– Надеюсь, не в последний раз?
Проблему распределения честно "настрелянных" дензнаков решил просто, передав Григорию две тысячи вместе с напутствием.
– Сам решишь, кому сколько…
Участвовавшие в "охоте" ветераны сами по себе гарантировали сохранение всего в тайне: отбирались только те, у кого была большая семья (одному так и вовсе Бог послал семь дочерей и ни одного наследника). Большая семья – большая нужда, это правило было неизменно, и проблемы выбора у них не было. В самом-то деле – или наконец досыта накормить и хорошо приодеть своих родных, или сдать контрабанду и не получить практически ничего… ну может очередную медальку навесят?
Учитывая ВСЕ "левые"поступления за отчётный, так сказать, месяц, доход Александра составил двеннадцать тысяч рублей. На пару тысяч больше, чем полное жалование корнета Русской Императорской Армии за десять лет, с "мундирными", "квартирными" и прочей мелочью. За неполный месяц, правда с некоторым риском… но при его нынешней профессии это скорее норма
* * *
Поездку в Ченстохов пришлось ненадолго отложить – его сослуживец, корнет Зубалов, умудрился навернуться со служебного мерина Борьки, известного всем своим меланхолично-спокойным нравом, и как минимум на неделю оказался в постели. А тут как раз: визит-инспекция, в исполнении бригадного адъютанта штабс-ротмистра Прянишникова, потом выдача денежного довольствия, прибытие трех десятков "молодых" взамен уходящих в отставку… Когда же он, наконец, освободился, то пошёл несильный, но постоянный мелкий дождь, подпортивший настроение.
– Чем могу служить пану офицеру?
– Парадно-выходной мундир, через два дня… можно быстрее. Это возможно?
– Пан офицер, конечно же, возможно, но это…
Портной картинно закручинился и едва не заплакал.
– …потребует дополнительных трат. Если пан офицер согласен? Отлично! Прошу вот сюда…
На примерки пришлось приходить три раза, но свободного времени хватало: и на открытие счёта в Русско-Азиатском банке, и на тщательный осмотр немногочисленных достопримечательностей города, и на неспешный разговор с владельцем маленького магазинчика охотничьих товаров про новинки оружейной мысли, в ходе которого удалось договориться о реализации части трофейных стволов по вполне пристойным ценам. Переночевав в гостевых апартаментах при штабе, обратно возвращался довольный – столько дел разом сделал! К заставе подъехал уже в сумерках, но всё ещё в хорошем настроении, которое, к сожалению, удалось сохранить недолго.
– Стоять!
Идущий впереди, и нетвердой походкой, солдат враз исправился: сгорбился и моментально растворился в темноте между казармами второго и третьего взвода.
"Это становится интересно! Явно узнал голос, но и не подумал остановиться. Нехорошо…"
Всё прояснилось, как-только он подошел поближе к бревёнчатой стене казармы третьего взвода: заунывные песни, разговоры на тему "уважения", негромкий гул голосов… На скрип двери поначалу никто не отреагировал, но понемногу разговоры стали утихать, и всё больше и больше лиц поворачивалось к входу, желая узнать, кого принесла нелёгкая…
– Понятно. Старший унтер где?
Из глубины казармы донёсся почти трезвый голос.
– Оне с хаспадином фильдфебилем уехавши, обмундировку новую получать…
– Младший унтер где?
Тот же голос, но уже поуверенней, доложил:
– Туточки он, задремал. Притомилси, сердешный…
– Ну раз задремал. Как проспится, пусть ко мне подойдёт, вместе с старшим унтером, пожалею…
С утра на младшего унтера, действительно, без жалости глядеть было нельзя. Левую половину головы он "отлежал" до синяка, руки непроизвольно прижимались к правому боку, внезапно прорезавшаяся зубная боль и хромота плюс отходняк "после вчерашнего"…
– Ну-с, слушаю ваши объяснения?
– Ваше Благородие, я…
– Трифон Андреич, вы-то здесь причём? Я ещё вчера узнал о вашем отсутствии, и к вам и старшему унтеру третьего взвода вопросов не имею.
Названные заметно расслабились и стали чувствовать себя более уверенно, не переставая при этом "есть глазами начальство"
– Слушаю?
– Ну…энто… земляка встретил, Вашбродь… вот и… дык, кто ж знал, что так то…а!
Обрёченно махнув рукой, унтер тут же скривился от боли. Корнет понимающе покачал головой.
– Ясно. Трифон Андреич, приготовь мешок с мусором, лопату и двое носилок, а вы стройте взвод.
Оглядев угрюмо-унылые рожи, он сочувствующе улыбнулся и начал говорить, вспоминая некоторые воспитательные методики армии Советской:
– Ставлю задачу. Вот этот мешок, положить на носилки и доставить к вон той рощице, где и закопать. Младший унтер приболел… но пограничники своих не бросают! Поэтому младший унтер будет командовать прямо так, на носилках. Бегоом… арш!!
Пока солдаты, в полной выкладке, добежали до небольшого леска в трёх верстах от них, с них сошло семь потов, но жалоб слышно не было. Вновь выстроив взвод, Александр назначил "добровольцев" на откопку могилы, и держал всех по стойке смирно, пока место захоронения не было готово.
– На караул!!!
После торжественных похорон мешка с кухонными отходами, повторился марш-бросок обратно к казарме, где взвод полчаса "отдохнул" в строю и наконец-то получил команду "Вольно". Вот только радовались бедняги рано: всё повторилось на следующее утро… и на следующее… К моменту, когда корнет Зубалов нашёл в себе силы вернуться к исполнению служебного долга, весь лесок выглядел как после набега дивизии кротов, а солдаты таскали с собой не двое, а трое носилок: их мучитель нашёл-таки солдата, который от него тогда убежал. Зато когда всё закончилось, третий взвод иначе как "лосями" никто и не звал, но смеялись тихо, особенно "молодые", и при этом оглядывались: не дай бог Их Благородие услышит, пронеси господи!
Комвзвода-три был растроган до самой что ни на есть глубины души, его встретили как отца родного, и разве что на руках не носили. Вот только странные усмешки ветеранов первого и второго взводов были непонятны…
Сам Александр теперь часами пропадал на личном полигоне, оборудованном при самом живом и непосредственном участии провинившихся рядовых (хе- хе), где на посторонний взгляд, зверски и с особым цинизмом измывался над собой и унтером (к плохо скрываемой радости остальных непосвящённых) Вот занятия там и натолкнули на интересную идейку – попытаться изготовить пистолет. Ну не то, что бы натолкнули… Просто надоело останавливаться и мучительно долго перезаряжаться после всего шести (это если Смит- Вессон), или восьми (Раст-Гассер) выстрелов. Барабан-то у револьверов даже не откидной, а"переломный"… Только сейчас пришло понимание – как это здорово, когда отстрелялся, выщелкнул магазин, вогнал новый, снял с затворной задержки и всё, можно стрелять дальше. И по времени это от силы пара секунд, в отличие от аналогичной процедуры для Смит и Вессона, одно заряжание патронов по одному чего стоит… Даже ловить себя стал на том, как бы он прошёл вот здесь или там, конкретно с пистолетом в руках. Конечно, и так жаловаться было грешно – за то время, что прошло с начала тренировок, Александр превратился в хорошего стрелка (по его собственному мнению, ему было ещё очень далеко до идеала), и спокойно выбивал 95 из 100 стоя на месте. В движении, конечно, выходило гораздо хуже, но и здесь было чем похвастаться. Возможно, всё так бы и осталось пустыми мечтаниями, да на глаза попался тот самый, первый, блокнот – а в нём его невнятные мысли и планы. Перечитал… и так тошно стало.
