от ужаса, как только услышали шелест ангельских крыльев.
У Холли… У Сорроу такая же реакция. Она могла разговаривать с Дмитрием, играть так, чтобы получить иллюзию контроля, но если окажется в одной комнате с ангелом, впала бы в кататонию. Она отказывалась говорить о том, что Урам делал с ней, но Дмитрий видел бойню на складе, оторванные конечности и скользкие от крови полы, разинутые рты, полные органов, пухлых и влажных, вытаращенные незрячие глаза.
— Их языки на месте? — спросил он Андреаса, заметив, что мужчины стали евнухами — их члены и яички отрезали тупыми лезвиями. Вампиры. Части тела отрастают… Тогда Андреас снова прикажет их отрезать. Без анестезии.
— Я планировал завтра их опять вырезать.
Дмитрий не чувствовал отвращения к жестокости наказания, не тогда, когда у него было отличное представление об ужасах, которые эти мужчины причинили Хонор, ради сексуального удовлетворения.
— Пока оставь их. Возможно, мне придётся их допросить. — Андреас кивнул.
— Хочешь остаться с ними наедине?
— Да.
Дождавшись, когда ангел исчезнет за деревьями, он подошёл к ближайшему вампиру.
— Значит, — пробормотал он, — тебе нравится брать силой то, что тебе не принадлежит?
Крик мужчины превратился в дикий вопль, стоило вампиру признать голос Дмитрия. И так как у вампира не было глаз, а вместо них зияли две чёрные дыры, ему оставались лишь звуки.
— Я ничего не знаю! Иначе, сказал бы тебе! — Дмитрий поверил ему. Вампир был слаб, сломался при первых признаках боли. Но существовал шанс, что он что-то заметил, сам того не зная.
— Расскажите мне всё, — потребовал он у обоих. — С того момента, как к вам подошли. Если что-то окажется полезным, возможно, я не стану вас наказывать. — От ужаса они на несколько минут потеряли дар речи. А Дмитрий просто ждал. Холодное сердце, как однажды назвала его Фаваши. Но поскольку она стерва, которая желала его использовать, слова не имели силы. А вот обвинение оказалось правдой — совесть редко грызла Дмитрия, и ни разу, когда дело касалось возмездия за тех, кто жестоко обращался с женщинами или детьми. — Хватит, — отрезал он, когда вампиры продолжили рыдать и умолять. Тут же разлилась тишина, иногда нарушаемая всхлипами. Почти полминуты спустя тот, с кем Дмитрий заговорил первым, открыл рот:
— Я работал частным охранником, когда однажды мне позвонили. Мужчина на другом конце провода сказал, что видел меня на вечеринке, ему понравилась моя работа, и спросил, не хотел бы я заработать денег на стороне с неофициальным заработком.
— На какой вечеринке?
— Он не уточнял, но мы работали на главных мероприятиях богатых вампиров. — Никакой новой информации Дмитрий не узнал, но поручит кому-то перепроверить списки гостей на вечеринках, на которых работал этот мужчина.
— И?
Когда что-то большое и чёрное приземлилось на обнажённую плоть, вампир судорожно дёрнулся.
— Он предложил огромные деньги, и я согласился. — Вампир сглотнул. — Потом я спросил Реджа, не хочет ли он присоединиться, поскольку клиент сказал, что ему нужны двое. — Редж, худощавый блондин, всё ещё плакал, но беззвучно.
— Лучше бы отказался.
«Уже поздно», — подумал Дмитрий.
Редж без проблем рвал плоть Хонор и прикасался к ней так, как ни один мужчина не имел права прикасаться к женщине без её согласия.
Подойдя к блондину, Дмитрий ударил его с такой силой, что что-то громко треснуло.
— Ты считаешь, что мне есть до этого дело? — спросил он тихим, сдержанным голосом. — Отвечай.
Выплюнув зуб, вампир выдал череду слов.
— Связь была через Леона. Я просто делал то, что он говорил.
Леон затараторил прежде, чем Дмитрий успел напомнить ему, почему не стоит заставлять ждать.
— Связь всегда через звонки. Я никогда лично ни с кем не встречался. Деньги переводили на мой счёт, и я отдавал Реджу его долю. Клиент, — продолжал Леон, запинаясь, — сказал, что она — его девушка, и что это её дурацкая сексуальная фантазия, типа её похитили и…
У парня глухо билось сердце, словно он осознавал, что Дмитрий хотел с ним сделать.
— Он всё повторял, что это её фантазия. — Дмитрий услышал в его раздражающем вое дрожь.
— И как вы догадались, что это не так?
Ответил Редж:
— Она сломала нос Леону! Я сказал, что что-то не так, но он разозлился и ударил её, отправив в нокаут. — Дмитрий вытянул руку и сжал пальцы.
— Редж, ты старше, почему не остановил его? — спросил Дмитрий мягким, как свежевыпавший снег, голосом. Реджа начало тошнить. Дмитрий молчал, пока спазмы не прошли, затем приблизился к нему и провёл рукой по лицу вампира. — Ответь.
Пот струился по вискам блондина.
— Из-за денег. Мне нужны были деньги, — ответил Редж.
— Понятно. — Он потрепал вампира по щеке, заставив дрожать, и подошёл к Леону, который пытался вырвать запястья из верёвки в тщетной попытке сбежать. Сломанная марионетка.
Сунув руку во внутренний карман пиджака, Дмитрий достал филейник [3], прижал холодный металл к новой розовой коже вампира.
— Рассказывай остальное. — Он сделал глубокий надрез по центру груди Леона. Кровь, тёмно-красная, просочилась из раны, а вампир захныкал.
— Мы не должны были её ранить, а я поставил ей синяк под глазом. Поэтому мы связали её, оставили там, где было указано в инструкции, и убрались к чёртовой матери.
— Но ненадолго. — Ещё один порез, на этот раз горизонтальный и настолько глубокий, что задевает внутренние органы Леона. Но вампир продолжал говорить, ведь знал, что Дмитрий может сделать гораздо хуже.
— Через полтора месяца клиент позвонил снова и дал адрес, сказав, что, может быть, мы хотели бы присоединиться к празднику. — Крутанув лезвие, Дмитрий потянул нож, разорвав лёгкое.
— Продолжай говорить. — Вампирам возраста Леона не нужно дышать… не так часто.
— Мы приехали туда, — он пытался вдохнуть, но выходил лишь обрывистый свист, — там было пусто, если не считать охотницу, но ясно, что не один вампир питался от неё. Клиент оставил записку, где было написано лишь «Наслаждайтесь». Я её выбросил. — Дмитрий убрал нож.
— И вы так и поступили? Наслаждались? — Вопрос был риторическим — этих двоих нашли с Хонор более недели спустя, и они были в её крови. — Вы ведь и своих друзей пригласили, да? — Два вампира, убитые во время спасательной операции, работали в одной охранной компании. — Кого ещё?
— Никого, — ответил Леон. — Клянусь. Только мы вчетвером. — Они были сильно напуганы, и не стали бы лгать, поэтому Дмитрий поверил.
— Хорошо. — Крики прекратились, когда он вырвал им голосовые связки, но оставил вампиров в живых. Рафаэль однажды сказал ему кое-что — что-то такое говорила его мать, Калианна.
«Три дня в жизни смертного могут
