незаметно к затору на мотоцикле.
— Почему стоим, граждане? Зеленый свет горит. Авария?
— Нет никакой аварии. Тут спор возник о правилах дорожного движения.
— Ничего не знаю! Быстро проезжайте, нечего нарушать! А то сейчас быстро проверю, кто тут чего нарушает.
Все моментально попрыгали по машинам. Получить «прокол» в талончике никому не хотелось. Гаишников в этом времени не то чтобы уважали, но сильно побаивались. Особенно работяги. Куда они потом без прав?
Пасту готовить на самом деле несложно. Главное в ней соус. Обойдемся без модных названий типа болоньезе, путанеску, пепперони. Американские итальянцы поступали проще. Изобрели так называемый американский гуляш. Тушим со сливочным маслом порезанное мелкими кусочками мясо, добавляем нарезанные томаты и томат-пасту с мелко нарубленной зеленью. Кидаем специи. Соус начинает источать безумные ароматы.
Кеша смотрит на часы. Пора выезжать за Вероникой. Вермишель он сварит непосредственно перед ужином. Он бежит к лифту, а затем к «Москвичу». Повернув зажигание, Васечкин внезапно осенился. Он вспомнил вступившегося за него на дороге адвоката. Вот тот перец на кого похож! На Сикорского! К нему и надо обратиться по поводу работы! Он же давал ему свою визитку. Покопавшись в карманах, Кеша её не нашел и в панике задергался.
«Дурак, она в кофре!»
Все, план наскоро составлен. Договориться о встрече, затем привезти с Зеленограда комплект с «Контаксом». Прости дед настоящего Васечкина, твой внук все равно бы все похерил. А так эту ретро аппаратуру можно загнать, чтобы получить преференции на будущее. Он уже узнавал, немецкая техника и оптика всегда в цене. Заодно решим финансовый вопрос и подобьем клин насчет работы. Такой опытный мастер точно должен что-то путное предложить!
— Кеша, ты невозможный человек!
— Я знаю, дорогая!
Васечкин наполнил бокалы и протянул один из них Веронике. Из-под светлой пряди блеснули голубые глаза.
— Я пробовала спагетти у знакомых ребят. Они приехали из Италии и умели его готовить. Но у тебя все намного лучше и вкуснее. Как так? Колись, ты жил в Италии?
— Может быть, — Кеша накрутил на вилку вермишель и отправил в рот. На его взгляд ничего особенного. — Ну если не считать, что это блюдо итало-американской кухни.
— Но как!!⁇
— Шефа можно отблагодарить чаевыми.
— Тогда я в душ… — последние слова прозвучали уже над самым ухом, будоража молодой организм до невозможности. Как жаль, что в это время нет нормальных душевых кабинок! А то можно было помыться двоим.
Глава 11
Страсть к перемене мест
— Васечкин, ты совсем обнаглел!
Сима буквально позеленела. Она и так частенько бывала на взводе. Такое не проходящее ПМС. А сейчас и вовсе глотала воздух, как рыба, выкинутая из воды. Кеша же был стоически спокоен.
— Это почему?
— У нас на носу ответственные съемки, а ты собираешься уходить.
— Тебя устроит такой вариант? Я сделаю срочную работу, а вы от меня отстанете.
Ответственный секретарь издательства неожиданно легко согласилась на его сомнительное предложение. Видать, припекло.
— Если Иван Васильевич даст добро.
— Уже.
Иннокентий положил перед Симочкой лист с подписью. Та, видимо, не ожидала от молодого фотокорреспондента такой прыти, потому что заново позеленела.
— Васечкин!
— Аревуар, Симоляндия!
Не мытьем, так катаньем, но мало-помалу план устройства в столичной круговерти воплощался в жизнь. Кеша угадал с Сикорским, хотя коммерческая часть запланированного гешефта прошла не совсем так. Нет, глаза у старого мастера при виде раритета загорелись. Эта линейка «Контаксов» оказалась достаточно редкой.
— Какой красавец!
Владлен Иванович тут же взял камеру в руки и придирчиво осмотрел. Взвел затвор, спустил, проверил, как он работает на разных скоростях. Глянул в видоискатель, открыл коробку и все там внимательно оглядел.
— Отличное состояние, Иннокентий! Сразу видно, что за фотоаппаратом следили. Много сам наснимал на него?
— Пожальте!
Васечкин, не будь дураком, подготовил небольшое портфолио. Там и снимки Насти Дмитриевны пригодились, Анжелы и с выставочного проекта.
— Вот это снято Цейсом? — отложил в сторону женские портреты Сикорский.
— Правильно выбрали, — усмехнулся Кеша.
— Интересный подход, — мастер уставился на кадры, сделанные к выставке. — На средний формат снимал?
— «Салют» с работы брал. Для выставки собственный проект придумал. Посвящена была она 26 съезду партии.
Сикорский лишь хмыкнул:
— Хитро. И нашим, и вашим. А ты не так прост, Иннокентий, как выглядишь. Под деревенского дурачка косишь, наводя тень на плетень. Только все обычно забывают, что Иванушка в сказках всегда в прибыли оставался. Чего хочешь?
Резкий переход от мягкой похвалы к деловому разговору мог бы сбить любого, но не менеджера из двадцать первого века.
— Работу поинтересней.
— А нынешняя чем не устраивает?
— Если честно, то не устраивает оплата. Я же не пенсионер на жопе ровно сидеть.
— Ха-ха, — мастер откинулся в кресле и засмеялся. — Точнее и не скажешь! Ты писать не пробовал? Нет? Дерзай! Короткие и хлесткие описания к фотографиям всегда в цене. В нашей конторе они постоянно требуются. Фотокорреспондентам частенько приходится работать одним и на краю земли. Никто за тебя не опишет и не даст прочувствовать прелесть текущего момента.
— Э… — Васечкин выпучил глаза, — это к вам, что ли в ТАСС предлагаете идти?
Сикорский скупо кивнул, сжав губы:
— Не торопись, но я слово скажу. Подготовь вдобавок к твоей постановке что-то репортажное. Имеется?
— Конечно!
— Размер восемнадцать на двадцать четыре. Лучше нейтральный цвет на «Униброме». Через неделю позвони. Но смотри — мотаться в Москву придется каждый день. Поначалу тебя промурыжат в городе. В столице хватает ежедневных мероприятий.
— А я и так в Москве живу. Неподалеку от трех вокзалов.
— Вот как? Комнату снял?
Иннокентий усмехнулся:
— С барышней сошелся.
Сикорский поднял глаза:
— А ты шустрый, субчик! Тогда у нас приживешься.
— А то!
— Но смотри, зашлют куда-нибудь на Самотлор, мало не покажется.
— Да я ко всему привычный.
Сикорский по-стариковски пожевал губами и спросил, скашивая глаза в сторону камеры:
— А что по нашим делам грешным?
— Хочу продать. Честно, пока не до творчества. Другие планы на жизнь.
— Ясно. Молодежь, как всегда, торопимся, не терпится ворваться в самый эпицентр событий. Знаешь, вот эта линза мне особо понравилась, — Владлен Иванович взял в руки Цейсовской портретник. Васечкин тут же просек поляну. Хитрожопый мастер хочет оставить
