из подручных средств собрать подавители диссонанса, это будет такой прорыв что остальное ему можно будет простить. — усмехнувшись ответил я. — Впрочем нам о нем вообще мало что известно, кроме того, что он не из этого мира.
— И очередной вопрос, который не поддается объяснению. — вздохнула Инга, заканчивая разминку и возвращаясь за рабочее место. — Что за миры, откуда они, почему? Почему мы о них ничего не слышали?
— А вот тут ты зря, дорогая. — ответила за меня Ангелина. — Про один мы знаем доподлинно, это божественная материя и энергия, с которой идет резонанс. Мы его каждый день используем, даже в мелочах, и как быть без него я даже не представляю.
— Никто не представляет. — ответил я. — К слову, об этом в отчетах есть вполне понятные выводы, и на мой взгляд очень интересные. За последние пятьдесят лет увеличилась не только сила потомственных одаренных, подвергшихся евгенике, но и всех одаренных в целом. За двадцать лет в среднем одаренные поднялись на один ранг во всем мире, можно даже сказать, что наш мир поднялся на ранг, или на него же скатился в бездну, к Пожирателю.
— Ну и имечко… говорящее. — передернув плечами проговорила Ангелина. — И что выходит, что орден Асклепия, со своей частичной стерилизацией, и общество Теслы с ограничениями камней — они все правы?
— Если бы всё было так просто. — вздохнул я, откладывая документы. — И общество и орден действовали с такими жесткими ограничениями только на территории России и восточной Европы в целом. Даже в Германии с этим было чуть менее жестко, а в Британии и Америке никаких ограничений не действовало. В штатах у Асклепия даже отделений не было.
— Значит они лишь ограничивали нас? — проговорила удивленно Ангелина. — Вот уроды.
— Орден скорее идиоты, хотя и гады те ещё. Одни похищения детей для воспитания фанатиков чего стоят. — прокомментировал я. — Хотя чаще они их просто покупали у нерадивых родителей или недобросовестных чиновников социальных служб. Но от этого не легче. В целом же, орден был инструментом, позволяющим удержать общий мировой фон резонанса, снижать количество одаренных в Евразии, чтобы позволить повысить его в Америке и Британии.
— Значит у них сейчас больше одаренных чем у нас? — уточнила Инга.
— Если верить отчетам разведки, то не только больше, но и верхушка имеет в среднем более высокие ранги. Если у нас и в Германии по одному одаренному вне категорий, то у англичан их три. — ответил я, пересылая девушкам инфографику. — Сколько у Американцев нам остается только догадываться, но ен менее четырех зафиксированных. Плюс передовые технологии в кораблестроительстве…
— Если они решатся на прямое боестолкновение мы не выдержим. — поджав губы проговорила Мария.
— Именно. А значит нам категорически нельзя соваться во внешнюю политику пока мы не обезопасим рубежи, не отстроим флот и не получим по крайней мере ещё одного одаренного вне категорий. — усмехнулся я. — Или средство борьбы с ними. Тут любой вариант будет приемлемым. Пожалуй, даже лучше сделать ограничитель, так менее опасно для мира в целом.
— Я просматривала записи с камеры. — между делом сообщила Мария. — Как думаешь, что за мир у нашего пленника? Если я все правильно поняла — он появился у нас почти сразу после тунгусской катастрофы. Тесла как-то пытался компенсировать одну беду и вызвал другую.
— Не думаю, что механоид это беда. — покачал я головой. — Скорее путешественник… или жертва. Уверен, ему у нас не слишком комфортно. Но одно можно сказать точно, уровень технологий мира в котором он жил принципиально отличается от нашего. Чего стоят только роботы пауки, от которых мы еле отбились. Я бы даже сказал, что это нанотехнологии, хотя подробности мы узнаем очень скоро. Половина технических лабораторий страны препарирует сейчас тех насекомых.
— Думаешь мы сумеем догнать Тесла? — с надеждой спросила Ангела.
— Увы, но в первую очередь нужно думать о выживании. — вздохнул я. — А для этого придется стать гораздо сильнее.
Атлантика, остров Тесла.
— Вы не можете блокировать решение вопроса по Польской зоне вечно. — проговорила Пятая. — Мы должны начать решение этой проблемы.
— То, что вы предлагаете, это не решение, а перекладывание её на одни плечи. — мрачно возразил Второй. — Установка подавителей лишь на одной границе Польской зоны заставит тварей двигаться на три других. А это Балтика, Румыния и Российские степи. Такое решение приведет к миллионным жертвам!
— Но не миллиардным! — возразила Вторая. Еще недавно самая отчаянная союзница Второго, она сменила позицию ради выживания большего числа своих подданных. — Европа переполняется беженцами, мы уже потеряли половину своей территории и отступать некуда.
— Берлинская стена пока стоит… — заметил Второй.
— Пока! И мы не имеем права рисковать столькими жизнями. — вновь возразила Пятая. — Мы несем ответственность перед людьми и должны руководствоваться принципом пользы для большинства. Россия выдержит, там большие расстояния и малая заселенность. Твари не могут держаться бесконечно, радиус зоны ограничен её диссонансным излучением! Они даже до вашей столицы не дойдут, а за ней вся страна!
— Если мы ответственны за большинство, то и спасать надо всех! Мы обязаны поставить монолиты по всему радиусу. А в идеале — закрыть зону. — твердо сказал Второй. — Это наша обязанность как совета.
— Мы не можем предоставить столько монолитов, чтобы перекрыть всю зону. Их просто не хватит. — сделав скорбное выражение лица проговорил Первый.
— Я видел отчеты о производстве, монолитов вполне достаточно. — возразил Второй. — На складах в Америке и в Британии их избыток.
— Это стратегические запасы, на случай непредвиденных обстоятельств и открытия прорыва на территории наших стран. — возразил Третий. — Мы не имеем права их использовать, и они останутся для наших нужд. Всё что мы можем выделить без угрозы катастрофы — уже выделено. Своими возражениями вы лишь оттягиваете решение проблемы.
— Передайте чертежи и технологии обработки в Российскую империю, и проблема с производством монолитов решится в считанные месяцы. — с трудом сдерживаясь произнес Второй. — Они сумеют произвести достаточно чтобы нейтрализовать все зоны. И на своей территории, и в Европе, и в Африке.
— Общество Теслы никогда не станет распространять опасные технологии. Тем более передавать их тем, кто совсем недавно проявил себя как агрессор и стал косвенным виновником образования зоны. — усмехнувшись ответил Первый. — Только филиалы общества, доказавшие свою непредвзятую позицию и благонадежность, имеют право на производство по секретным технологиям.
— И по странному стечению обстоятельств таких филиалов только два, один в Англии а второй в штатах. — проговорил Второй, и стол пошел волнами.
— Сдержаннее, сдержаннее, коллега. — поджав губы проговорил Третий. — Кому станет хуже, если вы не сможете держать себя в руках? Точно не нам.
— Вы же знаете почему совет заседает на острове? — откинувшись на спинку кресла усмехнулся Второй.
— Грозите нам самоубийством? Как же низко вы пали. — победно усмехнулся Первый. — Учитывая неадекватность нашего старого-нового коллеги, я, как председатель совета Теслы, пользуясь чрезвычайными полномочиями, снимаю его голос. Кто за?
— Поддерживаю. — стрельнув глазами в сторону Второго сказала пятая. Одна за другой поднялись три руки.
— Единогласно. — кивнул Первый. — В таком случае, дамы и господа, наконец наиважнейший вопрос, предоставление Римской империи монолитов, для защиты от влияния Польской зоны. Кто за?
Зимний дворец. Петроград.
— Войскам Рижского направления необходима ротация. — показывая на карте откуда шло нападение говорил Роман Суворов. — Ситуация на перешейке с каждым днем всё хуже. Не знаю, как справляются шведы, а у нас из моря порой такое вылазит что уж лучше бы волна с рубежа шла.
— Твари приспосабливаются, меняют форму и становятся более опасными. — кивнул Илларион Долгорукий. — И от того, что они приобретают узнаваемые формы ничуть не легче. Чего одни щелкуны стоят…
Я опустил взгляд на данные разведки, каждое нападение сотни камер фиксировали новые виды с разных сторон, после сражения данные сводили в единый центр, обрабатывали, локализовывали отдельных особей и составляли их примерный генеалогическое древо.
— Очевидно, что перед нами сверхускоренная модель эволюционного развития. — заметил лысеющий профессор Болитов. — Чем дальше от центра зоны, тем более привычные формы приобретают выживающие твари. Те же кто не прошел эволюционный отбор — умирают и возвращаются в биомассу, сосредоточенную на дне Балтийского моря. Дни идут за тысячи лет, недели — за сотни тысяч. От бесформенной массы они перешли к рыбам, а затем и к ракообразным. Но за счет нарушенного баланса каждая особь индивидуальна. А кроме того, появляются искаженные существа…
— Сейчас на дне моря идет постоянная битва с зарождением все новых и новых
