тщательно вытереть подошву, чтобы не осталось запаха. Жители особняка, может, и были глуховаты, но вот нюх ещё не потеряли… Оставалось только удивляться, как неизвестный злодей пронёс свой обидный груз на чердак прямо у них под носом.
К счастью, совсем рядом с лестницей стоял старый комод, прикрытый пыльной тканью. А значит, проблем с очищением туфель возникнуть не должно было. И всё же первым делом Альфареро осмотрел сам комод. Он справедливо предполагал, что на таком пыльном чердаке злоумышленник не мог не наследить…
Однако и ткань, и комод избежали участи стать уликой: ни единого свежего отпечатка. Зато ткань не избежала другой участи. Возможно, куда более неприятной…
Расстроенный сыщик осторожно оттёр тканью следы испражнений с ноги.
— Простите меня, метен и эрбе Анатра!.. — прошептал он, испытывая жгучий стыд от того, что ему приходится оставлять после себя грязь.
— Люсьен! Милый мой! Неужели вы поверили этому невоспитанному мальчишке?! — раздался голос той самой эрбе Анатра, старенькой хозяйки особняка.
— Я не поверил ему, эрбе! — отозвался густой бас слуги. — Но плох я буду, если не проверю! Видит Бог, я не допущу, чтобы у нас на чердаке прятались какие-то бродяги!
К счастью, могучий ум метена Альфареро легко сложил два и два. Первым делом он как можно быстрее и тише взобрался по лесенке. И сразу же выглянул в окошко. Гарри был уверен, если очень постараться, то вырваться из особняка он обязательно сумеет. Конечно, после этого возвращаться в гостиницу будет нельзя… Да и городок придётся спешно покинуть… Однако это была совсем малая плата за шанс поймать обидчика!..
Если слуга поднимается с первого этажа, то недруг сыщика — или какой-то мальчишка, которого он подослал — будет ещё внизу, рядом с домом. Метен Альфареро был уверен, что вонючий злодей не откажет себе в удовольствии понаблюдать за происходящим.
И да, «невоспитанный мальчишка», рассказавший о Гарри хозяевам особняка, как раз выходил через калитку.
Одет прилично, но небогато, оценил Гарри. На вид лет пятнадцать. Лицо серьёзное — совершенно не похож на мальчика на побегушках. Одет парнишка был в плотные тёмно-серые брюки и серую же рубашку с подвёрнутыми рукавами. На ногах — остроносые ботинки на небольшом каблуке. Кожу покрывал ровный коричневый загар. Видимо, мальчик проводил много времени на свежем воздухе.
Брюки имели потёртости на внутренней части. И это говорило о том, что их владелец часто ездит в седле. Что странно, Гарри был уверен, что увидит совсем не такого персонажа. Его воображение рисовало портрет страшного и ужасного ассенизатора, а безжалостная логика говорила, что мальчишка и есть его злой вонючий гений.
— Люсьен, у вас слабые лёгкие! А на чердаке полно пыли! — голоса раздавались всё ближе.
— Я не проведу там много времени, эрбе!
Метен Альфареро снова спустился с лесенки. И принялся разглядывать пол. Следы ботинок с острым носком и небольшими каблуками, чуть заострёнными спереди, нашлись быстро. Если такие же следы будут на дорожке перед особняком Анатра, то дело почти раскрыто — и преступник найден. Останется только найти его, допросить и…
От идеи пристрелить злоумышленника Гарри Альфареро отказался. Он не считал нормальным стрелять в пятнадцатилетних юношей. А вот искупать юнца в отхожей яме было бы в самый раз! Загрохотала ручка двери, и сыщик приготовился на всякий случай выхватить револьвер.
Однако дверь на чердак оказалась заперта.
Это было странно. Нет, она и должна была быть заперта: Гарри снял копию с ключа от чердака. И постарался сделать так, чтобы его не застали врасплох на наблюдательном посту. Однако будь он на месте «невоспитанного мальчишки» — обязательно оставил бы дверь открытой!..
— Люсьен, вы же сами заперли чердак! И отнесли ключ в кабинет моего мужа! Вы уже забыли?
— Ваша правда, эрбе… — отозвался слуга. — Пойду схожу за ним.
Гарри достал из кармана платок — квадрат простой плотной белой ткани. И старательно замёл собственные следы в пыли. Затем, прислушиваясь к шагам снаружи, свернул платок в несколько слоёв — и стёр самый главный след, который он оставил в злодейском дерьме.
«Почему злоумышленник не оставил дверь открытой? — подумал Гарри. И сам же себе ответил: — Ну конечно!.. Потому что он проник на чердак совсем другим путём!».
Вновь приглядевшись к полу, сыщик заметил, что следы остроносых ботинок вели к стене, противоположной от входа. Кинув испачканный платок на пол, Гарри на цыпочках двинулся по следам, стараясь наступать исключительно внутрь чужих отпечатков. Следы злоумышленника привели его за целый завал из старой мебели и вещей, которые пожилая чета убрала за ненадобностью на чердак.
— Если вы там, кто бы вы ни были, лучше убирайтесь!.. — предупредила эрбе Анатра, сумевшая что-то расслышать из-за двери, несмотря на глухоту.
И в самом деле, большая куча хлама… Зачем хранить в доме большой клавишный инструмент, которых в последнее время развелось столько, что запоминать названия не было смысла? Наверняка этот музыкальный монстр занимал половину гостиной. Или ужасающий шкаф из тёмного дерева, который удалось уместить только на чердаке? Высота потолков в особняке явно не подходила для этого «хранителя скелетов».
Гарри рассчитывал добраться туда, где злоумышленник проник на чердак. Однако не успел… В замочной скважине загрохотал ключ, и Альфареро с сомнением покосился на шкаф. А потом всё-таки протянул руку и осторожно потянул створку. Дверца шкафа открылась. Внутри было пусто и темно. И, что удивительно, не было ни одного скелета.
Не обнаружив внутри сомнительной компании, Гарри смело шагнул внутрь шкафа. И прикрыл створку, оставив лишь маленькую щёлочку: чтобы хоть как-то удовлетворить приступ своего неуёмного любопытства.
Ручка двери на чердак дёрнулась, а сама она распахнулась — и на пороге возник седой всклокоченный слуга семейства Анатра. Чопорное лицо, упрямо сжатые губы, орлиный нос, серые глаза и седые волны волос, еле доходящие до ушей — классический слуга. Верность таких людей могла поспорить только с их фантастическим упрямством.
В руке Люсьен сжимал двустволку. Причём явно заряженную. И принесённую не только лишь для того, чтобы чувствовать себя уверенно. За спиной седого слуги скрывалась миниатюрная эрбе Анатра, которая нет-нет да и выглядывала вперёд, не сумев сдержать извечное женское любопытство.
— Видите, Люсьен! Тут никого нет! — наконец,
