— Не ошибся я в тебе, — в голосе священника прорвалась гордость, — благо великое принесешь ордену…
— Дифирамбы мне не пой, я в них совершенно не нуждаюсь. Да и дело еще не то чтобы закончено, оно еще и не начато. Нужно взять крестьян в оборот — это раз. Пусть напугаются от известия, и тогда сюда придут старейшины для переговоров.
— Сделаем сегодня же!
— Я их буду гнать к такой-то матери со всеми просьбами. Ибо злой я до ужаса, сатрап персидский! А ты добрый! К тебе с уговорами приставать будут, а ты меня «просить» станешь.
— Так будет лучше, — священник лукаво ухмыльнулся в бороду. — А потому, думаю, уже сегодня сговоримся.
— Надо сладить. Условия такие — пусть выставляют два десятка «синих» на прежних условиях…
— Они один только десяток раньше выставляли, — попытался внести поправку старый рыцарь, но Андрей его перебил:
— Населения вдвое больше стало, если не втрое, так что пусть выставляют. И нам слабину показывать нельзя! И пеших лучников в воинской оснастке две сотни. С остальных орденская десятина, как и прежде. И только с них взыскать задолженность по прежним годам.
— От охотников в стрелки записаться отбоя не будет, — засмеялся старик — морщины на лице разгладились. — Это ты хорошо придумал! Один вариант не нужен им, а другой… ха-ха… выгоден нам.
— А мы будем выбирать лучших из них и четыре недели испытательного срока установим. Пусть из луков по мишеням садят да воинскую сноровку приобретают. И все двенадцать лет не только хозяйством заниматься будут, но и себя в тонусе держать да для тренировки стрелять почаще. Вот так-то! А нам работать нужно.
— Что делать в первую очередь будем? — судя по голосу старика, Андрей почувствовал, что его командование в будущем будет приниматься отцом Павлом без возражений.
— И в первую! И во вторую, и в третью. Сколько лучных мастеров в Бялу Гуре имеется?
— Двое, довольно умело простые луки мастерят. И еще один старик так себе, делает плохенькие — глазами и руками ослаб.
— Пусть дальше и делает — конкурентов у него не будет. Тем двум весь тис отдать — луки должны быть в сажень, толщина в середине, у основания, в семь санти… вот так короче, — Андрей как можно шире раздвинул указательный и средний пальцы, показывая требуемое расстояние. — Стрелы длинные, больше шага. До середины лука. Тулы нужны, по две на лучника, это шестьдесят стрел боезапаса. И главное — и луки, и стрелы должны быть одинаковые. Абсолютно! Такой лук в умелых руках — страшное оружие, стрелы пускает на четыреста шагов и больше. С сотни шагов любой рыцарский доспех продырявит насквозь. Боевому луку уступает, конечно, но ненамного. А скорострельность всяко лучше, чем у арбалета. Тис самый лучший материал для изготовления — ясень и вяз ему уступают. У нас, я имел в виду свой прошлый мир, англичане даже специальную пошлину ввели для испанских виноторговцев — те должны были прилагать к каждому бочонку вина две тисовые заготовки для лука. Вот так-то!
Андрей высыпал всю информацию, что знал об английских луках, и почувствовал себя пустым кувшином. А главное, чего он не знал, — это как такой брусок в лук превращать, сам бы он не смог. Но на то есть умельцы и деньги, которых благодаря трактирщику было не так уж и мало. Но тут он вспомнил о главном и распорядился веским голосом:
— И основное — луки и стрелы должны быть одинаковые. Абсолютно! Унификация облегчит и изготовление оружия, и подготовку стрелков. В единообразии великая сила заключена. Так что направь гонца в Белогорье немедленно, и пусть лучные мастера работают только на нас. И никаких других заказов больше не берут! Заплатить им довольно, но не шикуя…
— Щедрость пока не уместна, если я правильно понял твое последнее слово, брат-командор!
— Совершенно верно! Тисовый лук хороший мастер за день делает. Но этого мало. За этот месяц они полсотни луков должны сделать — пусть сообща работают — так отсебятины не будет и руку набьют. А если плохо набьют, то мы им в морду! И подмастерьев себе побольше набирают — через месяц полторы сотни заготовок будет, их нужно сделать быстро. И стрелы делают елико возможно больше.
— Оружие от ордена дадим?
— Еще чего! За лук десять грошей, и за два тула стрел еще тридцать. Кожаный доспех с топором за двадцать. Три злотых…
— У многих таких денег нет!
— Таким бесплатно. Особенно молодежи, у них денег вообще нет, я понимаю. Но срок службы увеличивается в полтора раза, на две недели каждый год. Отрабатывать будут, и там, где орден прикажет.
— Ты хочешь…
Старик прямо задохнулся от догадки, пальцы ухватились за суровую ткань сутаны. Он кое-как сглотнул, будто комок встал в горле.
— Ты верно думаешь, отче. Сотня лучников будет постоянно в Белогорье, а другая пойдет в поход. Я считаю, что разборки с паном Сартским важны, но подумать о Словакии тоже нужно. Не нравится мне, что нас оттуда выдавливают. А потому земледельцев-воинов, казаков, как я тебе уже говорил, там создавать нужно. Вот тогда и мы хорошо там укрепимся.
— Я сделаю все для того!
— Пока нужно Иржи с заготовками для луков немедленно отправить в село, терять время нельзя, — Андрей устало пошевелился — тяжелый доспех давил на тело.
— Я распоряжусь. — Священник легко встал, спустился вниз и стал что-то втолковывать орденцу. Не прошло и пяти минут, как тис был разложен на кучки, связан и приторочен на лошадей.
— Умеют работать, — пробормотал Андрей и смежил веки — теплое солнышко его порядочно разморило, и он потихоньку стал клевать носом, ощущая себя улиткой в прогретой раковине. Однако задремать не успел — внезапное оживление и ликующий гул голосов быстро привели его в чувство, смахнув сон как рукой.
Орденцы столпились на дороге, но вот за оружие не хватались, а наоборот, радостно переговаривались. Андрей приподнялся с камня, посмотрел вдаль тракта и понял причину всеобщего переполоха — десяток всадников в красных плащах показались из-за поворота и неспешной рысью двигались к ним, подняв к небу копья с узнаваемыми вымпелами.
Стефан Заремба оказался совсем еще молодым парнем, лет двадцати, такому еще в оруженосцах служить и служить, как медному котелку. Вот только времена здесь иные — взрослыми и самостоятельными рано становятся. А потому золотые шпоры с поясом на юношах никого не удивляют.
Заремба поцеловал руку священника, тот что-то быстро прошептал ему на ухо, хлопнул по плечу, как бы подталкивая склонившего голову рыцаря к медленно приближающемуся командору.
Андрей хорошо рассмотрел прибывших крестоносцев. Восемь всадников имели землистые лица, чуть тронутые осенним загаром. Понятное дело — в тюрьме пана Сартского, в которую и сам Андрей чуть не угодил, не плюшками баловали.
