Я вроде как махнул рукой, и Покровский прилег. Не останавливаясь, сунул тому, что справа, по кивательной мышце, а тому что слева скрутил протянутую ко мне руку. И они тож прилегли. Положено добивать. Но так и покалечить можно. Так что я просто сказал :
-Лучше лежите.
Покровский не согласился и получил уже ногой по уху. И остался сидеть на заплеванном полу. Один из его сопровождающих, вроде как сунул руку в карман. Но наткнулся на мой взгляд. Я покачал головой.
Лейтенант Батура, официально, был мастером спорта по офицерскому многоборью. И чемпионом округа. А еще, в двадцать шесть лет, он по прежнему, был лейтенантом. Слухи ходили разные. Про то, как какой-то большой чин на него орал.
Как бы то ни было, у нас на него никто не повышал голос. Даже замполит, был с ним приторно вежлив.
Тип единоборств, что он в нас вдалбливал, не жалея сил, названия не имеет. Как я, много позже, сообразил, он ближе всего к тхэквондо. Но, все же, очень своеобразный. Великолепный и прекрасный. И недостаток только один. Он - совершенно не зрелищный. У стороннего наблюдателя, сплошь и рядом, возникает ощущения случайности и необязательности произошедшего. Да и у противника тоже. Поэтому, частенько, вместо одного удара приходится делать пару. Ну, не ломать же человека, из-за матерного переругивания…
А тут в меня вцепились Юрик, и оба старосты. Но я сказал, что все нормально, парни. Откинул ногой раскладуху. Подождите. И присел перед Покровским.
-Ты, Костик, сейчас пойдёшь в деканат, заберёшь документы, и валишь из института. Иначе тебя будут пи@дить. Вот так - я поочерди стукнул его по шее, с двух сторон. Он, секунд на тридцать вырубился. Больно, и орать не может. Его свита наблюдала это молча. А вменяемые парни. Сказали не вставать, и не встают. Сидят у стенки.
- И даже не думай соскочить, мудень.
Потом я встал, и обратился к его сопровождающим:
-Мужики, взяли красавца, и валите нахер.
Покровский, получив, смотрел на меня с ненавистью. Плевать, он явное ссыкло. Неискушенному взгляду я не кажусь опасным, и он хотел покуражиться и унизить. Так что Вику он вспомнил, чтоб попугать. Но даже глянуть в ее сторону - и без меня забздит. Он про её отца знает. Очень порадовало то, что вся разборка прошла в общем то тихо. И никто даже не сунулся на лестницу полюбопытствовать.Парни, что с Покровским, странные. Я не смог их определить. Не спортсмены, не уголовники. Хотя, близко и к тому и к тому. Тем не менее, они встали, подхватили Костика под руки, подобрали с пола нож, и ушли вниз. А мы с парнями вышли в коридор второго этажа, и неторпясь пошли к главной лестнице.- Зря ты, Коль - сказал Витя - в общаге и без него карты кидали и кидают. А тебе теперь и вправду нужно поостеречься.
- Я, пацаны, не в комсомольца играл. Вы что, не поняли, что он настоящий шулер, и просто о@ел от безнаказанности? И что передёргивать ему уже мало, ему поглумиться захотелось.- А на заседаниях комитета такой важный, этот Костик - хмыкнул староста Миша. Миша у нас член институтского комитета.-Урод он, прав ты, Коль. И спасибо, он кажется ещё хотел какую то поганку замутить.
- Он хотел сказать, что деньги, что ты ему отдаёшь- те самые, что у него украли. И таки сделать твою, Юрик, жизнь невыносимой.
Выйдя из института, Витя пригласил нас по пиву. Матпрграммирование же сдали, пошли? Но у меня там дрыхнет Вичка, нужно бы ее разбудить. Так что попрощался, и пошёл домой.
Да только зря спешил. Вика уже проснулась и устроилась в кабинете. Лежа животом на ковре. В моей футболке. Рядом кружка кофе. Перед ней конспект и учебники. Руки сами тянутся. Но, ловкими ударами по рукам, мне объяснили, что я лишний на этом празднике постижения матричных основ.
Но я грустить не стал. Я переоделся, и эти руки помыл. И решил все приготовить, чтоб быстро сделать обед. Точнее- солянку, и особуко, с гарниром из молодого картофеля, жареного в кожуре. И салат из узбекских помидоров.
Она пришла на запах. Тоесть украсила сиянием длинных ног кухню, и принялась помогать. Это выражалось в том, что она подробно рассказала своё видение тригонометрических функций. Коснулась вопросов политэкономии, и экзаменов. Умозрительно обсудила возможную подружку Ивика, и провела беглую оценку претенденток с точки зрения эстетических взглядов на соответствие мужественному мореходу.
Конечно же получила омлет с наструганной в него ветчиной. И стакан сока. Мало кто может представить, на что готова эта надменная аристократка всего лишь за омлет и сок. Слава богу, ничего не подгорело.
Потом мне пришлось трудно, потому что она в футболке и с ногами, а мы разбираемся с квадратными уравнениями, функциями, и вообще матпрограммированием. А на обед наконец то посмотрели «Танец-Вспышку».
Потом,пока я мыл посуду, Виктория уселась с телефоном. Слышал только, что она жаловалась кому то на трудную судьбу. Что так объелась, этим осабуко, так вкусно, что теперь ходить не может. Ну, женщины, даже если жалуются, все равно хвастаются. Когда она меня позвала к телефону, я понял, перед кем она грустно выпендривалась.
Сурков, не предвещающим ничего хорошего тоном, сообщил, что они с Иркой выезжают к нам на особуку, и не дай бог ему не достанется.
Мы провели чудесный вечер, за просмотром киношек. Включая первого Индиану Джонса.Больше всего мне понравился недоуменный Икркин вопрос, по завершении фильма. А про что это кино? Индиана Джонс бегает, геройствует, но, все равно, ковчег достается немцам. Которые его вскрывают и все погибают. Скажи мне, Андреев, зачем там Индиана, и к чему все его подвиги?
С чем они и отбыли. А мы завалились спать. И Вика мне сопела в шею.
На следующий день меня забрали в ментовку, после двенадцати. Прямо от ворот института.
С утра я, как обычно, бегал, потом с удовольствием будил Вику. Она потребовала отвезти ее домой. Потому что к зачету нужно переодеться. У нее матпрограммирование. Я-то зачет по чудесам кибернетики уже имею. Это Вику наполняет завистливым сарказмом. Вдобавок она трусила. Как то у нее с этим предметом не ладится. До пол- одиннадцатого сидела у меня дома и судорожно пыталась еще что то заучить. Пока я ее просто не выгнал . То есть, не взял за руку и
