В состоянии тихой паники находился и клан парижских Ротшильдов. И на это были свои причины. К концу XIX века мир был почти весь поделен между могущественными кланами финансистов. Свободных ресурсных территорий практически не осталось. Единственной огромной территорией с почти неосвоенными неисчислимыми богатствами - источниками сырья и огромным населением - потенциальный рынок сбыта - оставалась Россия. Разговоры о том, что Россия несправедливо владеет такими богатствами в одиночку, начались в конце XIX века.
Еще в 1884 году на конференции в Берлине западные державы приняли решение: те страны, которые сами не могут освоить свои ресурсы или делают это слишком медленно, должны "открыться миру", а если они не хотят сделать это по доброй воле, то их нужно принудить к такому шагу. Формально было заявлено, что речь идет об Африке, но Африку не надо было "открывать" - ее уже и так "открыли" без всяких специальных решений. На самом деле это была "черная метка" России.
Однако император Александр III продемонстрировал выдержку и не испугался. Тогда западный капитал пошел другим путем. С помощью своей агентуры влияния (прежде всего Сергея Витте, связанного с Ротшильдами и другими представителями еврейского, британского и французского капиталов) ему удалось посадить Россию на финансовую иглу, стремительно ускорить рост ее финансовой зависимости от международного капитала, жестко пристегнув к французским, а затем к британским внешнеполитическим интересам. Ресурсы России начали постепенно переходить в руки иностранного капитала, а страна - превращаться в сырьевой придаток Запада, проигрывая ему и политически.
Золотой стандарт Англии был навязан Ротшильдами, которые очень сильно обогатились на наполеоновских войнах, и одной из форм такого обогащения явилась концентрация золота в их руках. Тогда и появилась идея, что необходимо подсказать властям соответствующих стран, чтобы они вводили золотой стандарт в золото-денежное обращение. Соответственно, для того, чтобы поддерживать это золото-денежное обращение, будет существовать постоянный спрос на "желтый металл", а Ротшильды готовы будут оказывать "услуги", предоставляя недостающий "желтый металл" на условиях золотых кредитов. То есть не продавать, а давать на время, получая в дальнейшем проценты от золотых кредитов, таким образом, ставя в долговую зависимость от себя не только какие-то частные лица, но целые государства. Витте сумел навязать России золотой стандарт. Это так называемая "денежная реформа" Витте 1897 года. После нее задолженность и особенно внешняя задолженность России начала стремительно расти.
И вот теперь Витте вышвырнули из русской политики, и Россия, которая уже была "взвешена и поделена" уплывала из жадных ручонок. Кагал Ротшильдов был в состоянии, которое называется на идише "шухером". Многолетние труды ее агентов могли пойти в "тухес".
Посол Франции в Петербурге Морис Бомпар обивал пороги здания у Певческого моста, умоляя русского министра иностранных дел Петра Дурново, чтобы тот доложил императору Николаю II о его просьбе о срочной аудиенции. Но в ответ следовал неизменный ответ министра: "Государь занят... Государь занимается делами, связанными с войной на Дальнем Востоке".
Выглядело это, как вежливое и дипломатичное отправление к чертовой матери. Бомпар унижался, пробовал выйти на императора через Великих князей, но результат был тот же.
- Месье Дурново, - почти со слезами умолял министра посол, - я прошу передать Государю, что президент Французской империи месье Лубе готов сразу же после получения приглашения от вашего императора прибыть в Россию для ведения переговоров. Он даже готов прибыть с неофициальным визитом.
Дурново, наблюдая за унижениями когда-то гордого галла, думал о том, что Россия снова стала играть первую скрипку в мировой политики. Да что там первую скрипку, Россия играла Соло, пока все остальные ей с ужасом внимали. И все благодаря Чуду, которое, теперь он уже в этом не сомневался, совершено по Промыслу Господню. А, то кто еще мог послать эту эскадру Ларионова?
10 марта (23 февраля) 1904 года. 08:05. Санкт-Петербург. Дворец Великого князя Александра Михайловича. Набережная реки Мойки, 106. Тамбовцев Александр Васильевич.
Наша команда, ездившая в Батум за молодым Кобой, наконец, благополучно вернулась в Санкт-Петербург. Хотя, какой он молодой, двадцать шесть лет всего. Почти все уже было в его жизни, разве что кроме первой любви. И в семинарии Сосо Джугашвили учился, и в революционной деятельности участвовал. За организацию забастовки он был арестован, сидел в тюрьме, потом ссылка в Сибирь, откуда Коба и совершил невероятный по своей дерзости побег.
И вот вернувшегося в Батум беглеца, ждали порочащие слухи, предательство товарищей, и новый арест. И вот из камеры тюрьмы его вытаскивают жандарм Познанский, майор Османов и старший лейтенант Бесоев. Жизнь Кобы снова круто поменялась, только он пока и не и догадывается, насколько круто. Теперь мне необходимо закончить ту работу, которую наши товарищи офицеры начали в дороге. Кстати, они уже должны подъехать к дворцу с вокзала. Конечно, ни на автомобиле, а на любезно предоставленных нашей хозяйкой санках.
По заботливо очищенным дворником от снега ступенькам парадного крыльца поднялись пять человек, одетых в одинаковые теплые спецназовские бушлаты и шапки ушанки... И не разберешь отсюда, кто из них кто. А вот и нет! Коба вон тот, который пониже остальных, и чувствует себя в форме немного неловко. Вряд ли в вагоне ему пришлось носить бушлат.
Кстати, зная о привычке Государя Николая Александровича лично примерять образцы военной формы и снаряжения, мы презентовали ему один из запасных комплектов его размера. Типа, пусть немного пофорсит перед кайзером на охоте. Шутка удалась. Охота состоялась позавчера и, как, посмеиваясь рассказывал генерал Ширинкин, кайзер, впитавший милитаризм с молоком матери, всю охоту жестоко завидовал русскому императору. И поделом, нечего было шашкой размахивать, когда его не просят.
Шаги по коридору и стук в дверь. Входит старший лейтенант Бесоев, а с ним молодой человек кавказской национальности. Сейчас в нем почти невозможно признать будущего вождя народов, если бы у меня в ящике стола не лежала фотография из полицейского архива.
Жму руку сначала Николаю Бесоеву, потом молодому товарищу Джугашвили, попутно быстро заглянув ему в глаза Так, кажется, у ребят получилось то, что я у них просил - завоевать доверие будущего товарища Сталина. Сейчас он расслаблен и не ждет подвоха. В его глазах я прочитал лишь любопытство.
