* * *
Что делает человек, неожиданно попав под проливной дождь?
Правильно. Ругает Гидрометцентр и синоптиков за неверный прогноз погоды.
Я тоже матерился, когда в шесть утра оказался в лесопосадке по щиколотки в луже, а по моему лицу хлестали тугие капли воды.
Откуда ж я знал накануне, что в архиве погоды за прошедшее столетие нужно было смотреть на сводку по Московской области, а не по самой столице.
Вот что мне мешало спрятать камушек для возвращения в Москву на каком-нибудь чердаке?
Бог с ней, с машиной, нашёлся б какой-нибудь скромный закуток, где можно было бы её увеличить. Зато был бы сейчас сухой. А так, пришлось оставлять очередную «закладку», и срочно эвакуироваться обратно в Чебоксары, чтобы переодеть одежду и обувь. Хорошо, что артефакты у меня во внутреннем кармане пиджака лежали, и я не успел промокнуть до нитки, а то пришлось бы ещё и нижнее бельё менять. А уж как Гоше смешно видеть «прыжки» его Хозяина туда-сюда. Из-за частых телепортаций он меня уже в шутку однажды кузнечиком прозвал.
Несмотря на непредвиденный «прыжок» домой, к проходной Мосфильма я подъехал вовремя.
— Привет, курортник! — как мы и договаривались, встретил меня Сергей на проходной, — Идём быстрее. Шеф раньше всех на работу припёрся, тебя с новой музыкой ждёт. Я уже и пропуск для тебя успел сделать. По дороге расскажешь, как отдохнул.
— Подожди, Серёга. Ты машину отремонтировал? — притормозил я за локоть помрежа.
— Практически сразу, — кивнул тот в ответ, — Меня жена уже трижды на ней на дачу заставила съездить. А что?
— Я к тому, что ты же сегодня на работу на ней приехал? Я гостинцы вам с юга привёз. Вот и думаю: зачем их тащить на себе через вахту? Можно ведь просто из моего «Жигулёнка» переложить подарки в твой «Москвич», — объяснил я свой интерес.
В отличие от подаренной на день рождение головки блока цилиндров, большой полиэтиленовый пакет с разными вкусностями и деликатесами я вручил Серёге без всяких тайных умыслов. Захотелось сделать людям приятно, вот и закупил на юге гостинцев в двойном размере — один пакет Дмитрию Николаевичу с супругой, а другой его помощнику.
Единственная разница между презентами, так это то, что в пакет режиссёра добавлена пузатенькая тёмно-зелёная бутылка десятилетнего марочного грузинского коньяка. Не знаю, как Дмитрий Николаевич относится к кавказским напиткам, но не шотландский же виски мне дарить, если я отдыхал в Пицунде. В конце концов, режиссёр дядька взрослый, найдёт применение коньяку.
Не знаю как насчёт применения, но местом хранения коньяка Дмитрий Николаевич выбрал сейф в своём кабинете. Кто бы видел, сколько скорби и печали было в глазах толстячка, когда он за стопками папок и ворохом бумаг прятал бутылку — можно было подумать, что режиссёр только что похоронил свою любимую собаку.
Скажем прямо, не понравился мне тоскливый вид режиссёра, и когда вся съёмочная группа, напившись чая, разбрелась по делам, я решил сделать ещё один подарок:
— Дмитрий Николаевич, отдохнули мы с девушкой, конечно, прекрасно, но меня совесть мучает оттого, что мы вас с женой отдыха лишили. Есть у меня для Вас ещё один небольшой подарок, — с этими словами я выставил на стол режиссёра плоскую двухсотграммовую бутылочку, внутри которой хитро закрученный корешок плавал в янтарной жидкости, — Настойка женьшеня. Утверждают, что эффект от неё такой же, как от хорошего курорта. Мне она сейчас без надобности, а Вам, я думаю, не помешает.
— Корень жизни? — потеплел взгляд режиссёра, — Слышать слышал, но встречать не доводилось. А уж тем более не пробовал. И как его употреблять? Сразу всё выпить? Чем хоть закусывать?
Хм, а я ведь и сам не знаю, как следует пить эту якобы настойку женьшеня. Хотя, почему «якобы»? Это она и есть, вам такое заключение любая химическая экспертиза подтвердит.
Вот только ни одно исследование не скажет, что выращен был женьшень волшебником в одной из книжек. Вычитал Гоша про напиток, который омолаживает и укрепляет организм, а я его и достал специально для Дмитрия Николаевича. Всяко разно это лекарство получше Виагры — больно много у той противопоказаний всяких, в том числе и на сердце неблагоприятно влияющих. Так что, ну его нафиг. Главреж нормальный мужик. Пусть живёт подольше.
— Столовую ложку настойки нужно смешать с таким же количеством воды. Утром и вечером пить натощак, — с умным видом определил я от балды курс лечения для режиссёра.
А что я ещё мог сказать, если в книге ни слова не было о порядке употребления настойки? Хотя, может и было, я там не всё успел прочитать.
В ней говорилось только о том, что люди от напитка немного молодели и старческие болезни отступали, а о том, как его следует пить, в том отрывке, что я прочитать успел, ни слова не было.
— Спасибо. Сегодня же вечером попробую, — аккуратно поставил бутылочку режиссёр в свой портфель и даже погладить успел её, улыбаясь.
— Дмитрий Николаевич, я в Пицунде с Виктором Сергеевичем из Первого Творческого объединения познакомился, — решил я всё-таки поведать о предстоящей сегодняшней встрече с ещё одним режиссёром. Всё равно рано или поздно об этом станет известно, так что лучше самому рассказать.
— Знаю, — спокойно ответил толстячок, чем поверг меня в изумление, — Более того — я же ему о тебе и рассказал и подсказал где тебя найти. Он же с Капой, то есть с Капитолиной своей всего два-три дня в Доме Творчества был и больше ты его не видел?
Вот ведь старые конд… конспираторы. Наверняка они меня уже и поделить успели.
Ну что же, нашим легче.
— Стало быть, и о его предложении написать музыку для спортивного фильма вы знаете? — спросил я и почему-то нисколько не удивился, когда режиссёр кивнул мне в ответ, ухмыляясь.
— Тебе расти нужно, — чиркнул спичкой Дмитрий Николаевич и прикурил свой неизменный «Беломор», — Так почему бы тебе не попробовать поработать с Витей? Он мне уже дважды звонил сегодня. Тебя ждёт. Посмотришь то, что он уже успел смонтировать и решишь, интересно тебе это или нет.
— Не боитесь, что я изменю документалистике? — стали мне любопытны корни столь спокойного отношения Дмитрия Николаевича к происходящей у нас беседе.
— Некоторые писатели годами не могут выдавить из себя ни строчки, а композиторы зачастую впадают в ступор, после того, как нарисуют на нотном стане скрипичный ключ, — несколько витиевато начал режиссёр свой спич, — Ты, в отличие от тех, кто уходит в творческий застой, за пару месяцев успел сочинить и записать музыку к трём короткометражкам. Что-то мне подсказывает, что если было бы у нас шесть фильмов, то ты и для них смог бы написать музыку за такой же срок. Так что мой ответ «Нет», не боюсь. К тому же, ты ведь не за бесплатно музыку для моих фильмов пишешь?
А ведь прав режиссёр — моя музыка в его фильмах без проблем проходила худсоветы и приёмные комиссии. Так что, какой смысл отказываться от сотрудничества с ним? Тем более, что космическая тематика его фильмов легко позволяет мне экспериментировать со звуком и жанрами.
Про то, что я быстро пишу, толстячок тоже верно отметил — успел же я сочинить за это же время двенадцать композиций на диск-гигант для Лины.
А для театра кукол я и вовсе целый спектакль записал.
В общем, перед встречей с Виктором Сергеевичем меня не терзали муки, что я совершаю некий предательский шаг по отношению к Дмитрию Николаевичу. Музыку для короткометражек я также и буду писать, а как получится дело с «большим метром», то время покажет.
— Это всё? — повернулся я в сторону Виктора Сергеевича, после того, как в небольшом демонстрационном зале мы просмотрели черновой монтаж будущей картины.
— Будет ещё несколько сцен, — набив ароматным табаком и раскурив свою трубку, ответил режиссёр, — Но смысла фильма они не изменят.
— Я попробую написать музыку, учитывая пожелания, озвученные Вами в Пицунде, но мне нужна копия фильма, записанная на видеокассету, — озвучил я своё решение, — Не могу же я постоянно сидеть в этом зале и сочинять.
