- А-а, наш лорд-канцлер соизволил к нам обратиться, - удивительно бархатным, почти слащавым голосом, заговорил король. - Знаете, а я уже было начал думать, что срываю свой голос перед каменными истуканами. Помогите нам, сделайте милость.
Переход монарха от бешенства к умиротворенности оказался настолько контрастным, что дрогнули даже невозмутимые гвардейцы. Облаченные в белую сталь фигуры практически одновременно вскинули алебарды, готовясь заколоть любого, на кого укажет королевский палец.
Лорд-канцлер, словно ничего этого не замечая, быстро пересек покои и застыл у открытого окна, стараясь понять, что так могло заинтересовать короля.
- И, как вы нам это можете объяснить, наш дорогой лорд-канцлер? - раздался рядом с ним полный сарказма голос. - Дворцовая площадь и прилегающие улицы совершенно пусты. Нет ни торговцев, ни нищенок, вообще, нет ни каких людишек! Или может быть, я ослеп?!
На лице лорд-канцлера не дрогнул ни один мускул. Придворные и до этого стоявшие безмолвно, вообще перестали дышать.
- Вы совершенно правы Ваше Величество, - спокойно ответил лорд-канцлер. - Улицы безлюдны. Как раз именно сейчас, я и шел к вам с докладом об этом странном происшествии.
Король слегка наклонился в его сторону, будто не хотел ни одного слова не пропустить из сказанного им.
- Мои осведомители донесли, что сегодня в полдень на дворцовой площади будет выступать преподобный Керн, - невозмутимо продолжал лорд-канцлер. - Он призвал прийти на его речь всех, кто считает себя истинным последователем учения о Едином Боге...
Прозвучавшая новость была не просто неожиданной, а, более того, ужасной! Учение о Едином Боге столь быстро набирало популярность в королевстве, что среди его приверженцев уже давно были не только обычные простолюдины, но и часто встречались благородные. Некоторые злопыхатели даже говорили, что сама королева благосклонно отзывалась о Едином Боге и несколько раз принимала в своих покоях преподобного Керна. Однако дело было даже не во взглядах королевы и некоторых дворян, а в чрезвычайной фанатичности последователей Учения. Верующие с такой яростью и жестокостью громили чужие храмы и священные святилища, что диву давались даже многое повидавшие ветераны-гвардейцы.
До короля, в отличие от встревожено загалдевших придворных, смысл сообщения, казалось, не дошел. Он, не торопясь, сел в кресло и со вкусом откусил, взятое со стола, яблоко.
- Ваше Величество, - пробормотал, позволивший, наконец, себе удивиться, лорд-канцлер. - Ожидается, что последователи соберутся почти со всей королевства... Керн пообещал, что... вы, сир, лично выслушаете его...
Король продолжал молчать, увлеченно грызя яблоко, словно ему только что рассказали не очень занимательную и, даже более того, скучную историю. Наконец, проглотив очередной кусок, он поднял голову и ехидно спросил:
- Нам, кстати, интересно, лорд-канцлер, а когда вы намеревались обо всем этом доложить? Или вы думали, что, мы, его королевское величество, Мореот Второй Китонский такими вещами не интересуемся? Может, мы настолько глупы, что совершенно не разбираемся в делах собственного королевства? Так, что же вы молчите?
Марите смертельно побледнел и цвет его лица стал лишь немногим отличался от беломраморной стены дворца. Он не торопился отвечать на столь провокационные вопросы и лихорадочно искал спасительный ход, позволивший бы ему выскользнуть из этой ловушки. "Значит, этот королевский увалень не такой уж и глупец, как мы считали! - размышлял лорд-канцлер, физически чувствуя, как утекает время. - Он все знал. Знал и про моих шпионов, и про намечающееся сборище фанатиков... Возможно, королю известно и о заговоре. Но почему же меня еще не схватили? Играет или издевается?! Нет, слишком уж он спокоен и доволен собой. Если бы он хоть что-то знал о заговоре и его участниках, знать уже давно бы хватали по всему Китону и вешали на столбах. Похоже, он просто радуется, что узнал о фанатиках сам, без моего участника. Думает, сделал мне маленькую гадость! Ладно, посмотрим".
Ваше Величество, - искусно придавая своему голосу нотки подобострастности и лести, заговорил лорд-канцлер. - Даже в мыслях я не позволяю такого! Напротив, я был и остаюсь, ваше Величество, самого высокого мнения о ваших способностях! Вы, несомненно, лучший монарх, которого Светозарный Митра только мог подарить благословенному Китону! Я всегда восхищаюсь вашим бесподобным чутьем и отменной выдержкой и у Вашего Величества нет более верного слуги, чем лорд-канцлер!
Поднимая склоненную голову, лорд-канцлер мгновенно почувствовал, что выбрал беспроигрышный путь и, если не вернул прежнее доверие короля, то, несомненно, избежал немедленного изгнания или казни. Король Мореот Второй "цвел и пах"; на его лице играла довольная улыбка, а с величественной горделивой позы можно было писать как минимум портрет легендарного Спасителя Отечества Порета Великолепного, одного из старых китонских королей.
- Хорошо, лорд-канцлер, - причмокивая толстыми губами, пробормотал король. - Мы совсем не сомневались, что вы наш преданный слуга и готовы выполнить любое наше повеление. Но, запомните, впредь такое больше не должно повториться! Мы, Мореот Второй, должны знать все о наших поданных!
С видом победителя, он посмотрел на столпившихся придворных, которые уже сегодня должны были разнести по всему дворцу об официальной порке лорд-канцлера.
- Так, а где глава Конклита? - вдруг, недовольно спросил король, желавший, чтобы все, включая и сообщество магов, знали об унижении всемогущего лорд-канцлера. - Что-то я его не вижу.
- Ваше Величество, - слегка склоняя голову, заговорил Пелту Дарин. - Верховный Конклит утвердил нового главу. С сегодняшнего дня, я, Пелту Дарин, был положен в первые магистры.
- Ох, уж эти ваши дрязги! - поморщился король, словно под нос подсунули какие-то отбросы. - Как быстро и тихо Илириуса сняли. Дети, прямо!
Бывший первый магистр в этот момент находился в своем кабинете. Закончив мерить шагами пол, Илириус Зенон тяжело опустился на высокий резной стул. В нем уже совсем ни чего не осталось от того Зенона, который величественно восседал во главе Верховного Конклита, и перед которым трепетал сам монарх. Сейчас в комнате находился обыкновенный старик, окончательно придавленный грузом полетевших лет и тяжестью свалившихся на него невзгод.
Волосы, кое-где отливавшие чернотой, окончательно покрылись серебром. На впалых щеках поселилась желтизна, заострился крючковатый нос.
Его взгляд обежал стол, ставший за все эти годы таким родным, и остановился на пожелтевшем пергаменте. Тяжело вздохнув, он взял его в руки и остекленело уставился на расплывающуюся вязь букв.
"...Верховный Конклит обвиняет Первого магистра Илириуса Зенона в профессиональной некомпетентности, опасном попустительстве к распространяющейся по всему Китону ереси, в сочувствии к осужденным преступникам, в помощи беглому преступнику, - вспыхивали огнем переливающие буквы. - Собрание магических иерархов постановляет: сместить Илириуса Зенона с поста Первого магистра, лишить доступа к собранию магических артефактов и вынести предупреждение".
- О, Митра, как же я мог быть таким слепым?! - обхватив голову руками, горько пробормотал бывший Первый магистр. - Я же даже не мог представить себе, что такое возможно. Я лишь хотел разжечь искорку в молодых душах, добавить чуточку пламени...
- Вот-вот, Илириус! - раздался со спины знакомый голос. - Все мы хотели, чтобы в молодых сердцах вновь разгорелась страсть и пламя!
Быстро обернувшись, Зенон встретился глазами со своим другом - Торианом Пияту, стоявшим у полураскрытой двери.
- Думаешь, только ты видел, что Конклит стал разлагаться и потихоньку начал смердеть, как старая падаль? - печально продолжал Ториан. - Нет, и еще раз нет! Это чувствовали все! Все мы понимали, что так больше нельзя жить.
- Да, мой друг, так больше жить нельзя, - склоняя голову, опустошенно повторил за ним Зенон. - Как оказалось, нельзя, посадив королька (крошечная птичка, выдававшие чудесные трели) в золотую клетку, ждать от него таких же прекрасных песен, как и на свободе... Как же мы ошибались, Ториан! Почему дальше своего носа мы ничего не видели?
Ториан Пияту медленно подошел к нему и, положив руку на плечо, произнес:
- Теперь это уже не важно. Давным-давно, мы уже сделали свой выбор и сейчас пришло время за него расплачиваться. Илириус, я пришел не затем, чтобы поговорить с тобой о прошлом. Для этого нужно другое время и другое место... Верховный Конклит постановил послать тебя и еще трех сильнейших магов, чтобы вернуть Килиана Барториуса. Он не должен избежать казни!
- Выходит, они все знают! - удивился Зенон. - Но, откуда? Как?
