"зарвавшегося папуасского аристократишку", да показать себя настоящими профессионалами перед заказчиком, в их головы пришла гениальная идея изготовить алхимическое зелье "mortem fortuna" или по-простому "конец удаче". Благо спившийся алхимик в их компании имелся, а зелье это готовится довольно легко. — Увидев в глазах собеседника непонимание, Жихарев решил пояснить, — основное действие: удача жертвы краткосрочно падает вниз, вплоть до отрицательных величин. Оно очень летучее и чем больше вдыхаешь, тем больше эффект. Вот эти гении и решили подбросить, помимо обычных бомб, взрывные устройства, начинённые таким вот зельем. Чтобы "фортуна от цели отвернулась, и она гарантированно погибла", — тут Глеб Георгиевич не выдержал и рассмеялся.
— И что же в этом смешного? Опасная же вещь!
— А как вы думаете, почему этот состав все, кому не лень, направо и налево не используют? — Усмехнувшись, поинтересовался довольный, словно кот, объевшийся сметаны, полицейский. — А я вам скажу! В половине случаев от этого зелья страдают сами исполнители. Ещё один нюанс: огонь нейтрализует эффект зелья, обычные динамитные шашки и подобная алхимия — вообще не сочетаемые вещи. Вот и сами они, в процессе изготовления и фасовки зелья, отнимающего удачу, в тару, надышались этой фигнёй — только в путь! Например, алхимика нам поутру пришлось буквально спасать. Извели три порции "антидота" от этой дряни… И что самое интересное, в принципе, разбойники в этой компании подобрались бывалые: мастер "форточник", несколько матёрых боевиков и уголовников-рецидивистов, которые не один десяток дел провернули. Вот только в таком состоянии, даже если бы вы их не заметили и спать легли, они бы скорее в коридоре возле вашей спальни споткнулись, да шею себе свернули. Про успешную установку адской машины я вообще молчу. Да что там говорить про их удачу, если по итогу вместо того, чтобы забраться в дом к "жертве", они оказались прямо в застенках сыскной части… Так что повязали мы этих архаровцев да допросили, пока они под воздействием зелья были. Много интересного субчики сии нам поведали, теперь вот, на ближайшую неделю работы выше крыши намечается. Аресты и задержания проводить будем.
— А с зельем что сделали? — Ивану реально стало интересно, что полицейские сделали с таким интересным составом.
— С самым серьезным прилежанием уничтожили все! — Глеб Георгиевич даже руками замахал, показывая, какого размера хлопоты у них с этим зельем были, — тара то у них была весьма сомнительного качества, так что решили не рисковать. Правда о заказчике ничего путного не узнали, но тут уж лучше вам самому подумать, кому вы в последнее время дорогу перейти умудрились…
Жихарев поднялся из-за стола и, продолжая рассказывать подробности допроса, подошёл к металлическому шкафу, стоящему у дальней стены. Ничего не поясняя, открыл его и достал небольшую коробочку, залитую снаружи чем-то вроде зеленой смолы или лака.
— А сейчас прошу меня извинить — нужно закончить с отчётами. В качестве извинений прошу, примите вот этот маленький презент на память! Пустая, — полицейский заговорщически подмигнул, — ёмкость от зелья, которым вас отравить хотели. — И передал Ивану упаковку, к которой прилагался листок с надписью: "Если решите сделать ответный жест вежливости! Герметичность увеличили, но ёмкость всё равно начнёт травить дней через десять".
— Конечно! — невпопад ответил Ваня и благодарно кивнул, забирая подарок.
Иван Лудильщиков возвращался домой. В очередной раз пешком. Просто солнышко, уже нечастое в это время года, выглянуло, вот и хотелось набраться солнечных лучей перед надвигающейся долгой зимой. Уже на подходе к дому его окликнул какой-то прохожий. Иван аж вздрогнул: вроде никого же там не было, в том узком проулке между домами, мимо которого он проходил. А ведь после ночных событий он старался быть крайне внимательным к таким местам.
— Простите великодушно! Вы граф Иван Лудильщиков?
— Он самый. Вы что-то хотели? — Иван не чувствовал угрозы со стороны незнакомца, поэтому разговаривал приветливо.
— Даже не знаю, как начать…, - замялся молодой мужчина, с силой заламывая пальцы рук. Очень характерный такой жест получился, указывающий на сильное волнение. — Мне стало известно, что вы не так давно приехали с Востока, где вылечили много пациентов, считавшихся безнадежными….
— Вы больны? — приготовился воспользоваться Диагностом Иван.
— Нет-нет! Я абсолютно здоров! Абсолютно! От неизвестного проклятия страдает моя любимая девушка…. Сима…. Я все перепробовал, и к Федорову обращался, местные целители и врачи, все как один, отказали в помощи. Говорят, им такое проклятие неизвестно. Может вы…, я слышал, в других странах могут лечить заболевания, считающиеся у нас неизлечимыми. Я готов на все ради Симы!
— Простите меня, но если не помог сам Федоров, вряд ли у меня выйдет лучше. Нет, нет, — замахал руками Иван, заметив проступающее отчаяние на лице незнакомца, что смог пробиться на приём к лучшему целителю страны. — Я не отказываюсь осмотреть вашу возлюбленную, просто призываю не питать излишних надежд.
— Утопающий хватается за Любую соломинку, ваше сиятельство.
— Давайте, оставим официальный тон, уважаемый….
— Ох! Простите меня за мою невежливость, господин граф. Анри Каюзак к вашим услугам.
Имя показалось странно знакомым.
— Простите, это не про ваши ли блюда вещают афиши на Невском?
— Да, это я. Если бы вы сможете помочь, готов до конца жизни бесплатно кормить вас теми блюдами.
— Ну, об этом говорить ещё рано! — Иван замахал рукой, останавливая поток обещаний. Хотя, чего скрывать, идею стать еще сильнее с помощью чудодейственных кушаний он рассматривал очень внимательно. — Скажите, насколько угрожающее для жизни ее состояние на данный момент? Видите ли, в ближайшие три или четыре дня вся моя жизнь расписана буквально по минутам.
— Непосредственной опасности сейчас нет, пока мне удаётся самому купировать приступы, но состояние здоровья постепенно ухудшается, и она очень страдает от невозможности вести обычную жизнь.
— Сочувствую! Тогда предлагаю вам, Анри, привезти ее ко мне с утра в ближайший понедельник. До обеда я постараюсь выкроить пару — тройку часов. Мой дом — вот он, перед вами. Впрочем, думаю, об этом вы и сами знаете, раз караулили меня в этом месте.
— Спасибо огромное, господин граф! Вы дарите мне щепоть надежды. Мы с моей Серафимой обязательно будем у вас с утра в ближайший понедельник. — Воодушевленный повар поклонился Ивану и, сорвавшись с места, помчался за проезжавшей мимо пролеткой. — Любезный! Погоди меня! До Итальянской улицы, мухой. Целковый сверху, если домчишь…. — Ветер унес окончание фразы. Очевидно, не один только Иван испытывает в настоящий момент жесточайшую нехватку времени.
А на следующий день в Петербурге закончилось "бабье лето". Низкие тяжёлые тучи мчались над городом, орошая
