Глаза парня помертвели.
— Далеко поедете?
Я не собирался с ним ссориться. Сразу видно, бедолага втюрился в Зою по самые помидоры. Не бить же его за это.
— Это мы уже сами разберемся, — ответил я ему и увел девушку к машине.
Идя рядом, Зоя сразу взяла меня под руку и доверчиво прижалась. Я ощутил ее грудь и сразу подумал, что не зря пришел сюда.
Везти девушку в ресторан я, конечно, не собирался. Знаем, проходили. Этого дерьма я еще в прошлой жизни наелся.
— К сожалению, в ресторане все места заняты, — сказал я. — Я заезжал, узнавал. Но есть другое место. Не хуже.
Мы зашли в недорогое, но вполне приличное кафе, где заказали шашлыков и вина. После ужина я отвез девушку в парк, где мы долго обнимались и целовались в машине.
На улице уже стояла темнота. Кажется, Зоя была не прочь и дальше продолжить знакомство, но у меня снова зверски разболелась голова. Вдобавок, взбунтовался желудок.
Нет, надо было лежать сегодня дома. Отдыхать. И тем более, без алкоголя.
Ладно, сегодня не судьба. Я отвез девушку домой. Мы целовались еще минут пять на прощанье возле ее подъезда.
— Я приду за тобой завтра, — пообещал я.
В свете уличного фонаря я заметил, как девушка слегка нахмурилась.
— Придешь? А почему не приедешь? Это же твоя машина?
У меня не было настроения спорить, но я спросил:
— Моя. Но иногда лучше пройтись пешком.
Зоя нахмурилась еще больше.
— Зачем пешком? Лучше на машине.
Вот цаца у нас тут какая. Голова разболелась еще больше.
— Ладно, завтра видно будет, — сказал я и отправился прочь.
Зоя глядела мне вслед, а потом молча вошла в подъезд.
Когда я приехал домой, было уже поздно. Около полуночи. По дороге пару раз остановился, переждал, пока стихнет ломота в висках.
На стоянке рядом с подъездом стояла милицейская машина. Неужели к нам? Неужели что-то стряслось? Я рванулся к двери, но из машины вышли двое милиционеров.
Один наш участковый, я его сразу узнал. Другой какой-то незнакомый.
Он подошел ко мне и козырнул.
— Рубцов Виктор Анатольевич? Пройдемте с нами в участок. Надо кое-в-чем разобраться.
* * *
Егор Дмитриевич уехал не просто так. Он уехал спасать задницу своего подопечного.
Ровно в семнадцать часов в десять минут его провели в один из кабинетов Кремля. За огромным столом сидел худощавый старик в очках. Глаза за линзами пронзительные и холодные, как ледышки. От его взгляда и холодного гнева некоторые подчиненные, говорят, падали в обморок.
Впрочем, Касдаманов уже давно перестал бояться подобных взглядов. Тем более, что с этим стариком они были ровесниками. И знали друг друга еще с далеких революционных времен. В Кремле старик обладал огромным могуществом.
— Что у тебя там, Дмитрич? — проворчал он, когда они поздоровались. — Опять что-то с боксерами? Ты же знаешь, я не курирую спорт. У меня идеология и внешние сношения.
— А здесь как раз вопрос идеологии и внешних сношений, — ответил Касдаманов, усаживаясь в просторное кресло перед столом. — Про чемпионат Европы помнишь, Михаил Андреевич? По боксу? Моего подопечного задвинули сегодня.
— Он проиграл нокаутом, сам виноват, — ответил старик, обнаруживая, что подготовился к визиту старого знакомого. — О чем теперь может идти речь?
— О повторном поединке, — ответил Егор Дмитриевич. — Мы сразу договорились с госкомитетом. Но они сейчас в отказ идут. А так не пойдет. Мы имеем право отыграться.
Старик изучающе посмотрел на гостя и скрипуче спросил:
— Ты уверен, что твой подопечный выиграет? Смотри, опять ведь свалится. Времени в обрез на подготовку. Если в этот раз проиграет, может вообще с большим боксом распрощаться. Поднимем вопрос о защите титула.
Егор Дмитриевич взгляда не отвел. Смотрел в упор, не мигая.
— Не проиграет, не бойся, — сказал он. — Это я тебе обещаю.
— Ну смотри, Дмитрич, — сказал старик. — Под твою ответственность. Если что, не обессудь.
И потянулся к одному из телефонов без дисков, стоявших рядом на низеньком широком столике.
Глава 9. Долгая ночь
До участка ехали недалече.
— Начальник, а в чем дело? — спросил я у второго милиционера, тоже еще относительно молодого, лет на пять-семь старше меня.
— В участке сейчас узнаете, Виктор Анатольевич, — ответил он.
Но я не унимался. Слишком уж тягостные воспоминания у меня были связаны с милицией со времени гибели родителей и бабушки.
— Надеюсь, дома все в порядке? — спросил я, тревожно глядя на сопровождающих. — Что вы мне даже зайти не дали? Повязали, как преступника какого-нибудь.
Милиционеры переглянулись между собой.
— Невозможно вас дома найти, товарищ, — сказал участковый. — Я уж второй день ищу. Думали, в бега подался, в розыск хотели объявить.
— А с чего мне в бега подаваться? — спросил я.
— А это уже в отделении вам объяснят, товарищ, — ответил милиционер и дальше они уже не отвечали.
Рация в машине потрескивала и почти постоянно выдавала нам сведения о передвижениях других патрулей. А также о происшествиях, случившихся неподалеку. Милиционеры негромко переговаривались между собой.
Чуток поразмыслив, я успокоился. Нет, дело явно только во мне. Если бы что-нибудь стряслось дома, они бы позволили туда зайти.
Нет, здесь что-то другое. Капкан расставлен на меня самого.
Вскоре мы приехали по назначению. Небольшое здание, перед которым стояли еще милицейские машины, штук пять, не меньше. Внутри за решетчатым проемом сидел дежурный.
Меня провели в небольшую комнату и оставили одного. У стены стол со времен царя Гороха, но все еще крепкий. Скрипучие деревянные стулья. Шкафы с пустыми полками.
Я уселся на стул и начал ждать. Вскоре пришел молодой человек в сером костюме. В руках папка с бумагами. Аккуратный, чистенький, но в коротко стриженных волосах пятна седины. Что же это тебя так, с самой молодости занесло, а, родимый?
— Здравствуйте, Виктор Анатольевич, — сказал парень, протягивая мне руку. — Меня зовут Андрей, я следователь. Весьма рад знакомству. Позвольте выразить восхищение. Я следил, знаете ли, за вашими боями. Немного увлекаюсь, знаете ли, боксом.
Карие глаза его при этом внимательно следили за мной. Зубы заговаривает, ясен перец. Я постарался изобразить растерянного советского гражданина.
Пусть видят, что я ни в чем не виноват. Впрочем, особо сильно изображать ничего не пришлось. Я и так ничего не понимал.
— Это радует. Вот только объясните, пожалуйста, в связи с чем меня задержали.
Следователь уселся за стол, раскрыл папку с документами.
— Вас не задержали, а просто привезли для допроса. Мы хотели уточнить у вас некоторые обстоятельства. Извините, что так поздно, но найти вас невозможно. Мы опасались, что вы уже уехали из города в неизвестном направлении.
На словах, конечно, все гладко. Только вот зачем, поднимая взгляд от бумаг, сверлить меня, желая проделать дырку в голове? Ох, что-то здесь неладно.
— И какие же это вопросы? — немного раздраженно спросил я. — У меня завтра тренировка с раннего утра, можно быстрее, товарищ? И с чего бы это мне убегать?
Следователь вновь углубился в бумаги. Затем снова посмотрел на меня и широко улыбнулся.
— Ну, ладно, раз вы торопитесь, давайте тогда быстренько пройдемся по нашему делу. Скажите, Виктор Анатольевич, вы знакомы с Золоторевым Алексеем? Тысяча девятьсот пятьдесят третьего года рождения, также, как и вы.
Я напряг память, но никакого Золотарева вспомнить не мог.
— А с Петрухиным Дмитрием знакомы? — продолжал спрашивать следователь, внимательно следя за мной. — Тоже ваш ровесник. Странно, что вы их не знаете? Они проживают на улице Луначарского, вы там часто бываете. Странно, вообще странно.
Кто это такие, я вообще не знал. Хотя, улица Луначарского, это же район, где живет Лена. Ага, кажется теперь понятно.
