Василий Звягинцев - Андреевское братство

– А вон тебе и гурии, в натуральном виде…

Я обернулся.

По ту сторону невысокой штакетной ограды, в глубине запущенного соседского сада, на краю заросшей иван-чаем и пастушьей сумкой поляны, распахнулась низкая дверь бревенчатой баньки. Следом за клубами пара на лужайку выскочили две… Нет, в самом деле гурии, только славянского образца.

Молодые, фигуристые, докрасна распаренные, с распущенными соломенными мокрыми волосами до пояса, с чуть-чуть утрированными, как в эротических мультфильмах, прелестями. И оказалось, это не какие-нибудь абстрактные модели, нет, а именно Алла и Ирина.

Одна – моя многолетняя подруга, другая – вроде бы женщина-мечта… Полностью игнорируя наше близкое присутствие (а не увидеть нас в нормальной ситуации они никак не могли), молодухи с радостным смехом и визгом подскочили к сорокаведерной бочке возле угла баньки, здоровенным черпаком вылили друг на друга по нескольку ведер дождевой воды и бросились обратно. Причем уже на пороге Алла влепила Ирине оглушительный шлепок по тугой ягодице.

– Красота, – меланхолически сказал Артур. – Дворовые девки веселятся. Патриархальные радости жизни. А вот и княгинюшка…

«Если Елена сейчас проявится на пороге – ох как я ему врежу!» – подумал я с ненавистью и азартом.

Артуру или тому, кто стоял за ним, не хватило ума или деликатности вовремя остановиться.

Елена появилась. Точно такая, какой я видел ее в последний раз, летом 2038 года. Вернее – какой я не успел тогда ее увидеть. Сначала я услышал голос княжны, сердито что-то выговаривающий служанкам, а потом она вышла из предбанника на порог, конечно, по замыслу режиссеров, тоже обнаженная, но величественная, тонкая, с надменно вскинутой головой. За нею выбежали прежние красавицы, уже чуть меньше похожие на оригиналы. Псевдо-Алла накидывала ей на белоснежные плечи простыню, а псевдо-Ирина, упав на колени, старалась обуть на стройненькие ножки сандалии…

Но самое смешное – как они ошиблись! Не появись сейчас Лена «в натуре», а эдак мелькни за окном легкой тенью, я скорее всего поддался бы искушению. Снова ее увидеть и, возможно…

Выходит, что пятнадцать долгих лет воспоминание о той влюбленности сверлило мою душу, как червяк, и оттого, наверное, происходили все мои странные, бессмысленные зачастую метания.

Но, увидев Лену наяву, красивую, конечно, но, искренне признаться, довольно ординарную восемнадцатилетнюю девчонку, я испытал облегчение.

Нельзя дважды войти в одну реку. И первая любовь хороша только в воспоминаниях.

И уж никак не следовало бы им изображать мою нынешнюю женщину служанкой.

Безо всякой злобы, единственно, чтобы показать, «кто в лавке хозяин», как выразился бы папаша моего альтер-эго, правоверный еврей Моисей Риттенберг, я Артуру врезал. Как давно собирался. В целях самовыражения.

Законы Ньютона в этом вымышленном мире действовали безупречно.

Тем более удара он не ждал. И поднимался с шелковой травы довольно долго. Вот только крови на его губах я не заметил.

А кровь должна была быть обязательно. И несколько выбитых зубов. На всякий случай я остался в стойке, ожидая возможной сдачи. Артур же просто махнул рукой и снова сел на бревнышко.

Девушки исчезли, хотя по этому сценарию они могли бы приветствовать мою победу радостными криками. А самая из них восторженная бросилась бы мне на шею…

– М-да, – сказал я после продолжительной паузы, увидев, что отвечать на мой демарш Артур не собирается. – Но как же так у вас выходит? Вы что мне предлагаете? Остаться здесь, без памяти о прошлой, уже прожитой жизни, значит, в итоге не получить на самом деле ничего. Какая разница вот лично мне, что там случилось с неведомым князем в искусственной реальности номер икс? Меня ведь также не волнует судьба любого моего прямого предка, жившего полтыщи лет назад.

– Но…

Я остановил Артура.

– А если память сохранится – ведь это ж будет уже полная ерунда. Я так и стану относиться к происходящему, как к цирку. Анализировать, отмечать все несообразности и анахронизмы, через неделю или две Елена надоест мне, как бездарная актерка, пытающаяся… – Я снова махнул рукой. – Сам, что ли, не понимаешь? Не гений я и уж тем более не Бог, чтобы измыслить мир, который будет мне же самому казаться единственно возможным, безупречным. «И увидел Бог, что это хорошо…» – Я рассмеялся издевательски. – А еще все время помнить о потерянном настоящем мире. То есть фактически выйдет так, что с переходом сюда все мои родные и знакомые умрут для меня. Одномоментно…

– Все это можно было бы и совместить, – сказал Артур спокойно, словно воспринимая мои слова всего лишь как очередную фазу торга.

– А ты бы заодно пошел ко мне дворецким. Или кем? Боярином думным? Согласен?

– Да, безусловно! – он даже вскинулся, намереваясь встать.

– Сиди, «боярин», – я остановил его мановением пока еще княжеской руки. – Что тебе обещали очередную псевдожизнь, я догадался, но может, скажешь – для чего все это? Зачем и кому я нужен именно здесь?

Он долго молчал, затягиваясь и медленно выдыхая дым. Глаза его подернулись пеленой беспамятства.

Что – конец первого акта? Так и оказалось.

– С чего ты взял, будто я что-то от тебя хочу? – спросил он наконец. – Откуда ты вообще здесь появился? И зачем?

– Да как тебе сказать? Сценарий-то писал не я. И даже не читал его. Наверно, так и задумано?

– Задумано… Только кем? Я что-то плохо сейчас соображаю. Ты все-таки умер наконец, или…

– Прогуляться вышел, – закончил я за него. – Ты же сам просил, вот я и пришел. Долг платежом красен. Можешь объяснить, что с тобой на «Призраке» случилось? Ну, тогда… Вечером мы попрощались, вы с Верой ушли к себе. В твою каюту. О чем с ней говорили, помнишь? Она зачем-то разделась… Когда я вас увидел, лежала на палубе… без всего, с халатиком в руке. Вы с ней что, этими делами тоже занимались?..

– Дай мне еще сигарету…

Я протянул ему портсигар, заодно, повинуясь давнишней журналистской привычке в меру сил соответствовать характеру и вкусам интервьюируемого, тоже взял сигарету, крутнул зубчатое колесико зажигалки. Еще раз убедился, что и для меня вкус дыма совершенно обычный, и запах тоже. Единственно – огонек тлеющего табака отливал непривычным зеленовато-фосфорным цветом.

– У меня такое впечатление, что на этом том свете все по правде. Телесно и материально. Сигарета вот. И ты… Челюсть как, не болит?

Он потрогал место удара пальцем. Пожал плечами.

– Не болит. Возможно, здесь все для каждого по-своему. У меня вот ботинок ногу начал тереть. Как только ты появился… – похоже, что предыдущего сюжета он уже совершенно не помнит.