Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013)

— Куда как серьезнее. Народ нынче нервный.

Ирина крепко задумалась. Одно она помнила точно — нет отчаянных ситуаций, есть отчаявшиеся люди. И она к отчаявшимся никак не относилась. Тем более, что ей ясно показалось — здоровяк вовсе не против обзавестись лечусоном, сразу не отказал, а честно обрисовал перспективу. Понятно, что ему не хочется расхлебывать внезапно возникшие свои проблемы из-за кого-то. Впрочем, все мужики такие, нет уже рыцарей и принцев, мимолетно подумалось Ирке. Но именно мимолетно, она сама была всегда трезвой и практичной и этим выгодно отличалась от громадного числа дурочек, которые почитав разных глянцевых журналов, не пойми с чего, начинали считать себя коронованными принцессами и относились к окружающим самцам сугубо как к мусору, ожидая принца-олигарха на белом кабриолете. Простейший подсчет мог бы им дать понять, что таких женихов десятка два-три на всем свете и на всех не хватит, тем более, что никакими принцессами эти дуры не были, папы у них не были соответственно королями и приданое было никакущим. В итоге выставленный дурами ценник никак не соответствовал их реальным достоинствам — глупым головам, неумелым рукам и тоннам заносчивой гордыни. Ирка отлично знала, что все эти принцы-олигархи женятся на своей ровне и потому запрос должен быть разумным. По себе принца и выбрала. Правда, загулял ее самец, черт его дери, но тут дело такое, все они кобели. Ну, да ладно, из поражений можно делать правильные выводы и в будущем быть умнее. Ему, козлу, сейчас там солоно приходится, впору пожалеть дурака. Ирка хмыкнула, вспомнив, чем они питались последние два месяца. А у нее вон печенье несъеденное на столе стоит. Оно конечно пустячок, но наглядно видно, насколько тут жизнь комфортабельнее, чем в деревне. В Кронштадте же кроме роддома даже кино есть. И театр. Хотя, честно говоря, печенье лучше, чем театр, но все-таки.

В очередной раз убеждаюсь, что многое за последнее время изменилось очень сильно, до 'практически наоборот совсем'. Мертвецы ходят по улицам, менты вставляют пистон, если у тебя нет оружия и боеприпасов к нему, а казаки оказались совершенно нормальными людьми, хотя подсознательно я все ждал этих самых — опереточных, с папахами до пупа и лампасами до ушей. Их команда как-то до странности похожа на ту, в которой я нахожусь сам. Только у них побольше оружия, да женщин. Женщин с оружием, то есть. А вот общаются больше по именам да прозвищам. Что совсем удивило — даже врач у них есть. И, пожалуй, они переплевывают нас в том, что у них есть поп. Зато у нас два снайпера, а у них, пожалуй — ни одного. А так — очень похоже все. Самодостаточная вооруженная группа с внятными функциями каждого члена. И то, что они ухитрились в первый же день собраться вместе и ощетиниться — спасло и их и многих, кого они взяли под свою защиту. Опять же помогло и то, что командир своих казаков дрючил жестоко в плане обучения разным воинским умениям — половина из них и послужила и повоевала, но вот другая была не обкатанной и потому злобно заставлялась в мирное время и службу нести (хотя я не очень понимаю, какую, вроде диких абреков у нас тут не было, да и плетками демонстрации оппозиции не разгонялись), и дисциплину выполнять и даже периодически выезжать на стрельбы. Мне даже кажется, что вообще-то у них стартовый капитал был едва ли не лучше был, чем у Николаича. И группа компактнее, управляемость выше и беженцев у них набежало поменьше, особенно — дурных беженцев, которых у нас в Петропавловской крепости оказалось густо и которые категорически не хотели замечать того, что мир изменился весь и в худшую сторону. Как же бесило тогда это категорическое нежелание у многих спасшихся что-либо делать даже для спасения своей, черт возьми, собственной шкуры и это дико злившее: 'Вы обязаны, у нас права, мы не быдло, где Красный Крест???' К казакам-то прибились те, кого они сами предупредили, потому случайных людей было куда меньше. Хотя давно уже для себя решил — не завидовать хорошим людям, в принципе, тем более, что и у них тут не сахар был явно. Тоже хватанули вдосыт, хрен редьки длиннее, а вкусовые — то схожи. Одна и та же чума была у всех.

База у казаков имеет довольно стандартный вид, насмотрелся уже на эту новодельную готику — стены периметра из бетонных плит, щедро намотанная колючка с повисшими на ней лохмотьями одежды и привешенными гроздьями пустых консервных банок, огневые точки, перекрывающие сектора обстрела и защищенные мешками с песком, только вот тут еще по периметру нагорожено бетонных блоков везде, где может проехать грузовик. Колонна наша потому задерживается и просачивается зигзагообразным маневром через эти препятствия. До меня доходит, что ребята опасаются, что шахид-такси с грузом взрывчатки может пойти на таран. Да, это новенькое, у нас такого нету.

Людей на базе довольно много, но мне хочется познакомиься с коллегой, который тут при боевом отряде. Я понимаю, что это поп и, отпросившись у командира и узнав, где этот поп сейчас находится иду его искать, благо он сейчас в расположении. Когда захожу, спрашиваю у первого встречного — кто тут священнослужитель. Встречный — подвижный, темнорусый мужичок с неохотно растущей рыжеватой бороденкой и такого же окраса усишками остро взглядывает умными глазенками и отвечает:

— Что за надобность, сыне?

— Да я врач, хотел с коллегой пообщаться.

— Сын мой, тогда меня звать вроде бы и рано? Если еще врач помочь может? — не без ехидства вопрошает мужичок, одетый в камуфляж, как и многие тут. Мне сначала кажется, что он так прикалывается. А потом наконец доходит, что это поп и есть. Нормальный боевой поп. И с чего я подумал, что он одновременно и врач — сам не понимаю. Наверное отголосок компьютерных забав, там в играх как раз клирики лечением занимались, как правило.

— А, так вы, значит, просто священнослужитель, но не лекарь! — понимаю я очевидное.

— Истинно глаголешь, сыне! — опять же не без ехидинки говорит он и посматривает своими прищуренными глазенками хитровато, но доброжелательно. Как-то не укладывается в голове, что вот он — поп. Выглядит он как совершенно нормальный человек, не дурак выпить, подраться и вообще не чуждый радостям плотской жизни. Да и снаряжение на нем развешено грамотно, привычно.

— А, ну тогда извините, что побеспокоил. Я почему-то решил, что совмещаете, — поясняю я.

— Исцелять души тоже важно, сыне, — замечает он.

— Ну, наверное. Вы еще скажите, что все это безобразие вокруг оттого, что люди Бога забылиб — ехидничаю я в ответ. В немалой степени еще и от смущения, что облажался.

— Разумеется, сыне. Именно наказание Божие за неверие и поклонение ложным богам. Испытание и наказание. Или говоря более доступным языком — фальшивые идеалы, сатанинская идеалогия и демокская религия всему случившемуся причиной — невозмутьимо наставляет меня этот пастырь в камуфляже и с пистолетом в кобуре. ПМ между прочим.