Есть большой соблазн сказать, что я себя сдерживал. Ничего подобного! Нет никакого смысла себя сдерживать, когда попадаешь в молотилку-мельницу! Подойти «ближе к телу» удавалось с трудом, блоки ставить было не только глупо, но и опасно — от таких ударов можно было остаться без рук…
А взывать к Подземному Миру… Ну, меня там просто не поймут в этом случае!
Так что пришлось вспомнить Композитора с его «круговой техникой» Багуачжан и заставлять Аику неудобно перемещаться по кругу, уворачиваясь от ее «порхающих ног».
— Время, Мисаки? — Выкрикнула Аика.
— Одиннадцать с половиной, онее-сан!
— Я удовлетворена! — Заявила Аика, останавливаясь и поправляя юбочку и курточку.
И, надменно посматривая на затаивших дыхание зрителей, торжественно добавила:
— Ты продержлся больше десяти минут, они-сан! Думаю, я не буду возражать, чтобы человек, способный пройти Лабиринт с включенными ловушками, встречался с Ренкой-сама!
После этого последовал полный достоинства поклон равного равному.
«Старик… я не понял… то есть достоинства мужа для сестры Мисаки ее волнует гораздо меньше, чем ухажер для поп-идола Ренки?!»
«Погодь, Малыш… нас что… признали способными пройти лабиринт с включенными ловушками?»
— Опаньки! — Сообразила что-то Ренка. — Белый дракон?
И после этого я наблюдал невероятную картину: смущенная до раскаленной красной кожи грозная «молотилка» Аика Рю застенчиво кланяется Ма Ренке, что-то скромно лопочет и ковыряет носочком туфельки асфальт: «Я ваш горячий поклонник!», «Вы мой кумир!», «Образец для подражания!», «Желаю вам счастья!»
Как оказалось, мне еще повезло! Аика была без перчаток и в своей любимой замшевой курточке — и не могла использовать свою любимую капоэйру! Асфальт-то грязный!
Что-то чем дальше, тем меньше я понимаю происходящее… Причем тут «Белый дракон»?
* * *
А через полчаса, уже в вагоне монорельса, меня снова скрутило!
— Да-а-а… далеко нам до мастеров! — Глубокомысленно заметила Мисаки, догоняя меня, несущегося метеором к воротам Редзинпаку, поскольку туалета на ЭТОЙ станции не было. — Я даже не заметила кто и как это сделал!
— Наверно, сегодня даже вопрос о том, зайдешь ли ты к нам, не ставится! Да, Кенчи? — Нас нагнала Миу.
— Ой, неужели Кенчи сегодня зайдет в Редзинпаку добровольно?! — Прижала ладошки в варежках к щекам Ренка.
В перерывах между посещениями туалета я прямо спросил у Акисамэ: «Зачем?» На что получил от мастера джиу-джитсу ответ полностью в духе нашего сумасшедшего додзё:
— Мне бы очень хотелось, Кенчи, чтобы ученик сам догадался об этом! — И снова сделал «хитрую лису».
Я вот удивляюсь, как этот персонаж… Гин его, кажется, звали, да? Так вот как персонаж с таким лицом смог дожить да столь преклонного возраста? А вот чему я совсем-совсем не удивляюсь, так это тому, что его таки грохнули!
— Хо-хо-хо! Кенчи! Как хорошо, что ты зашел! Не сочти за труд, приготовь мне моего любимого чаю! Акисамэ-кун, мультики сегодня будем смотреть?
— Да, Старейший! Я предлагаю посмотреть про этих смешных тануки и тэнгу! Если мне не изменяет чутье — это гениальное произведение! Эти персонажи затрагивают что-то родственное в глубинах моей души… Кенчи, ты сегодня останешься? Тем более, что чай ты сегодня готовишь сам…
* * *
Во вторник утром обрадованный моим решением отец вручил мне свою визитку, поставив на нее свой штампик:
— Как тебя заботливо отделали… — Покивал головой отец, рассматривая синяки на лице и руках. — С большим энтузиазмом и любовью, я бы сказал. С Мисаки-тян что-то не поделил? Техника явно драконья… Ну, ты не огорчайся — смирится-слюбится! И помни, сынок, главное в семье — это умение находить компромисс!
Это точно.
Как там Ниидзима говорил? «Вбить в поисковик вопрос „Как добраться до…“?»
Клуб, действительно, располагался недалеко. А уж на мотоцикле… да при наличии подземной парковки…
И если учитывать непонятный энтузиазм отца по поводу этого клуба, то можно прогнозировать, что ждет меня в этом клубе много интересного… Уж не тайная ли это база Гасящих?
— Кенчи? Компрессик?
— Да, мам. Если не затруднит!
— Не затруднит. В следующий раз припряги Ми-тян — исследования показали, что эффективность наших компрессиков обратно пропорциональна возрасту! — Мать задумалась и добавила. — Впрочем, именно по этой причине мои компрессики все еще высокоэффективны!
* * *
— Шиба. Джеймс Шиба. — Приветствовала меня «легенда».
Наверно, я немного устал от калейдоскопа событий вокруг меня… хотя, какой там «наверно»! Во всяком случае сейчас меня даже не подмывало попросить показать знаменитого в моем мире человека свой знаменитый «удар ногой с разворота».
Шиба. Джеймс Шиба. С бородкой и усами, с черной повязкой на одном глазу. Чак Норрис… вылитый, стопроцентный. Он же — директор клуба «Золотая перчатка».
Нет-нет… никаких глупостей! Я даже не стал вздыхать: «Привет, Чаке!» Я вежливо поклонился и поздоровался:
— Добрый день, Шиба-сан! Меня зовут Сирахама Кенчи. Папа сказал, что у вас можно потренироваться…
— Мешок попинай пока, парень. А я посмотрю. Только — руками! — И совсем тихо пробормотал. — А то знаю я вас, узкоглазых…
И я пошел пинать мешок. А пока пинал — думал.
То ли клуб «Золотая перчатка» — вовсе и не боксерский клуб, а, допустим, место встречи Гасящих… очень уж отец хотел меня в этот клуб затащить. То ли это, действительно, боксерский клуб и действия отца — как обычно — пускание пыли в глаза и желание запудрить мозги всем окружающим, включая детей… Надеюсь, маменька хорошенько ему всыпала тогда…
— Какого ляда ты тут делаешь? — Вместе с этим змеиным шипением в мою спину повеяло смертельной опасностью.
В следующую секунду двухсоткилограммовый мешок полетел в противника, а я — полетел за мешком, готовясь убивать и уничтожать… Зря, конечно — меня ведь не атаковали, а просто спросили… пусть и с угрозой. Тем более, что почти сразу я смог определить «знакомый запах» эмоций. Очень-очень знакомый. Чуть ли не родной.
Яйой. Собственной холодно-селедочной персоной и взрывным страстным темпераментом. А сейчас — злая, раздраженная и испытывающая досаду… Может быть — «красный день» календаря у девушки?
Она была в спортивной светло-синей форме с бело-красными полосами вдоль рукавов и штанин. Босиком. Мы стояли друг напротив друга, а между нами медленно раскачивался боксерский мешок. И смотрели мы из-за него друг на друга, как из-за укрытия. И — через прицелы ружей.
