места не знаю.
― Сотрудникам секретных обществ мобилизация не грозит,― назидательным тоном произнёс новичёк,― Они и так на государственной службе.
― Хорошо им. А мы страдаем от недоедания и онанизма,― не выдержал Кимитакэ.
― Когда девушки так далеко,― спокойно произнёс Юкио,― а живёшь на редьке и бататовой каше и даже стипендии не положено, остаются два варианта ― онанизм и импотенция. И между вариантами даже выбирать не приходится ― с тобой происходит либо одно, либо другое. Так что тут стыдиться не надо. Надо радоваться, что с тобой первое, а не второе.
― Если ты так хорошо разбираешься в онанизме, то может подскажешь, как попасть в эту секретную Хризантему?― осведомился Кимитакэ.
Он не был уверен, узнаёт сейчас тайну или разоблачает ложь. Но и то и то казалось чертовски интересным.
― Попасть в число агентов Стальной Хризантемы очень просто,― беспечно заметил Юкио,― Туда принимают только людей со сверхъестественными умениями. Если такой проявляет себя ― то рано или поздно оказывается там на службе.
― Да, требования высокие. А у тебя есть такие такие умения?― внезапно спросил Кимитакэ.
― Я занимался разными ремёслами,― отозвался Юкио,― Но лучше всего у меня получается убивать.
***
У Кимитакэ были и другие вопросы, но они уже подошли к общежитию. Прямоугольное здание, изрядно опустевшее, почему-то производило теперь зловещее впечатлениею.
Кимитакэ показал первую же свободную комнату. Юкио немедленно заявил, что в решительный для страны час на европейской кровати спать не будет.
Пришлось поискать комнату пропроще, где не было ничего кроме низкого столика. Юкио немедленно пристроил свои чемоданы у двери и принялся вытаскивать футон из шкафчика внутри стены.
Кимитакэ наконец-то мог рассмотреть его получше и молча. Да, новичок был очень красив ― и даже если обрезать волосы и обтрепать униформу. Тонкий и на первый взгляд не особенно сильный, он делал всё изящно, без единого лишнего движения.
Другое дело, что красота эта была не мужская и для военного времени не актуальна ― такой противоестественной привлекательностью молва наделяет лис-оборотней. Во время войны воспевалась красота другого рода ― крепкие спортивные парни, способные переносить любые невзгоды на своих мускулистых плечах.
Тем временем Юкио расстелил футон на полу, потыкал его и поморщился. Футон был влажный и смердел сыростью..
― Здесь у вас не постель, а болото, как я погляжу,― констатировал Юкио,― С этим можно хоть что-нибудь сделать?
Кимитакэ не смог удержаться.
― Можно стихи сложить,― предложил он,― Например, такие: заболочена кровать, только некуда бежать.
― Стихи хорошие,― согласился Юкио,― Но не думаю, что они высушат мой футон. Или у вас дирекция принимает жалобы только в стихах?
― Она их вообще не принимает.
― Почему? Разве тут не лучшие ученики нашего государства?
― Наши ученики должны гордиться тем, что учатся в лучшей школе нашего государства. Какой бы эта школа не была.
― Всё равно, жить в этом болоте я не буду. Ни в стихах, ни в прозе.
― И где же ты собираешься жить?
― Для начала ― у тебя дома,― заявил Юкио. Пинками он загнал футон обратно в угол, а потом опять взялся за чемоданы ― один кубический, другой обычный.
Кими уже хотел задать вопрос, естественный в таком положении, но тут где-то за затылком послышалось.
― КИМИТАКЭ-СЭМПАЙ! КТО-НИБУДЬ, ПОЗОВИТЕ КИМИТАКЭ-СЭМПАЯ! Я ЗНАЮ, ОН У ВАС ТУТ ОДИН!
Голос был девичий и пугающе знакомый. Кимитакэ отлично помнил, где его слышал.
Он бросился к окну ― так и есть. Возле прутьев забора стояла уже знакомая девочка с чёрной книжечкой и голосила так, что было слышно, наверное, даже на далёком Хоккайдо.
Кимитакэ поспешил к ней.
Появление девочки возле школы не вызвало особого скандала. Когда женская гимназия располагается за стеной, это всегда искушает и кто-нибудь обязательно перелезет, упадёт с той стороны, сломает ногу и будет под смех девочек звать на помощь.
А когда до женского корпуса несколько кварталов ― к этому быстро привыкают. Нет, значит нет.
― Ёко-семпай, опять ты скандал устроила!― сказал он.
― Я ― как обычно.
― Тут у нас в школе новенький появился. Очень симпатичный, если тебе это важно. Я думаю, тебе нужно с ним познакомиться.
― Будет интересно!
― Но сперва признавайся ― с чем пришла?
Вместо ответа девочка протянула сквозь решётку тот самый блокнот, что он не смог сжечь вчера.
Кимитакэ принял блокнот, ничего не понимая.
Ёко усмехнулась, разглядев его замешательство.
И тогда Кимитакэ понял, что должен ответить достойно.
― Скажи,― внезапно заговорил он,― а что у тебя в чёрной книжечке, которой ты постоянно в руках крутишь?
Ёко смутилась, отчаянно стараясь не подавать вида.
― Там моя коллекция,― прощебетала она.
― Ты туда бабочек наклеиваешь?
― Нет. Я собираю страхи.
― Что?
― Страхи. Но сейчас не время. Я вас потом познакомлю.
И упорхнула.
Кимитакэ
