– Рад, что тебе понравилось, принцепс! Но хочу, чтобы ты знал. Я не разгромил персов, я лишь пресек вторжение одной из армий Ардашира. Как можно победить могучее царство, имея в распоряжении всего лишь одну провинцию и несколько не полностью укомплектованных легионов? Это вторжение было лишь пробным шагом. Будь оно успешным, персы уже стояли бы под стенами Антиохии. И будут стоять, если ты не пошлешь туда настоящего полководца. Вот хотя бы этого Тимесифея. Он показался мне решительным человеком. Но не позволяй своей матери править вместо тебя!
– Она – моя мать! – напомнил юный император.
– А Корнелия – твоя сестра! – в свою очередь напомнил Черепанов. – И моя жена! И я не позволю никому, даже твоей матери, причинить ей зло! Один раз меня обманули. Больше этого не повторится. Никогда! Однако твоя мать – всего лишь мстительная… женщина. Но ты, принцепс… Мне трудно поверить, что ты мог так обойтись с нами!
Черепанов говорил искренне. Юный император не производил впечатления коварной гадины. Хотя бы в силу своей молодости.
– Моя мать сказала: если я умру, Августом станешь ты! Ведь ты женат на моей сестре, а она – дочь и внучка императоров! Меня уговаривали казнить тебя немедленно! Однако я решил сначала поговорить с тобой. Что ты ответишь?
«Вот сучка, – подумал Черепанов. – Убили бы меня – Лёха бы тут всем матку вывернул. На что она надеялась? На свою паркетную гвардию?»
– Что ж, принцепс, я отвечу, – Геннадий в упор поглядел на императора. – Убить тебя я мог бы хоть сейчас.
Молодец! Даже не дрогнул. Только еще выше задрал подбородок.
– Но убить императора и быть мужем его сестры еще недостаточно, чтобы самому занять его место. И удержать его. Твоя мать права: я мог бы это сделать! У меня для этого есть всё. Сила здесь и сейчас. И несколько преданных мне легионов. И друзья в других легионах. И деньги твоей семьи, которые, после твоей смерти, разумеется, достанутся моей жене. Более того, принцепс, у меня будет даже то, чего не было у Максимина Фракийца, а именно – расположение Сената.
По мере того, как Геннадий разворачивал перед венценосным пареньком программу своей политической экспансии, лицо у юного императора становилось всё бледнее и бледнее… Но держался он неплохо.
– Когда-то я договорился с Бальбином и Пупиеном, – продолжал Черепанов, – и поверь, если бы я был тогда в Риме, со своим легионом, вы по-прежнему правили бы втроем.
«Правда, – мысленно добавил Черепанов, – я тогда и предположить не мог, что Максимин так облажается под Аквилеей…»
– Это они правили бы, – напомнил император нынешний. – А я бы так и остался Цезарем[190]! Думаешь, они правили бы империей лучше, чем я?
Кажется он обиделся.
– Думаю, да. Ты решил меня казнить за то, что я разбил врагов империи.
– Моя мать…
– Ты – принцепс! – невежливо перебил Геннадий. – Чужие ошибки – это твои ошибки. И за все ошибки платит твоя держава. И если цена оказывается достаточно велика, в империи появится новый император.
– Тогда почему я всё еще жив? – произнес Гордиан Третий достаточно твердым голосом.
– Потому что я не хочу быть принцепсом! – отчеканил Черепанов. – Мне было довольно Сирии.
– Хочешь, чтобы я утвердил тебя наместником еще на один срок?
– Нет.
Хрен его знает, какова там сейчас микробиологическая ситуация? Возвращаться туда, где гуляет чума? Нет уж, извините! Лучше уж – под вражеские стрелы. Их хоть щитом отбить можно.
– Так чего же ты хочешь, друг мой и родственник?
Вот это – правильный ход. Молодец юноша. Не исключено, что со временем из него выйдет неплохой повелитель империи.
– Я хочу уйти.
Всё. Слово сказано. Обратной дороги нет.
– Уйди? Куда? – Малыш не понял.
– Уйти. Далеко. За границу империи. За Данубий. А еще лучше – в Скифию. Многие легионеры Первого Германского – родом оттуда. Если они уйдут со мной, то мы сможем создать за пределами империи кусочек pax romana, «римского мира».
– Ты говоришь о тех воинах, что стоят сейчас под моими окнами?
– Да.
– Ты можешь им приказывать?
– Легат Алексий – мой друг. И он не только легат, но и их рикс. Да, я могу им приказывать. Во всяком случае, на это надеюсь.
– Ты скажешь – и они уйдут? Уйдут – и всё?
– Да. Если я пообещаю, что им не будут мстить. И что они смогут вернуться домой. К Скифию. А для этого мне нужет твой приказ. О передислокации легиона.
– Что будет, если я скажу: нет? – спросил Гордиан.
– Я буду очень, очень огорчен, – совершенно искренне произнес Черепанов. – И… Очень многие умрут. Ты – тоже. И Палатин будет разграблен. И у Рима будет новый принцепс.
– Ты?
– Я же сказал, что не хочу быть правителем империи, – с раздражением произнес Черепанов.
А верно ли это? Действительно ли он – не хочет?
Черепанов всегда считал себя честолюбивым человеком. И всегда стремился к высшей из возможных целей. Как в космос. Здесь же «космосом» был трон, на котором сидел мальчишка, которому Геннадий мог бы свернуть шею голыми руками. Но – нет. Мальчишка доверился ему. По глупости… Или потому что раскусил Геннадия? «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Что ж, Черепанов не тронет юного императора. Но это может сделать кто-то другой…
– Я не стану принцепсом сам, – сказал Геннадий. – Но если мы не договоримся, наверняка найдется кто-нибудь подходящий. Хорошего рода и не слишком храбрый… Твой трон – это такое место, на которое всегда будет большой выбор претендентов.
– Если ты и твои люди покинут Рим, то куда вы пойдете? – спросил Гордиан.
– В Томы. Оттуда, морем, в Херсонес.
– Херсонес слишком мал для целого легиона.
– Большая часть легиона пойдет дальше. Но те, кто захочет остаться, останутся.
– Я могу дать тебе предписание: следовать в Херсонес! – заявил Гордиан. – Для укрепления римского гарнизона. Мой… предшественник Александр Север восстановил тамошнюю крепость. Надеюсь, ты ее укрепишь, а не разрушишь?.
– Обещаю!
– Римский мир – на земле варваров… – Гордиан обдумал эту мысль и она ему понравился. – Это может укрепить Рим. – Но может и ослабить. Ты поручишься, что воины, осадившие своего императора в его собственном дворце, станут драться с его врагами, а не вернутся в империю, чтобы грабить?
– Нет, – покачал головой Черепанов. – Я не поручусь. Но я очень постараюсь.
– Этого достаточно, – сказал Гордиан. – Я дам тебе предписание.
А к назначению я прибавлю деньги: ваше жалование за полгода. Это намного меньше, чем вы могли бы взять в моем дворце, но имперская казна пуста. Я отдам вам мои личные деньги. Корнелия уедет с тобой?
