От постельного белья еле ощутимо и очень приятно пахло морозной свежестью. Бурлаков лёг и натянул одеяло на плечи. Ну, всё, день окончен, он добрался, всё благополучно и не просто хорошо, а даже отлично.
Сквозь сон Андрей слышал, как Бурлаков дважды прошёл мимо него, но не шевелился и даже не просыпался толком. Всё, что в его силах было, он сделал, теперь… теперь лишь бы Фредди и Джонатан приехали. А Эркин чего-то недоволен, чуть не сорвался, а с чего? Если он профессора боится, то зря, ни хрена им профессор не сделает. Да и… незачем профессору трепыхаться, незачем… мысли путались, уплывали, и он уже спал, сразу и улыбаясь, и хмурясь во сне.
Женя очень надеялась, что Алиса всё-таки проснётся попозже, но надежды не оправдались.
В квартире было тихо и темно, когда Алиса разлепила глаза и стала думать: дедушка ей приснился или был на самом деле. Спать совсем не хотелось. Она вылезла из кровати и подошла к окну. Андрюха во всех комнатах такие хитрые шнуры сделал: как потянешь, так штора сама отползает.
Солнца нет, но свет включать не надо, и так всё видно, значит, уже утро. Алиса оглядела свой стол, спящих в кроватках и коробочках кукол и решила разбудить их потом, а пока она пройдёт по дому и проверит, кто что делает.
В прихожей тихо и темно, все двери закрыты. Алиса тронула ручку двери маминой спальни… заперто, ну, мама с Эриком всегда запираются и спят, спят… и чего в воскресенье спать, когда ни в школу, ни на работу не нужно, а можно весь день играть и гулять, а они спят. Дверь большой комнаты поддалась легко, но её и раньше никогда не запирали. Шторы задёрнуты, но видно, что на диване кто-то спит. А у Андрюхи? Тот тоже запирается, а сегодня… сегодня дверь открылась. И здесь тоже спали на диване. Один — это Андрюха, значит, другой — дедушка, и он ей не приснившийся, а всамделишный. Интересно, а кто где? Андрюху разбудить, так тот начнёт дразниться или ещё чего выдумает, а вот дедушка… во всех книжках дедушки добрые и… и лучше разбудить его.
Алиса ещё раз посмотрела на светлые серебрянно блестящие волосы спящего на диване — опять Андрюха с головой завернулся, вот смеху будет, когда задохнётся — и решительно вернулась в большую комнату.
Дедушка спал, тоже завернувшись в одеяло, даже ещё больше, только чуть макушка видна, ну да, он же старенький, мёрзнет. Алиса осторожно тронула одеяло, где, по её расчётам, было дедушкино плечо.
— Дедушка, — позвала она. — Дедушка, уже утро.
Ей ответило невнятное мычание, ну, совсем, как у Андрюхи, и она потрясла сильнее. Андрюху она бы дёрнула за видневшиеся из-под одеяла волосы, и тот сразу бы проснулся, но с дедушкой так, наверное, нельзя, надо вежливо, и поэтому Алиса стала отворачивать одеяло, открывая спящему лицо и повторяя:
— Дедушка, уже утро, дедушка…
Вдруг одеяло взметнулось вверх, так что Алиса с визгом отпрыгнула и, наступив на подол своей ночной рубашки, с размаху села на пол. С дивана на неё ошалело и сердито смотрел Андрей.
— Ой! — сказала Алиса. — Андрюха, ты чего здесь, а не там?
— Я тебе сейчас и здеся, и тама так покажу, что по гроб жизни запомнишь, как рабочего человека в выходной день будить, — зловеще пообещал Андрей, под одеялом влезая в брюки.
Алиса вскочила на ноги и, подобрав повыше, чтобы не мешала, рубашку и потеряв тапочки, бросилась в маленькую комнату с воплем:
— Дедушка! Меня Андрюха доводит!
Когда Бурлаков, разбуженный криком, а не словами — обращение было настолько непривычным, что не осознавалось — сел на диване, Андрей уже сгрёб Алису в охапку.
— А стучать западло, стукачей мочат, вот я тебя сейчас и замочу.
— Это бельё замачивают, — отбивалась Алиса. — Дедушка…!
Бурлаков уже начал понимать, что зовут именно его, оправил пижаму и встал, когда в комнату вбежала разбуженная шумом Женя.
— Алиса! Прекрати!
Словом, началось нормальное воскресное утро. Алису отправили умываться и приводить в порядок себя и свою комнату.
— Эрик, — Алиса по пути заглянула в спальню, где Эркин быстро застилал кровать. — А мы тянуться будем?
— Нет, — ответил Эркин, не оборачиваясь.
Он ничего не объяснял и не приказывал, но это было настоящим «нет», и Алиса молча побрела к себе. Ну, почему всё так как-то не так получается, и Эрик сердится, а чего? Его же она не будила.
Женя сначала чуть не расплакалась от обиды: суета, неразбериха, что о ней подумают, но плакать и переживать было некогда. Готовить завтрак, убирать, наводить чистоту и порядок, успокоить Эркина, что всё не так страшно, извиниться перед Бурлаковым, поторопить Алиску, а Андрею… господи, это же начинка, не смей, не надо его пробовать, это изюм, он набухнуть должен, и всё сразу, и всё на ней!
Бурлаков от души наслаждался этим шумом, суетой и неразберихой, хлопаньем дверей и беготнёй по квартире. Он в семье, и это семейный беспорядок, как когда-то, совсем давно, до всего…
Наконец постели убрали, умылись, побрились, переоделись и собрались за завтраком. Бурлаков, без пиджака и галстука, так счастливо улыбался, сидя за столом, что Женя, ну, почти совсем успокоилась, а, глядя на неё, повеселел и Эркин.
За завтраком и решили, что раз всё веселье будет вечером, то…
— А подарки когда? — вмешалась Алиса. — тоже вечером?
— Алиса! — ахнула Женя.
— Ну, мам, — искренне возмутилась Алиса. — Я же для тебя стараюсь! И Эрика. У вас же праздник.
— А что? — Андрей подмигнул Эркину и по-английски: — Резонно.
Эркин с улыбкой пожал плечами.
— А что? — поддержал андрей Бурлаков. — Вполне логично. Радость откладывать не стоит.
— Ну… — Женя растерянно переводила взгляд с одного на другого. — Ну… ну, если так…
— Так, так! — завопила Алиса, срываясь со стула. — Ну, пошлите, ну, давайте…
— Не пошлите, а пошли, — поправила её Женя, вставая. — Я думаю, в большой комнате будет удобнее.
— Ага, ага! — прыгала Алиса. — Дедушка, а ты чего привёз, оно так в кладовке и стоит.
— Да, — встал и Эркин. — Пошли в кладовку, Андрей, перенесём всё.
И опять суета и беготня. В большую комнату перетащили привезённую Бурлаковым коробку, принесли всякие свёртки и коробочки.
— Ну вот, — удовлетворённо выдохнула Алиса. — Вот, мам, видишь, сколько всего. А с чего начнём?
— С тебя, — сразу сказал Андрей. — А то забыла, небось, и на других теперь переводишь.
— А вот и фигушки тебе! — гордо ответила Алиса. — Вот, мама, Эрик, это я с ама нарисовала!
Рисунок — цветы вокруг слова «Поздравляю», всё яркое, разноцветное и без единой ошибки — рассмотрели, восхитились, расцеловали Алису.
— Вот! — Алиса посмотрела на Андрея. — Я ничего не забыла. Это ты забыл!
— Фигушки тебе! — тряхнул шевелюрой Андрей. — Эркин, Женя, я вас поздравляю, желаю всего, сразу и надолго, и чтоб жизнь у вас была долгая, согласная и счастливая, и вот вам от меня.
И развернул… большую шкатулку, блестящую чёрным лаком и красно-золотым узором: жар-птицы среди ветвей с ягодами и цветами.
— Ой! — ахнула Женя. — Какая прелесть, Андрюша, спасибо.
— Ты её открой, Женя, — Андрей хитро подмигивал всем сразу обеими глазами.
Женя послушно открыла и завизжала, как Алиса, даже ещё громче. Внутри шкатулка была разгорожена на ячейки: для бус, для колец, для брошек и… и мало ли что ещё можно туда положить.
Насладившись общим восторгом, Андрей взялся за следующий свёрток.
— И вот ещё.
— Книга? — удивился Эркин.
Но это был альбом для фотографий в кожаной тёмно-красной с золотым тиснением обложке.
— И ещё! — Андрей торжественно развернул свой главный — как он считал — подарок: картину.
Букет полевых цветов в кувшине. Нежные, приглушенные краски, бумага словно просвечивала сквозь них. Эркин смотрел и не мог понять. Это же просто цветы, просто… рисунок, почему же ему так… хорошо. Он с трудом отвёл взгляд, увидел встревоженные глаза Андрея и улыбнулся своей «настоящей» улыбкой. Андрей немедленно расплылся в ответной улыбке, и Эркин, бережно положив картину на стол, шагнул к нему и обнял.
— Спасибо, спасибо, брат.
Ну… ну, ты того, — Андрей вдруг растерял все заготовленные слова.
Эта картина ему сразу глянулась, и он, не раздумывая, выложил за неё полторы сотни, но боялся: понравится ли Эркину. Понравилось!
Потом Андрея целовала Женя.
— Дедушка, — Алиса дёрнула Бурлакова за рукав. — А твои подарки когда?
— Тсс, — шёпотом ответил он ей. — Не мешай.
— А, — понимающе кивнула Алиса. — Сейчас они друг друга дарить будут.
Так и было. Флакон духов и большая нарядная коробка маникюрного набора, белая шёлковая рубашка с застроченными складками на груди, яркий блестящий галстук и вязаный, как у Андрея, но не пёстрый, а гладко-серый жилет на пуговицах.
