мужем, озадачилась не на шутку. Своего тела, отданного для услады мужчин, женщине было не жалко, но! Любое действие было чревато непредсказуемыми последствиями. Вновь лечь под Власика? И что случится, если об этом узнает Сталин? Не лечь? Так сам Власик устроит своей выдвиженке кровавый закат карьеры. Во всём чистосердечно признаться вождю? Так он в гневе страшен и может мать родную на растерзание чекистам отдать. Было уже у него такое, собственную жену не пожалел.
Ну и вариант с простым побегом (были и такие мысли у мужа с женой) — не выдерживал малейшей критики. Та же охрана, заодно являлась и конвоирами для Истоминой. И не только по причине ревности главного столпа партии, но и по причине сохранения государственных секретов. Уж слишком много Валечка знала.
— Но самое пикантное, — продолжал Рошан, — это огромный испуг товарища Истомина, после упоминания вскользь бутылочки с ядом. Его жена о своих задумках ничего конкретно не сказала, только намекнула, что этот стратегический запас может пригодиться в любой момент. И ведь у неё есть возможность отравить кого угодно. Так что желательно срочно, выяснить, что у неё на уме. С гарантией это можешь сделать только ты…
— Когда и где? — поторопил Шульга-Паркс.
— Завтра Истомина намерена посетить ГУМ, его специальную секцию, куда пускают только по пропускам. Дамочка решила обновить свой гардероб, похвастав перед мужем солидной пачкой денег. Понятно, что пойдёт она закупаться с сопровождением, но мы конвоиров отвлечём.
— А кто ей дал эти деньги?
— Муж не в курсе, в данном случае. Но обычно такие выдачи производит сам Власик, лично.
Гигантскими возможностями обладал главный телохранитель вождя. В этом историки сходились в едином мнении. Описывали многочисленные случаи, когда даже возмущение Сталина выплескивалось при посторонних. Так он однажды кричал, когда вскрылся огромный перерасход селёдки, потраченный за год на обитателей «ближней» дачи:
— Это я съел сто двадцать бочек селёдки?!.. Нет! Это Власик съел!
В тот раз нашли виновного, и наказали, как положено. Но это никоим образом не коснулось Власика. Что уж говорить про финансы и потоки семейного бюджета, которыми Сталин никогда не интересовался, всегда отправляя просителей к своему главному телохранителю. Даже детей посылал:
— Идите к Николаю! Он выделит. Если надо… И если заслужили…
А ведь в ведении Николая Сидоровича и все остальные средства находились, из которых выплачивалась зарплата служащим многочисленных дач, закупались продукты, делался ремонт, строился охранный периметр. Ещё и такая графа имелась, как «работа с агентами». То есть рубли текли рекой, и река эта находилась под строгим надзором именно одного человека. Хотя, в общем-то, многие считали Власика кристально честным служакой. Мол, бессребреник, и копейки не украдёт.
Вспоминая всё это, мемохарб протянул:
— Хм!.. Как бы нам ещё этого Николая прощупать?.. Всё-таки к его мнению вождь прислушивается
Решили этот аспект проработать по мере возможности.
А с самого утра, благо на следующий день было воскресенье, вся группа соратников уже к моменту открытия крутилась вокруг главного универмага Москвы. И внутрь попали с первой волной покупателей. Час пришлось сновать по этажам, отогреваясь иногда в очередях. А там и Истомина появилась со своей свитой. В то время вход в специальную секцию для высших деятелей партии, находился не со стороны Красной площади, а маскировался под один из проходов в служебные помещения. Вот там и удалось Шульге оказаться на близком расстоянии от Валентины.
Сразу действовал максимальной силой внушения, пусть и рискуя при этом. Но, к счастью, женщина оказалась нормальной, не пакри. Хотя и с наличием некоего природного защитного пояса вокруг мозга. Если подбираться к ней осторожно, пришлось бы долго возиться. А так гипноз сработал, внушение пошло, и товарищ Истомина замерла на месте, рассуждая вслух, будто только что вспомнила:
— Хотела ведь в хозяйственный отдел зайти!
Что и требовалось от неё! За полчаса блужданий среди толп народа, удалось привнести в головку с симпатичным личиком должную программу действий. Ну и попутно покопаться в её памяти, выясняя, чем дышит и что планирует тайная супруга вождя народов.
В этой памяти оказалась масса полезной, удивительной и потаенной информации. Во-первых: выяснилось, кого дамочка собралась травить. Беда нависла над Власиком, и удивительно, почему он таки не погиб в предыдущей истории именно в это время. Николай Сидорович в самом деле оказался разгульным бабником, широко и рьяно использующим своё служебное положение. Но если раньше он побаивался вновь подмять под себя свою протеже, то в последние несколько дней, словно белены объелся. Так ему возжелалось именно этого женского тельца. За что и готовилось для него срочное устранение с помощью яда.
