— Должен вам сказать, постановка ваша произвела на меня очень большое впечатление. Давно мне так не было весело, очень давно. К сожалению.
— Я очень рад господин Президент, что наши творческие потуги затронули некие струнки в вашей душе.
— Нестор, давайте обойдёмся без официальных церемоний, они признаться, давно мне навевают только смертельную скуку. Обращайтесь ко мне просто по имени, так будет и мне приятно и вам проще.
— Я понимаю, бремя власти, тяжёлая ноша и далеко не каждый способен её нести с достоинством. Постоянное общение с подхалимами и откровенными карьеристами даётся очень тяжело, если ты, конечно нормальный человек. — Чуть качнув головой, высказал я своё мнение, самым внимательным образом анализируя интонации человека наделённого немалой властью.
— Вы абсолютно правы Нестор. Власть, тяжелейшая ноша, если ты относишься к своей работе на благо страны и населяющих её граждан ответственно. — Улыбаясь во все тридцать два зуба, ответил глава государства и, замолчав на пару мгновений, поинтересовался:
— А вы бы хотели стать главой какого-нибудь государства?
— Буду откровенен, я бы никогда не хотел возглавлять страну. Не по мне это, слишком я люблю свободу, и терпеть не могу любые аппаратные игры, особенно высшего административного звена, слишком они расчётливы и жестоки, хотя конечно каждому — своё… Кто-то рождён для этого, кто-то нет. Я как раз из второй категории.
— Ой, не зарекайтесь Нестор. Я вот тоже, в своё время даже помыслить не мог о том, что когда-нибудь стану Президентом Священного Союза, но прошло время и, божий жребий указал на меня и я был вынужден взвалить на свои плечи эту нелёгкую ношу, которую покорно несу двенадцатый год.
— Избавь меня боже от такой участи! — С чувством выпалил я, еле сдержавшись, чтобы не перекреститься.
Президент, узрев мою реакцию, сидящий напротив меня человек от души рассмеялся, утирая платком выступившие слёзы. Немного успокоившись Руной, откинулся на кресле и, мгновенно стерев с лица ухмылку, заговорил:
— Насколько я знаю, вы Нестор всё ещё не являетесь полноценным гражданином Священного Союза. Кстати, откуда вы родом?
— Действительно гражданином я не являюсь, как впрочем, и все остальные жители Ферси, а вот что касается места, где я родился, тут уж простите, ответить не могу, просто не знаю. Себя помню лишь с того момента как очнулся с разбитой головой на замызганном лежаке без медного гроша в кармане, да ещё к тому же бандиты какие-то устроили за мной погоню. Пришлось спасаться в имперском вербовочном пункте Легиона и подписать контракт, а через некоторое время после прохождения учебки был направлен командованием на Ферси, где был заподозрен в особо крупных хищениях с военных складов, да только я этого не делал, хотя конечно махинациями занимался, но они совершенно не касались военного имущества. Благо меня вовремя предупредили и, я опасаясь виселицы дезертировал ещё до начала штурма планеты, а после её взятия доблестными крестоносцами некоторое время работал в муниципальной мусороуборочной компании, но сия, без всякого сомнения, необходимая обществу и городу деятельность была мне не по душе и я занялся бизнесом. Вот, в сущности, и вся моя история.
— Неужели медики не смогли восстановить вашу память? — С немалым удивлением взирая на меня, поинтересовался Президент Священного Союза.
— Около месяца назад был в столичной клинике, где мне исправляли физиономию и заодно хотели усилить память, но ничего не получилось, говорят, мозг не поддаётся внешнему воздействию, так как он каким-то образом закрыт. Были проведены какие-то исследования по результатам, которых мне выплатили значительную премию от Министерства науки. В общем, мой мозг оказался природным феноменом, ранее неизвестный науке. Вот, в сущности, и вся моя история в кратком её изложении.
— Что, совсем-совсем ничего не помните?
— Абсолютно ничего. — Подтвердил я и, умолкнув на пару мгновений, высказал свою мысль:
— Какой бы моя жизнь в прошлом не была, я теперь совершенно иной человек и обратно прежним становиться совершенно не желаю. Моя нынешняя жизнь вполне устраивает и иного желать, считаю неблагоразумным.
— Ну что ж, достойная уважения позиция… — Задумчиво протянул Президент и, внимательно посмотрев в мои глаза, заговорил:
— Я вас, уважаемый Нестор Иванович, пригласил вот по какому делу, я предлагаю вам рассмотреть вопрос организации большого турне по мирам Священного Союза. Всю техническую и финансовую сторону вопроса, Администрация Президента возьмёт на себя.
— Это огромная ответственность… — В нерешительности протянул я, хотя понимал, что в данном случае мой отказ не предусмотрен сценарием, но всё ж таки, цену себе следовало поднадбить. В конце концов, это в первую очередь в их интересах.
— Не отказывайтесь Нестор Иванович, дело действительно государственной важности.
— Я и не отказываюсь, но потяну ли такое, не знаю… Слишком ответственное это дело.
— Потяните, — мягко ответил Президент, — тем более организацией гастролей занимается дочь Верховного Магистра, а мы со своей стороны окажем Эстель Гонориус всяческое содействие и не только организационного характера, но и финансовое обеспечение полноценного турне.
— Простите, но для такого турне есть одно немаловажное препятствие. Для того чтобы свободно передвигаться в пределах Священного Союза, надо быть полноценным гражданином, а в труппе таковых вообще не имеется.
— Ах, да… Совсем забыл, завтра я подпишу Президентский Указ, согласно которому, всем актёрам и техническому персоналу будет предоставлено гражданство, за особые достижения в области культуры.
— Премного благодарен господин Президент! — Весьма убедительно изображая радость, воскликнул я и для полной достоверности, немного поёрзал в кожаном кресле.
— Бросьте, это такая малость… — Качнув головой, проговорил Гаваэль Руной и, переведя свой взгляд на мерцающий огонёк аппарата правительственной связи, решил завершить наш разговор.
— Нестор Иванович, желаю вам успехов на ниве творчества. Сейчас вы спуститесь на первый этаж, и сотрудники охраны вас доставят в личные апартаменты.
— Всего вам доброго, Гаваэль! Оставшись в одиночестве, Президент Священного Союза Гаваэль Руной, задумчиво сидел в кресле некоторое время, пока настойчивый сигнал вызова, сильно действовавший на нервы, не потревожил его. Он хорошо знал кто его вызывает, но не испытывал ни малейшего желания с этим человеком разговаривать, но политик на то и политик, чтобы вести задушевные беседы с теми, кто тебе не нравиться или вообще омерзителен до глубины души. В этом-то и заключается суть политики и политиков и если ты избрал эту стезю, то будь любезен соответствовать, иначе слетишь очень быстро, растеряв всякое доверие со стороны деловых кругов спонсирующих избирательные компании, что равносильно политической смерти.
