— Третья категория: низкопоклонцы, назовем их так — кивает Пономаренко — и недооцениваете вы их, Михаил Петрович. Это ведь классический метод белых колонизаторов, многократно отработанный и проверенный ими! Вождям счета в банке и европейские костюмы, их деткам учебу в Оксфорде или Сен — Сире, ну а электорату "белые люди такие богатые, у них пустые консервные банки на улицах валяются, а бусы и зеркальца стоят гроши". Про эту технологию Лазарь Лагин великолепный рассказ "Съеденный архипелаг" написал… напишет еще через одиннадцать лет, хотя думаю, мы его раньше издадим, уж больно вещь показательная. Умеют ведь сволочи, товар лицом показать, сильны в искусстве рекламы! Вы ведь знаете, что авиашоу в Токио Макартур все же организовал, перед комиссией ООН и конечно, журналистами — несколько десятков реактивных пролетело, даже воздушный бой разыгрывали? А парад в Париже, по случаю завершения войны — это ведь с таким размахом поставили, чтобы вся Европа запомнила, кто ее на самом деле от фашизма освободил, ну конечно же англо — американцы, а не какие‑то русские? И уже сейчас в США и Англии раздаются голоса, что "мы бы и сами с Гитлером справились, просто развернуться не успели, русские нас опередили" — и не бульварная пресса это пишет, а иные из генералов и политиков говорят, пока неофициально, а что завтра будет? Их фильм "Алые маки Нормандии" рекомендую посмотреть, только что в СССР привезли — как там подвиги на Западном фронте показаны, что "мы тоже пахали"? Именно на эту категорию наш вероятный противник и рассчитывает, именно ей он свою пропаганду адресует. И знаете, уже находятся. Та сволочь из нашего посольства в Канаде, про которого вы смогли вспомнить лишь, что шифровальщик, и фамилия на "ко" заканчивается, кто в той истории всю нашу сеть в Штатах сдал — здесь успели мы его в Москву вытянуть, читал я его протокол допроса. Ведь чистая анкета у мерзавца — так отчего предать замыслил? А у нас Отечеству служить надо, у них же в свое удовольствие можно жить, ни за что не отвечая, если деньги есть, конечно — так он и надеялся, что ему за предательство хорошо заплатят! Фамилии Пеньковский, Резун, Калугин — тоже на контроле, вот хрен им на стоящую должность пролезть удастся. Так ведь другие появиться могут — но это уже оперативная работа, без нее никак. Ну и лечится, в массе — повышением жизненного уровня советских людей. Кстати, где‑то до годов шестидесятых и на Западе жизнь трудящихся масс была далеко не голливудской — белый хлеб лишь по воскресеньям, вода в колонке на улице, а удобства во дворе. Или, вот детективы, что вы с собой притащили, вроде развлекательное чтиво — а если внимательно глянуть, как герой, полицейский инспектор или частный сыщик, в дешевой съемной квартирке живет и размышляет, где пятьдесят долларов перехватить, а то пообедать сегодня не на что? Но это к слову — я же скажу, что если большинство народа мечтает лишь, как у Маяковского, "мы обыватели — нас обувайте вы, и мы уже за вашу власть", то такой народ и страну ни от какой "перестройки" и спасать не хочется: чего желали то и получили, а что на всех не хватило, так надо было мозги иметь? Но я надеюсь, что вы о наших советских людях лучшего мнения?
— Это что, камешек в наш огород? — усмехаюсь я — мы, экипаж "Воронежа", уже после СССР жили, как личности формировались. И много там недовольных Советской Властью? Нормальных людей и в ельцинское время было большинство, просто ни Идеи не было, ни организации, ни вождей — каждый сам за себя. Столько лет народу в голову вбивали, что учение Маркса истинно потому что верно — и вдруг оно куда‑то делось, а взамен ничего, вот разброд и вышел.
— Положим, разброд раньше начался — прищурился Пономаренко — не вы ли, Михаил Петрович, мне рассказывали, как вражьи голоса слушали? И разговоры вели, во всяких компаниях — нет, никто вас обвинять не собирается, но вы очень важное объяснение дали, отчего так делали. Напомнить?
— Да отчего же, сам повторю — отвечаю — вот не умею я слепо верить! И совсем без идеи жить не хочу — охота мне знать, за что живу и помирать буду? А потому любую истину проверить хочу, со всех сторон — это как по камням через реку идешь, и пробуешь, не шатается ли? Вот потому было — слушал, и проверял.
— Вот! — заметил Пономаренко — да только не были вы к тому готовы. Это все равно что с шулером играть — с их пропагандой, собаку съевшей в искусстве полемики и рекламы. Да еще и умело играющей на психологии — после, когда СССР развалили и таиться стало не от кого, об этих грязных приемах уже открыто говорили, и даже пособия издавались, как книжка из вашей библиотеки, "Психологическая война". Имели конечно место и отдельные недостатки позднесоветского строя, не отрицаю — но в том‑то и дело, что их общество язвы имело не меньшие! И это было искусство, наше раздуть, свое скрыть — и это им удалось. Причем у нас под ударом оказались именно инициативные, беспокойные, ищущие истинный путь — и ставшие врагами советского строя, сами того поначалу не желая. Раз уж такие как вы в защиту Советской Власти не выступили, а напротив, на площадь выходили, против ГКЧП. Да и после — что вы Отечество защищали, честь вам и хвала. Вот только скажите откровенно, если бы где‑то в девяностые на Россию не Гитлер бы напал, всех перебить, а кто выживет, в рабы — а улыбчивые американцы, раздающие жвачку и куриные оккорочка, и заявляющие, что всего лишь пришли взять свое законное у господ Березовских, а народу подлинную демократию устроить — вы бы воевали решительно, или предпочли бы подчиниться приказу, сопротивления не оказывать?
Я хищно усмехаюсь. Поскольку во сне (или "параллельной" реальности?), уже приказывал, ракетный залп по Штатам в ответ на капитуляцию какой‑то нашей морды якобы президента. Да, военные обязаны подчиняться верховной политической власти — но за одним исключением: если эта власть явно предает свое Отечество. Поскольку долг и присяга перед ним — выше любых обязательств перед каким‑то там Президентом.
— Вы, товарищ вице — адмирал, лучше этого вслух не произносите — произносит Пономаренко — а то, ведь у каждого может свое понимание быть, что лучше для Отечества? Так и некто Саблин, что у вас в 1974 году на Балтфлоте мятеж поднял, мог бы сослаться, "а я лучше, чем правительство, знаю, что для СССР хорошо"? И если так, то отчего же в девяносто первом никто не выступил, порядок не навел?
Я пожимаю плечами. Тогда все казалось иначе. Прежняя власть настолько прогнила, что с ней просто никто не связывал никаких надежд — а "демократия" казалась чем‑то гораздо лучшим. И по восприятию — все сколько‑то яркие личности и правильные лозунги были на "перестроечной" стороне. А на той — сплошь какая‑то серая бездарность. Помню слова, сказанные после моим знакомым, бывшим в том августе каким‑то по счету чином в провинциальном обкоме — "приказом ГКЧП, главноответственным у нас в области был назначен типус, просто славящися своим умением все заваливать и разваливать! Но верный вышестоящему начальству, как собака. Мужики тогда и поняли, что полная жо… ловить нечего — и разошлись по домам".
