гораздо ярче реагирует на происходящее на экране, шумят, смеются, никто не жует. Я и сам попадал под действие стадного чувства как на зрительской трибуне во время матча. Как-то незаметно мне исполнилось 13 лет, какого-то изменения не заметил, бурного празднования тоже не было. Попили с родителями чаю с тортиком, вот и всё. Самое смешное, что я так всю жизнь праздную смену возраста. Даже полтинник отметили вчетвером с супругой и детьми в маленькой кафешке на берегу Москвы-реки. А с другой стороны, не настолько я деградировал, чтоб позвать на днюху одноклассников и вместе с ними получать удовольствие от солдатиков-машинок и прочих пацанских развлекух. Когда мы этим летом после тренировок зависали в компании я обычно отмалчивался или рассказывал что-нибудь интересное про дальние страны и древние войны, сыпал анекдотами.
Этим летом появилась-было мысль замутить бизнес на майонезе, но представил, как я такой деловой на рынке стою с майонезом, точнее, как я туда прихожу. И как меня оттуда попрут раньше, чем я объясню цель посещения администрации рынка… не в этом году, надо подрасти чуток. А вот другая идея выстрелила, точнее издала звук «пыщ!» Завуч по весне договорилась с Заводом Техкожизделий, и наша школа для создания музея получила большую партию обрезков. Круто звучит и выглядит хорошо, нам привезли чуть не сотню килограммов кусков кож разного вида размерами от детской ладошки до десятков сантиметров. Второй доспех будет кожаный, на воина-кочевника, нашего извечного врага. А раз кожи много, некую часть я похитил для личных целей. И дома пошил из неё десяток брутальных мужских браслетов и напульсников. Тиснение даже сделал с помощью резных дощечек в домашних тисках, а кромки обрабатывал по фирменному рецепту смесью клея ПВА и гуаши. Получились красивые и прочные цветные кромки на изделиях. Пряжки купил на барахолке, попадались даже вполне старинные. Каждый браслет был если не произведением прикладного искусства, то как минимум эксклюзивом. Каюсь, когда продавал свои произведения во дворе, не признался в авторстве. Я упаковал их в узенькие «фирменные» пакетики, нарезанные из большого, купленного за десять копеек, склеил кромки утюгом, внутрь засунул какие-то бумажки с иероглифами. Среди мусора мне недавно попалась целая страница этой абры-кадабры, она была пущена на этикетки. Даже не спрашивайте, что там было и на каком языке. Браслеты ушли по трешке, напульсники по пятерке. По официальной версии браслеты были привезены из Благовещенска с китайской границы дядькой. Вся страна торговала как могла тем, к чему имела доступ. Крутились и вырабатывали денежку. Сорок рублей стали живым укором для моих родителей. Во всяком случае, по моей задумке. Но, кажется, они не поняли посыл, а просто порадовались прибытку.
Вот лето пролетело, и ага! — так или почти так пелось в одной грустной песне про революцию. Школьная программа давалась легко, ничего сложного в седьмом классе не преподают. Надо только алгебру с геометрией не запускать. Урок черчения выявил у меня талант к этому самому процессу, на рисовании поразил наконец-то учителя уверенной манерой и твердой рукой. Не зря тренировался, твердость руки в рисовании, как ни странно, большое подспорье. С англичанкой мы поддерживали нейтралитет. Я не сильно вылезал из программы, она лично меня не доставала герундиями и прочей грамматикой. «Ай финьк, уи донт стади инглиш велл вуиваут лангридж ареа, из нот ит?» Накой мне вообще английский с алгеброй, я так и не понял за две свои жизни.
Второй доспех был успешно создан и помещен в новую витрину. С музеем получилась накладка — школа не смогла выделить помещение под музей. Разговор с директором для меня не стал ударом по мечте.
— Пойми, Жора, у нас школа маленькая и старая, свободных помещений нет совсем. Выгнать кого-то ради вашего детища я тоже не могу. Расстраивайся не расстраивайся, но с музеем ничего не получается по объективным причинам.
— Иван Дмитрич, я вообще не вижу проблем! Как это, ничего не получается с музеем, когда он уже есть. Вот у нас с вами две витрины и два больших экспоната. Мы можем их поставить в школьном коридоре на первом этаже. Экспонаты всегда на виду у ребят — раз! Никого не надо специально загонять в музей — два! Всяк заходящий в школу видит наши достижения — три! Визитная карточка нашей школы — четыре! Да всё здорово получилось!
— Хм, если так рассматривать вопрос, то верно говоришь. Мы так и задумывали, получается! Для детей и для школы. Можешь же, когда хочешь!
Это он к чему сейчас прибавил? Когда я чего не мог?
— Милославский, не смотри на меня так. Я таких как ты насквозь вижу. И вижу, что можешь ты многое, да только не хочешь ничего. Пока не захочешь, будешь сидеть и саботировать. Кто уроки истории отбывает как каторгу?
— Там неинтересно.
— А я о чем! Тебе только интересно подавай. А кто будет делать нужное, но неинтересное?
— А нужное, но неинтересное пусть делает тот, кому это интересно! Надо его чем-то заинтересовать, побежит как миленький. Вот вы бы смогли всю жизнь водить поезд по одному маршруту? Тридцать лет до Ельца и обратно? Я бы не смог, а кому-то нормальная работа. Даже про романтику какую-то пишут.
— Это ты что, труд машинистов не уважаешь?
— Горжусь и преклоняюсь. Но это не моё. И то не моё. А вот что моё, то будет моё. И своим я буду заниматься как проклятый. Но так, чтоб не надоело.
— Жора, а что твоё?
— Мне тринадцать лет, пока не знаю. А когда узнаю, тогда всем видно будет.
— А тебе точно тринадцать? Не тридцать три?
— Пойду я, Иван Дмитрич. Угу?
После каникул мальчишки чуть подросли, а наша команда прямо окрепла. Девочки изменились сильнее, некоторые вообще стали превращаться в девушек. Вот одна из них, Люда Богомилова, и втравила меня в приключение с продолжением. Утром иду в школу, никого не трогаю, вдруг явление: к школьному забору какой-то восьмиклассник прижал нашу Людку явно без её согласия.
— Боец, быстро свалил отсюда, и сопли подобрал! — с чего-то я перешел на военный тон общения.
— А ну вали отсюда, пацан, пока не получил!
Левой рукой хулиган продолжает удерживать девочку, правой ухватил меня за воротник. Очень удачно получилось, как по заказу. Фиксирую его руку на себе и делаю шаг в сторону, парень оказался как бы распят между нами правым боком ко мне. Удерживая руку, бью правой ногой в солнечное сплетение, второй раз. Герой
