Наконец, простых людей раздражало показное «прожигание жизни» нэпманами.
Значит, мне нужны:
1) Команда как можно более адекватных единомышленников в околокремлёвских кругах.
2) Чёткий, реалистичный план преобразования НЭПа в экономику смешанного типа.
3) Источник поступления государству валюты без продажи продовольствия за рубеж.
4) Способ (а лучше два или больше) изъятия у зажиточных крестьян хлеба без тотальной коллективизации.
5) Народная поддержка плана преобразования НЭПа, а для этого необходимо:
а) Решение острейшей жилищной проблемы.
б) Резкое увеличение производство дешёвых товаров народного потребления.
в) Изменение поведения нэпманов и отношения к ним общественности.
Кое-что уже делается, а кое-что - только предстоит начать делать.
Буквально под боком у меня Итмановская россыпь Лукояновского месторождения титан-циркониевых песков. Произведённая из них сверхчистая по нынешними стандартам двуокись титана - станет «белым золотом» для индустриализации страны.
Программа выпуска ста тысяч тракторов за пять лет, сеть машино-тракторных станций (МТС) и система кредитования – «выжмут» кулака досуха!
Акционерное общество «Жилстрой», руками профессиональных строителей и энтузиастов из «Красных бригад» - строит быстросборные деревянные домики, как хозяйка печёт пирожки. Осваивает двухэтажные универсальные кирпичяные здания и уже задувается об «небоскрёбах» в четвыре-шесть этажей.
Кооператив «Красный рассвет» и другие предприятия Ульяновка - наращивает выпуск ширпотреба и это - только начало становления моей сетевой промышленной «империи».
Технология «Окон Оветрона» мне хорошо известна и, она уже осущевстляется - изменяя общественное мнение на диаметрально противоположенное…
Значит, дело осталось за лобби и за планом.
Ну, последний пункт – вообще без проблем!
При наличии мощного компьютера и соответствующих программ на нём – за любым планом развития, у меня не заржавеет.
***
«Далека пойдёшь, - знаю, скажут мне, - если милиция не остановит».
Вот в том то и, дело!
Случай с Погребинским, дал мне ясно понять, что за мной бдительно следят и в случае чего – хорошенько дадут по рукам.
Значит, надо что?
Значит, надо на время чем-то отвлечь внимание Власти от мной затеянного - пока не будет создана Нижегородская партийная мафия и, не окрепнет для «подковёрных» потасовок в коридорах Кремля. Поэтому, вернувшись из Москвы в Ульяновск я стал готовить операцию под кодовым названием «Вброс дохлой кошки».
Что это такое?
Это такой термин из практической психологии. Представьте себе, что некая компания джентльменов сидя за богато сервированным столом, переходя на личности - обсуждает некие непонятные события, происходящие на берегах Волги:
- Товарищи! А не затевается ли там что-то нехорошее для нас? А этот, как его…
- Свешников.
- Какой-то он, не такой. Может, дать ему по кумполу? Так, на всякий случай?
- Ну, а чё? А почему бы и не дать? Ещё и не таким «Серафимам» давали и, ничё.
И вдруг в окно влетает дохлая кошка и с грохотом падает на стол, разбрасывая жирных белых опарышей и распространяя мерзкое зловоние.
- Что происходит?!
- Кто это сделал?!
- Какой пи… Пи, пи, пи…
Джентльмены тут же забывают про события происходящие на далёких от Кремля берегах Волги и начинают обсуждать того пи… Пи, пи, пи… Того нехорошего человека, который бросил им на стол эту мерзость, гадая-подозревая - кто же им может быть и, нехорошо поглядывая друг на друга.
А чтоб провести эту давно планируемую операцию, мне надо съездить в заведомо и давно планируемую загранкомандировку…
В ПАРИЖ, В ПАРИЖ!!!
Глава 3. Ишь ты, «Ягодка»!
Моим дальнейшим планам, в частности – проведению операции «Вброс дохлой кошки», весьма благоприятствовало одно историческое событие, про которое я заранее знал из своего «послезнания» и поэтому приготовился к нему заблаговременно.
Осенью прошлого года были установлены дипломатические отношения между СССР и Францией и, правительство последней тут же пригласило Советы принять участие в «Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств», открывающейся в Париже в апреле 1925 года и продолжавшейся до октября. Наши, не будь дураки – тут же потребовали одну шестую часть территории выставки (на фига?), на основании того – что СССР занимает «одну шестую суши».
Посади, как говорится, комиссара за стол…
Конечно, в такой предьяве, политкорректные европейцы кремлёвским властителям вежливо, но твёрдо отказали.
Естественно, такое мероприятие тут же было сверх всякой меры политизировано. Выставка оценивалась руководством страны, ни больше ни меньше - как первое выступление страны Советов на неком международном «смотре», как прямое, непосредственное и наглядное сопоставление «первого в мире государства рабочих и крестьян» с другими – с капиталистическими странами.
В конце того же, 1924 года, был спешно создан «Выставочный комитет Советского отдела», который объявил закрытый конкурс на проект павильона СССР. Условия конкурса требовали от конкурсантов, чтобы советский павильон «…был спроектирован в духе чисто современной архитектуры, а идеологически отражал идею СССР как рабоче-крестьянского трудового государства и как братского союза отдельных народностей».
Вот такая вот «петрушка». Смеяться иль плакать – прям, даже и не знаешь.
В конкурсе приняли участие многие мастистые советские архитекторы - одно перечисление займёт полстраницы. Победил проект самого простенького и маленького павильона, сделанного из говна и веток…
Ой, извините!
…Из дерева и стекла, окрашенного в красный и серый цвета - архитектора Константина Степановича Мельникова, известного тем, что он спроектировал саркофаг для тела Ленина во временном Мавзолее7.
Ну, а кто же ещё?
В начале 1925 года, победитель отправился в Париж для организации и контроля над строительством павильона СССР – всё как в «реальной истории. Но в середине лета в текущей реальности произошла «развилочка» - туда же поехал макет нового вокзала Ульяновска, в сопровождении автора проекта – Ведущего архитектора «ОПТБ-007» Александра Александровича Прасолова, помогавшего ему специалиста из Германии Рудольфа Вульфа и лица ответственного за проект со стороны НКВД…
Правильно – меня!
Как удалось, спросите? Каким образом?
«У меня секретов нет,
Слушайте, детишки…»:
В Жюри состоит Владимир Маяковский (почему поэт?), доводящийся мне «молочным братом» - со стороны их с Осей Бриком общей супруги. Я его даже, по этому поводу «Вованом» (ну не «Щеней» же, в самом то, деле?) кличу и тот охотно отзывается.
Через Вована, накрыл «поляну» высокому жюри в приличном столичном ресторане и, с этой стороны никаких преград не было, скорее наоборот – полное содействие.
Председатель Жюри «Выставочного комитета» – Анатолий Луначарский (почему Нарком просвещения?), был пламенным революционером, стойким и верным ленинцем, общепризнанным специалистом в области педагогики - не только общесоюзного, но и мирового значения. Но, обладая - всеми мыслимыми и немыслимыми для государственного и политического деятеля достоинствами, сей педагог имел один небольшой (совсем малюсенький, как писюк у самого мелкого гномика из сказки про Белоснежку!) недостаток. Подобно великим князьям из романовской семейки, он испытывал нездоровое пристрастие к молоденьким балеринам.
Не он один, кстати.
