В общем, проткнул ему горло на противоходе, даже не поцарапавшись.
Просто получилось в горло – специально не выцеливал. Могло быть и в глаз, и под ключицу… Так попало.
Трудно описать ощущения, когда твой клинок входит в живую плоть… Да лучше и не надо. И выражение лица, когда он ещё только начал понимать, что сейчас умрёт… И не только понимать. Видеть хлещущую из горла кровь и чувствовать, как из него уходит жизнь…
И я на это смотрел. А публика орала и аплодировала.
Я убил в первый раз, это было непросто, но в тот момент мне казалось, что если бы сейчас на арене появилась бы даже одна из женщин, восторженно ликовавших по поводу хлещущей из того кэнтоиста крови, то я запросто распорол бы её шпагой со значительно меньшими угрызениями совести, чем испытывал сейчас. Гады! Ненавижу!
В общем, с арены я прямиком отправился в сортир. Сблевать не получилось, хотя ком в горле стоял, и желудок неоднократно делал заявления о необходимости освободиться от содержимого. Наверное, с полчаса пришлось простоять в душе, чтобы смыть с себя запах горячей крови. Её давно не было на мне, не было на самом деле и того запаха, но я всё продолжал упорно тереть себя мочалкой…
Был уверен, что никогда не ступлю больше на песок этой арены. Никакие силы не заставят меня больше убивать ради потехи толпы… Ошибался.
Во-первых, содержимое конверта, полученного за этот бой, равнялось моей годовой зарплате на две ставки. Единовременные стартовые "гробовые", которые получила моя жена, тоже были немалой суммой…
В общем, через неделю я снова позвонил и сказал, что согласен повторить… Можете считать меня мерзавцем и нелюдем, но сначала сами побывайте в моей шкуре. И получите такое предложение… Хотя вы правы. Дурак я и сволочь. И самооправдание по поводу того, что я выхожу на бой не с обычными людьми, а с тем, кто сам готов убивать за деньги, это достаточно наивная отмазка.
Так я стал "Шуриком". Распорядитель придумал мне такую кличку для арены. Не какой-нибудь там "Терминатор" или "Чёрный Ворон", как было у большинства моих визави… Я выходил в очках. Единственный из всех. И имя трогательного и смешного героя Александра Демьяненко смотрелось на арене оригинально и первое время провоцировало зрителей делать ставки против смешного очкарика.
Даже не интересовался, что это были за ставки, в смысле, сколько было в деньгах, но вход на бои для зрителей стоил от тысячи долларов, моя квартира была взята в кредит за семь. Зрители были обязаны появляться только в масках, которые им выдавали… Да фиг его знает, где и в какой момент выдавали. И, подозреваю, что среди этих самых зрителей было немало тех, кто, пуская слезу, вещает с экранов телевизора о справедливости и гуманизме.
Потом было ещё четверо на протяжении месяца: сначала дуболом с кавалерийским палашом, пацанам нравятся большие штуковины, потом ещё один "самурай" с катаной, парень с секирой и "казак" с шашкой. Вот последнего было жалко по-настоящему – он явно немало времени посвятил обучению во владении этим красивым оружием… Театральным владением. Клинок очень красиво выписывал восьмёрки и круги передо мной, но… немного спокойствия и выдержки. "Протыкается" такой "смерч" на раз. Действительно не хотелось его убивать. Никак не хотелось. И парень-то совсем молодой. Пришлось напрячься и умудриться всадить ему шпагу в предплечье. Получилось "очень удачно" – меж костей у самого локтя. Трудно представить его боль, но сознание он потерял. Тянул я бой долго и был уверен, что зрители позволят ему жить.
Чёрта с два! Не для того они отстёгивали такие бабки, чтобы смотреть на лёгкие раны. "Убей! Убей!.." – неслось со всех сторон… Убил. Пока тот не пришёл в себя. Ну и всё. Хватит об этом.
Изначально боялся одной проблемы: как объяснить Ленке, откуда взялись и продолжают браться деньги? Но всё разрулилось само собой – достаточно быстро удалось найти клинику в Германии, где обещали и сделать операцию, и провести реабилитацию. Поэтому она вместе с сыном уже месяц как была там, и ещё два месяца их возвращения можно было не ждать. Чек, выписанный Витькой, моя супруга видела сама, а истинной стоимости всего не знала. Поэтому я спокойно переводил деньги непосредственно в клинику и уже после второго боя выплатил всё, что требовалось за полный курс.
Нас выпускали к арене, когда заканчивался предыдущий бой, и я несколько раз мог видеть, как утаскивают за ноги проигравшего и как ликует и гордо расхаживает по песку победитель.
И в последний раз я заметил, что победитель не особо горд… И со шпагой… Серёга! Горский! Какого чёрта он тут делает? Идиотский вопрос самому себе – а то я не видел "что он тут делает". Он меня, естественно, не заметил, а вечером я позвонил старому другу и предложил встретиться за пивком.
Сергей не особенно изменился, только в его иссиня-чёрных когда-то волосах было огромное для тридцатилетнего мужчины количество седины. И в глазах этого, некогда весёлого и искромётного парня явно просвечивали боль и тоска.
Пристроились в парке, в кафе под открытым небом – благо погода позволяла. Заказали по пиву с сухариками. После банальных "Как дела?" – "Нормально, а ты как?", разговорились, повспоминали нашу спортивную молодость, обменялись несколькими анекдотами, но некоторая натянутость чувствовалась: я никак не мог начать разговор о том, о чём собирался, а Сергей не мог понять, чего это меня вдруг на общение потянуло – годами встречались только на могиле тренера.
— Слушай, Серёга, — мне надоело выискивать повод перейти к основному вопросу. — Ты давно на боях?
Собеседник удивлённо вскинул на меня глаза и стал усиленно пытаться изображать на лице нечто, по его мнению, являющееся удивлением и возмущением.
— Брось! Я тебя там видел. И не думай, что собираюсь вести с тобой душеспасительные беседы – сам в крови по уши. Пять поединков. А у тебя?
Н-да. Оглоушил я его здорово. Пытаясь собраться с мыслями, Сергей с трудом выдавил из себя:
— Три. А ты как там…? Ведь это что получается? Мы могли с тобой…
— В том-то и дело. Могли. И эти гниды не успокоились бы, пока один из нас не убил другого. И теперь нет никакой гарантии, что однажды так не произойдёт. Как тебе перспективка? Ведь идея-то на поверхности: "Вон как эти шпажисты режут других. Не свести ли их друг с другом в каком-нибудь "праздничном поединке". Кого-то ещё из наших там видел?
— Никого.
— Ну, хоть это хорошо. А как тебя занесло-то туда?
— Как? — Горский пытливо посмотрел мне в глаза. — Наврать тебе про "двух тузов на мизере" или банальщины хватит?
— Оно тебе надо – звиздеть? Я же не следователь. Хочешь – могу и свою историю рассказать. И я не об этом. Понятно, что не от хорошей жизни… Ну, ведь не давал же ты объявления в газеты: "Готов биться насмерть за хорошее бабло…".
