Все выглядели очень усталыми и вымотанными. Третьи сутки непрерывной беготни, когда нет даже возможности присесть, не то, что поспать, сказались на всех. Я сразу взял слово и начал совещание.
— Значит так, канал на территорию не занятую противником мы пробили.
Все уставились на меня, ожидая более точных пояснений.
— Под Борисполем, за линией фронта. С Москвой я уже связался, и сюда скоро высылают группу для обеспечения контакта с нами. Думаю, в свете последних событий мы от правительства СССР пока никакой материальной помощи просить не будем, Вермахт нас и так прекрасно обеспечил всем необходимым, поэтому на повестке основная задача спасение бывших военнопленных, которые себя реабилитировали в боевых действиях и действительно достойны спасения. Жду ваших мыслей по этому поводу, с учетом того, что секретность нашего объекта не должна быть нарушена.
Слово взял Санька.
— Командир, ты реально хочешь весь этот табор прогнать через бункер? Не реально. Тут работы на несколько недель. Надо им еще и глазки завязать, так чтоб они ничего не поняли.
— Я уже думал об этом и заказал кучу снотворного.
— Угу, и людей потравишь, как в Норд-Осте. Не то. Да и пропажа такой группировки сразу привлечет немцев, вот тогда они начнут точно тут все перепахивать. Как вариант, с той стороны пригнать подкрепления, боеприпасы и тут, в тылу противника, организовать что-то типа плацдарма, который постоянно снабжается и пополняется силами.
— Санька, мне нравится эта идея, только тогда высветим все возможности портала и где гарантия, что вместе с пополнением и боеприпасами, мы в портал не затянем группу захвата НКВД. Как бы ситуация не развивалась, но на сто процентов доверять своим предкам я не собираюсь. Да и воевать тут не очень хорошо. Леса редкие, местность пересеченная, все достоинства нашей техники, не могут быть использованы по полной программе, да и боеприпасов для таких боевых действий у нас уже почти нет. Для Т-64 уже три боекомплекта расстреляли, а если у нас начнется заварушка с Черненко или с отрядом, который прибудет из Украины, про нашу душу, или если татары решатся вернуть бункер, который контролирует дорогу через перевал к морю, обратно, а там охрана, человек пять осталась. Мы повоевали, помогли предкам, но полностью ввязываться в конфликт в этом времени, я считаю неразумным. Наша сила, это наши знания и опыт. И вчера и сегодня мы это доказали, надавав немцам по голове. Вы же сами делали видеозаписи, будет, что Сталину с компанией показать. Так что, начинаем свертывать здесь свое присутствие, и готовим для эвакуации в первую очередь тяжелораненых. Готовим по две крытых машины. Загружаем, загоняем в портал, там их принимают и отправляют в госпитали, дальше уже не наши проблемы. Зато будет возможность избавиться от многочисленной трофейной техники, которой у нас скопилось с избытком. Все, готовьте первую партию тяжелораненых для эвакуации.
Судя по лицам, не всем понравились мои решения, но тут собрались военные люди и приказ командира имел более высокий приоритет, нежели собственные мечты повоевать с врагами, про которых смотрели столько фильмов и читали столько книг. Но это реальная жизнь, и немаленькие потери у нашего небольшого отряда, уже остудили горячие головы.
В это время в штаб Юго-Западного фронта пришла шифрограмма, следующего содержания.
'Начальнику особого отдела штаба Юго-Западного фронта, комиссару государственной безопасности 3-го ранга Степикову.
Вчера, 21 октября 1941 года под Борисполем потерпел аварию самолет специального авиаотряда НКВД СССР. Соблюдая все меры секретности, силами войск НКВД, провести операцию по поиску командира и членов группы, майора государственной безопасности Кречетова. При установлении контакта оказать полное содействие в выполнении специального задания Ставки. К вам высылается группа ГУГБ НКВД СССР во главе с комиссаром 1-го ранга Судоплатовым. Берия'
Мы снова вернулись в бункер и перенастроили портал на точку выхода под Борисполем. Уже было светло, поэтому переодевшись в советскую форму и вооружившись оружием, которое бы не вызвало нездорового интереса, вышли через портал обратно в 41-й год.
Перед выходом мы выдвинули видеокамеру на штанге и перед нами, на экране ноутбука открылся вид убранного поля, где были сложены несколько скирд с соломой. Вдалеке была видна какое-то поселение, поэтому мы просто вышли на ту сторон и снайпера, как всегда выглядевшие как лешие, привычно попрятались, а мы с Санькой, который щеголял в форме лейтенанта НКВД, которая хранилась на складе еще со времен Могилевских похождений. Вооружившись автоматами ППД и прихватив радиостанции, мы скрытно направились к населенному пункту, еще неизвестно как там нас примут. А вдруг история идет уже по-другому и в этом районе уже хозяйничают немецкие войска, хотя радиоперехват пока не давал повода для беспокойства. Мы быстро перебежали до небольшого яблоневого сада с уже голыми деревьями и под таким прикрытием приблизились к деревне. К моему неудовольствию к деревне подходили столбы телефонной связи, и, о нашем появление здесь, сразу будет доложено, что привлечет ненужный интерес.
Понаблюдав за населенным пунктом и прекрасно понимая что каждая минута промедления потом будет оплачена гибелью наших солдат, я почти не скрываясь с Артемьевым, которые получал истинное удовольствие от ситуации, при незримой поддержке наших снайперов, открыто вошли в поселок. Почти сразу наткнулись на шестерых детей лет двенадцати, которые подозрительно рассматривали нас. Один, самый смелый подошел и чуть настороженно заговорил, поглядывая на мой орден Красной Звезды.
— Добрый день товарищи командиры. А вы кого-то ищите?
— Добрый, да, нужен телефон, чтоб связаться с городом. Тебя как зовут?
— Артем.
— Ну вот Артем, как называется ваша деревня, а то мы немного заплутали и есть ли у вас телефон? Надо срочно связаться с командованием.
Он подозрительно нас оглядел, особенно чистенькую Санькину форму, на которой были видны не обмявшиеся стрелки после глажки, и показал рукой в сторону деревни.
— Так в сельсовете есть телефон.
— Покажешь?
Он замялся, оглянулся на своих друзей, видимо подмигнул, и пара его спутников с демонстративно равнодушным видом пошла в сторону деревни. В закрепленном наушнике я сразу услышал доклад Малого.
— Феникс, это Кукушка-Один. Детишки через лес побежали.
Я не стал выдавать свои переговоры, да и Санька доклад наблюдателя тоже слышал, поэтому удивленно на меня взглянул. Пришлось доигрывать.
