В особенности ему нравилось ловить на себе взгляды молоденьких девиц. Угу. Кто бы сомневался? Это нравится не только девушкам, женщинам и молодым людям, зрелые мужчины испытывают ничуть не меньшее удовольствие, когда ловят на себе заинтересованный взгляд.
Домой вернулся часов в одиннадцать. Надо заметить, к этому времени на улицах уже никого не остается, кроме конных казачьих патрулей. Первые процедуры у прибывших на лечение, так называемый водопой, начинаются уже с пяти утра. Так что ложатся спать тут рано. Разве только франты продолжают кутить, да любители игры, щурясь при неровном свете горящих свечей, глядятся в карты. Но это уже не на улице, а под крышей, и их меньшинство.
Ночь выдалась теплая, но не душная. Май и июнь на Кавказе хороши своей прохладой и чистым воздухом. Редко когда случается, что тепло в это время переходит в знойную жару. Духота опускается с середины лета и отпускает в сентябре. Но за эти полтора месяца солнце успевает иссушить траву и измучить людей. Так что спать в такую ночь очень даже приятно…
Всматриваясь в темноту, туда, где находится дверь, Сергей положил руку на стул возле своей кровати, где лежит пара заряженных пистолетов, а на спинке висят ножны с кинжалом. Не такой огромный, какими любят щеголять местные жители и подражающие им русские, клинок не более двадцати пяти сантиметров. Не дамаск, но вполне приличная сталь, и если не соревноваться, кто на чьем клинке оставит зазубрину, то со своей задачей вполне справится. Ну нет у подпоручика средств на приобретение по-настоящему хорошего оружия, поэтому приходится довольствоваться его функциональностью.
Звук поднявшейся защелки двери. Легкий скрип петель. Сухой щелчок взводимых курков. Пистолеты уже смотрят в темный дверной проем, несмотря на близость, едва угадывающийся в темноте. Сколько ни пытался, но стрельба с двух рук у него так и не пошла. Впрочем, тут вполне могло получиться, расстояние около трех метров. Ночь сегодня безлунная, а потому хоть глаз коли. Скрип двери прекратился, и он понимает, что она не открылась до конца.
– Сергей Григорьевич, мальчик мой, вы только не пальните сдуру, а то потом вам же будет больно, а мне на том свете стыдно.
– Варвара Петровна? – в недоумении выдохнул Сергей, вздергивая стволы вверх и спуская курки на предохранительный взвод.
– А вы подумали, Роговицкая пришла сюда вас домогаться?
Белая тень скользнула к его кровати, и голос квартирной хозяйки слышался уже сквозь снимаемую через голову ночную сорочку. Хм. А ему казалось, что он достаточно осторожен, как, впрочем, и его пассия, вдова майора Роговицкого. Сергей Федорович очень даже любил свою супругу и, как говорится, ей и родине не изменял. Ну, практически. Вот только она сейчас от него нереально далеко, да и тело это не его вовсе, а молодого человека, недвусмысленно требующего удовлетворения некоторых потребностей.
Вообще в Пятигорске так же, как в любом городе, этот вопрос был вполне решаем. Вот только отношение к продажной любви у Шейранова было довольно негативным. И потом, местные жрицы любви не отличались приятной внешностью и вызывали у него только отторжение. Может быть, после пары-тройки месяцев сидения в горной крепости он будет рад и их обществу, но пока все же предпочитал его избегать.
Так вот, решая этот вопрос, Сергей обратил свой взор на местных вдовушек, которых тут было предостаточно. Ну куда еще было им деваться после потери мужей и получения пенсиона? А здесь одно только наличие приличного жилья гарантировало заработок, причем не такой уж маленький. А в России им оставалось бы рассчитывать только на пенсион, а ведь еще и детей на ноги нужно ставить.
Вдова, это только звучит скорбно и безнадежно, а ведь этим женщинам зачастую нет и сорока. Вот так и получается. На второе замужество рассчитывать уже поздно, поскольку капиталов за спиной не имеется, а богатые предпочитают смотреть на молодых. Конечно, партию подобрать можно, слава богу, тут холостяков хватает. Но выйди за такого – и потеряешь пожизненную пенсию, а она зачастую куда выше, чем жалованье у какого чиновника. С другой стороны, старость еще далеко, и крест на себе ставить как бы рано.
Вот именно к одной из таких вдовушек и хаживал подпоручик Темляков, прибегая к нешуточным мерам безопасности. Нда. Маленький городок, он и есть маленький. Оказывается, о них очень даже шепчутся по углам. Ну да не кричат на каждом углу, уже хорошо.
Впрочем, шептаться – это одно, а вот устраивать публичный скандал – это уже совсем другое. Как говорится, все мы не без греха, а вдруг настанет момент, и самой захочется вспомнить о том, что ты женщина, а не какой-то там синий чулок. Хм. И кстати, кто чаще, кто реже, но большинство из них не забывает об этом. Так что лишать себя такой возможности просто глупо.
Похоже, и Варвара Петровна не забыла, что она далеко не старуха. Женщина наконец освободилась от рубашки, и обнаженное белое тело скользнуло к нему под одеяло. Хм. Надо заметить, горячее, упругое и не растерявшее своих форм…
– Ну и как, Сереженька, можно поставить меня вровень с Роговицкой? – потершись щекой о его плечо, словно кошка, промурлыкала она.
Угу. Ищите дурака, сударыня. Да и не ждет она сейчас правдивого ответа. В этот момент любая женщина хочет услышать именно то, что хочет, и лучше об этом не забывать. Нет преданнее друга, чем влюбленная женщина. Но и нет непримиримее и коварнее врага, чем обиженная или, не приведи бог, оскорбленная.
– Что вы, Варвара Петровна, вы просто великолепны и неподражаемы, – ничуть не покривив душой, ответил он.
Еще один пунктик: женщина куда более страстна, когда желает сразить и завоевать своего любовника, зная о наличии соперницы. Играет она при этом или действительно целиком отдается страсти, мужчине никогда не понять. Так что остается только наслаждаться моментом. И вообще любая из них считает себя самой-самой. Как, впрочем, и мужчины, и уж тем более молодые, горячие сердца.
– Варя. Я уже забыла, когда меня так называли в последний раз, – ввернувшись ему под мышку, с легкой обидой произнесла она.
– Прости, Варя, я вовсе не хотел тебя обидеть, – легко и без запинки перешел на «ты» подпоручик.
– Только ты меня так называй тогда, когда мы абсолютно одни, – приподнявшись на локте, уточнила она.
– Я, конечно, молод, но не глуп. А что касается Роговицкой, то я к ней больше ни ногой.
– А вот это не смей, – тут же встрепенулась Охримова. – О вас в Пятигорске уже давно и все знают и даже судачить по этому поводу ленятся.
– То есть ты не станешь ревновать. Я правильно понимаю?
– Ну, не сказать, что осознание того, что ты находишься в объятиях другой, не ранит меня. Но это лучше, чем оказаться очередной новостью, призванной развеять скуку.
