губы, не стесняясь присутствия Софьи Егоровны.
— Уходи, — оттолкнул он от себя любимого человека.
— А как же ты?
— Уходи, говорю. Они меня не тронут.
Соня, как проводник двинулась вперед, а Екатерина следом. Они дошли до запасной лестничной площадки, а Григорий все еще стоял в коридоре, провожая их взглядом. Прежде чем скрыться из глаз она услышала последние его слова: — «Катя, я тебя люблю!»
Еремина шла следом за медсестрой, понурив голову.
— Что случилось? — поинтересовалась Соня. Москвичка решила поделиться с девушкой своей проблемой.
— На меня донос написали. Обвиняют в смерти летчика, провокационных высказываниях относительно Красной Армии и моральном разложении. Начальник госпиталя вызывал и сильно ругался, — призналась Катя.
— Сказал, что мной займутся компетентнее органы.
— Молодец! — неожиданно поддержала такие действия медсестра. Катька даже приуныла, не получив поддержки.
— Я знаю, кто стуканул. Надька от ревности совсем с ума сошла. Не любит ее Григорий Семенович, вот она на тебе и отыгрывается. А доносик они с «Мегерой» строчили. У Надьки бы ума не хватило. Ты на Павлова зла не держи. Он реагировать был должен, а то и сам улетит вместе с тобой. Правильно сделал, что предупредил за компетентные органы. Теперь знаешь, кого боятся.
— Ты так говоришь будто бы не комсомолка, — даже засомневалась Катерина в искренности знакомой.
— А я и не комсомолка. Не приняли меня. Моего отца в 1930 году раскулачили. Теперь мне дорога в комсомол закрыта, — открылась Соня.
— Так ты? — не успела москвичка полностью сформулировать вопрос, как последовал ответ.
— Не надо Катя. Я же не лезу к тебе в душу?
Доходчивый ответ. Софья провела ее через прачечную на тыльную сторону госпиталя.
— Вот и все. Мой тебе совет, на вокзале, базаре и других подобных местах лучше не появляйся. Там быстро найдут. Прощай! — сказала Соня и вернулась в здание.
Оглядываясь по сторонам, Еремина ускоренным шагом удалялась прочь от госпиталя. По задворкам вынырнула на одну из главных улиц и, обогнув застрявшую в луже повозку, едва не попала под колеса грузовика. Водитель нажал клаксон и успел ударить по тормозам.
— Куда прешь, дура? — заорал шофер. Перепуганная москвичка стояла перед капотом полуторки. Дверца автомобиля открылась, и на подножку ступил молоденький лейтенант.
— Катя? Это вы?
— Сережа? — узнала она военного. Офицер мгновенно оказался рядом.
— Вы в больнице теперь работаете? — кивнул он на форму одежды девушки.
— Санитарка я, в 431 госпитале, была, — подумав, ответила она.
— Уволили меня, — внесла Екатерина ясность.
— И куда вы теперь? — интересовался парень.
— Не знаю. В наш дом упала бомба. Тетю убило. Я осталась совсем одна. Без дома, без работы. Пропаду я здесь, — давила Еремина на жалость, не гнушаясь обманом. Как здесь без него? Не скажешь же правду? Мимика на лице военного изменилась. У лейтенанта явно шел процесс переваривания полученной информации. Парень, как порядочный человек предлагавший поход в ЗАГС, боролся между долгом и желанием помочь девушке.
— А ты куда едешь? — решила Катя склонить чашу весов в свою сторону. Теперь в связи с началом боевых действий маршрут движения грузовика не являлся военной тайной.
— К нашему ДОТу. Мы там теперь оборону держим, — признался лейтенант.
— Сережа, возьми меня с собой, — неожиданно попросила Еремина, не зная другого способа, как покинуть город. Такая просьба выбила молодого человека из колеи.
— Куда? В ДОТ? Нельзя!
Катя пошла на более радикальные меры. Она повисла у парня на шее, чем вызвала удивление у водителя.
— Не бросай меня, миленький! Я могу быть санитаркой, кухаркой, кем хочешь, только не оставляй меня.
Насчет кухарки она конечно преувеличивала. С кулинарией у Ереминой было не очень хорошо.
— Товарищ лейтенант, так мы едем? — плаксивым голосом спросил водитель.
— Забирайтесь в кузов! — принял для себя решение Володин. Екатерина облегченно выдохнула. Сережка подсадил ее на борт, а там ее принял сержант Петренко.
— Вы? — удивилась девушка.
— Звiстно я, — своим украинским говорком ответил военный. В кузове стояли коробки с пулеметными лентами для «Максима». Сержант отодвинул в сторонку винтовку и шинель, освобождая место на лавке. Хлопнула закрываемая дверца полуторки и машина продолжила движение.
— Оце так зустрiч! — обрадованно сказал сержант.
— Какими судьбами?
— Товарищ лейтенант обещал взять с собой. У меня дом разбомбило и на новой работе проблемы, — призналась Катюша.
— И куда же он собирается тебя определить? — не понимал Петренко.
— Куда угодно, только не бросайте меня, — жалобным голоском произнесла Еремина и увидела, как с улицы, ведущей к госпиталю, появился черный автомобиль НКВД.
— Мамочки! — прошептала Катенька, схватившись за рукав сержанта. Петренко взглянул на автомобиль с военными в специфической форме и все понял. Он бросил шинель на дно кузова и скомандовал: «- Давай на пол!»
Катя моментально оказалась на шинели. Петренко сидел, как ни в чем не бывало, смотря, как легковой автомобиль пристроился к ним сзади, и на военного в кузове уставилось несколько пар любопытных глаз. Водитель полуторки объехал тихоходный артиллерийский тягач и снова принял вправо, чтобы уступить дорогу колонне военных машин. «Эмка» не успела совершить подобный маневр и осталась за тягачом. Их шофер поддал газу, и они быстро оставили позади себя черную легковушку. Пространство между машинами быстро заполнялось пешими колоннами солдат, идущих на позиции и шансов их догнать, уже не было ни каких.
— Вставай, — предложил Петренко санитарке, поменять позу. Катерина вытряхнула передник и уселась рядом.
— И чего они хотели? Только не говори, что ничего не понимаешь.
— Арестовать меня хотели по доносу. Так вышло, что усомнилась в быстром окончании войны и старшая медсестра сигнализировала, куда следует. Из госпиталя за пораженческие настроения выперли, а эти вообще арестовать хотели, — вкратце обрисовала ситуацию Еремина.
— Спасибо за помощь, — поблагодарила она. Мужчина ухмыльнулся в усы.
— Особистам и война не помеха, лишь бы людей мордовать, — тоже был не в восторге Петренко, работой народного комиссариата внутренних дел.
— Ты бы больше нигде не выражала свои сомнения в победе, а то ведь снова донесут, — посоветовал мужчина.
— В победе я, как раз и не сомневаюсь. Даже знаю, когда она будет, вот только сроки не всех устраивают.
— Откуда тебе знать о победе? Тут и генералы ничего не знают, — улыбнулся сержант.
— Они не знают, а я знаю, — уверенно ответила Еремина.
— Вот и хорошо, что ты такая уверенная, нам бы таких побольше, — поддержал ее военный. Так слово за слово, они и добрались до своего объекта. Когда Катя оказалась возле серой громадины долговременной огневой точки, у нее перехватило дух. Тот самый ДОТ, в котором она переместилась во времени. Это о нем рассказывал Виктор. Подбежали солдаты
