образование?
— Пока никакого, школа только.
— Как это?
— Так получилось, что работать пошел раньше, чем диплом получу.
— Да… дела… Бардак у вас в милиции. Ну, надумаешь, можешь на юрфак поступить, а там на последних курсах на заочное переведешься – и милости просим.
— Спасибо, Глеб Львович, но я всю жизнь милиционером мечтал стать, все равно одно дело делаем.
— Ну как знаешь, ладно, пойду с Гороховым переговорю. Пока он дело не забрал у меня и не загубил совсем.
***
После осмотра места происшествия в эту же ночь Горохов собрал нас на экстренную планерку у себя в кабинете. Присутствовали в усеченном составе: трое оперативников, психолог Ожегова, я и сонный Погодин, который опоздал и не был на осмотре.
Я уже рассказал все свои соображения Горохову. Не стал утверждать, что допер до этого самолично, а дал понять, что выведал ценную инфу из “стана” врага. Горохов видел, как я “мило” беседовал с Дубовым, и вопросов у него не возникло.
— Итак, товарищи, — начал Горохов. — Убитая – Коробова Ирина Альбертовна, 1958 года рождения. Студентка политехнического института. Ушла сегодня из общежития, еще днем. Сейчас наши отрабатывают ее круг общения и восстанавливают хронологию событий за последнее время. Есть предположение, что тело убитой привезли на набережную на автомобиле. Учитывая специфический состав почвы, на машине подозреваемого могли остаться черные брызги или налипшие комки на колесах. Проверить все машины мы сегодня не сможем, но вот автомобиль товарища Зинченко не мешало бы осмотреть без лишнего шума прямо с утра, пока он его не забрал из обкомовского гаража.
— В обкомовский гараж без санкции прокурора не сунешься, — возразил один из бывалых оперов. — Как же мы сможем по-тихому все обстряпать, Никита Егорович?
— Я уже все продумал, — заговорщически понизил голос Горохов. — Значит, так, слушайте внимательно…
План Горохова был одновременно и прост, и гениален. Основывался на “врожденном” страхе советских людей перед отделом по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией.
Работники торговли и хозучрежедений всех рангов, от простого грузчика до министра, боялись ОБХСС, как огня. Ожидали прихода людей в штатском круглые сутки. Причем, даже находясь дома, не чувствовали себя в безопасности и представляли себе, как вот-вот к ним нагрянут посреди ночи товарищи в серых шляпах и начнут выяснять, на какие доходы была куплена мебель, телевизор, хрустальные сервизы в серванте и халва в холодильнике. Опасались этого отдела и партийные верхушки, позже даже родился каламбурчик: “Почему КПСС боялась ОБХСС”.
Сейчас теневая экономика в СССР достигла своей наивысшей точки расцвета. За особо масштабные злоупотребления служебным положением нескольких осужденных по статье о хищении даже показательно расстреляли.
Вспомнился советский анекдот. У майора КГБ спрашивают, чем занимается его организация.
— Мы занимаемся людьми, которые недовольны государственным строем.
— А разве есть такие, которые довольны?
— Есть, но ими занимается ОБХСС!
Горохов для проведения операции истребовал в помощь у областного управления инспектора из пресловутого отдела. Его-то следователь и отправил в обкомовский гараж вместе со мной и Погодиным.
Прибыли мы к самому началу рабочего дня. На проходной в гаражный дворик инспектор привычным движением вальяжно развернул корки перед лицом заведующего гаражами, который по совместительству оказался главным механиком:
— Отдел по борьбе с хищениями соц собственности. Мне нужно осмотреть гараж.
Завгар, хитроусый мужик вороватой наружности с пузом, как на этикетке пива “Толстяк”, сначала побледнел, потом налился пунцом, будто его неожиданно шибануло давление. Нехорошие предчувствия выбились у него из-под кепки на висок струйкой пота.
— А в чем, собственно, дело, товарищи? — развел он руками, прикинувшись пасхальным агнцем, даже блеял так же.
— По нашим сведениям в гаражах обкома происходит хищение горюче-смазочных материалов.
Завгар вытер лоб и сглотнул. Сразу видно, что бензин тырит. Только невдомек ему, что его крысятничество ОБХСС до лампочки. Так мелко они не работают. Бывало, конечно, когда с показателями не густо, пускали они провокаторов, что бензин из служебного автомобиля продать просили или продукты в обход бухгалтерии толкнуть налево... Разменивались, так сказать, по мелочам.
Но завгара никто не провоцировал, он явно подумал, что на него кто-то из своих настучал, с кем поделился не достаточно щедро.
Мы вошли в гаражный бокс. Пахло машинным маслом и чуть отсыревшим бетоном: в углу протекала крыша, новые капли шлепали по разлившейся на полу луже.
— Что же вы, товарищ, дыру в крыше не залатаете, не сигнализируете куда надо? — укоризненно покачал головой инспектор. — Вода имущество государственное портит. Это уже саботажем попахивает.
— Да как же не сообщил? Сразу сообщил! — оправдательно замахал загребущими руками завгар. — Всю хозчасть на уши поднял! Это же только сегодня протечка случилась, дождь-то какой сильный был. А я сразу Михайловне сказал, чтобы отрядила кровельщиков, а она ответила, что потом займется вопросом, мол, отчет у нее сегодня, и так погода пока наладилась. Вот где вам проверочку бы устроить. В хозчасти… Знаете, сколько там дармоедов! — попробовал перевести стрелки хитроусый.
— За дармоедство статьи не предусмотрено, а вот бензин государственный похищать — законом запрещено, — вмешался я. — Принесите нам документацию на отпуск топлива, путевые листы по машинам, которые вчера эксплуатировались. Будем сверять пробег и расход бензина. Вот на эту Волгу в первую очередь принесите бумаги, — я ткнул пальцем в автомобиль Зинченко. — Колеса и крылья в грязи, сразу видно, вчера по дождю ездила.
Завгар пыхтел и сопел:
— Одну минуту, товарищи, сейчас все будет.
Он торопливо зашагал прочь.
— Сейчас помчится с начальством советоваться, — сказал инспектор, — у нас есть несколько минут.
Я присел возле колеса “Волги”. Протектор забит черной грязью. Я накрошил присохший грунт в пустой спичечный коробок:
— Готово!
— Так просто мы не можем уйти, — возразил ОБХСС-ник, — раз шороху навели — надо держать марку. Милиция мы или кто? Сейчас выявим мелкое хищение, пальцем погрозим, дескать, на первый раз прощаем, и тогда уйдем.
Но выявить даже мелкое нарушение нам не удалось. Примчался завгар в сопровождении какой-то женщины из финотдела и приволок коробку с кипой бумаг. Вывалили бумаги на стол в гараже. Вместо документов оттуда посыпались обрывки и труха.
— Вот, товарищи! — с деланым трауром просиял завгар.— К сожалению, документация не сохранилась. Грызуны, собаки такие, уничтожили отчетность служебную.
— Не
