Мишка, не давая ни матери, ни деду ответить, заявил:
— Не считается!
— А что ж теперь?.. — Испугался Меркурий.
— Кхе! — Дед, скрывая довольную улыбку расправил усы. — Крестить вас будем! По настоящему!
— Так значит, берете? Боярин, батюшка!!! Да мы…
— Тиха-а! Я не боярин, больше меня никогда так не называть! Быстро забирайтесь вон в тот воз. Одежонка у вас… того, в ящике будет теплее.
— Мы только вещички… — Засуетился меркурий.
— Бегом! Анюта, покорми их там, чем найдется, да насчет крещения и всего прочего объясни. Крестной матерью ты у всех одна будешь. Кхе! Мало тебе своих пятерых… А мы с Андрюхой, так и быть, пополам поделимся. Андрюха, ты кого хочешь в крестники? Что, все равно? Тогда бери самых малых, а я — тех, что постарше. И вот что: садись-ка ты пока в сани, а в седло Михайлу пусти, мне с ним потолковать надо.
Санный поезд, наконец-то тронулся, дед с внуком пропустили сани вперед и поехали сзади, стремя в стремя.
— Ну, Михайла, признавайся, как на духу: сам насчет воинской школы выдумал?
— Почти. Ты же согласился Петруху в обучение взять? Та же самая школа, только для одного ученика. А так и заработаем, и ратнинцы, что поумнее, свих пацанов тебе в обучение отдавать станут. Ты же сам говорил, что молодежь учат плохо.
— А насчет лавки?
— А тут — все правда. Никифор, в самом деле про это рассказывал, только он уже такой был, что обращался не к тебе, а к кувшину, а ты и не слушал. От лавки обязательно польза будет, вот увидишь. Станет народ из окрестных деревень приезжать, ратнинцам будет где товар без хлопот сбыть. Торговля разрастется, другие купцы подтянутся. Вокруг торгового места всегда народ собираться начинает. Ну в селе-то селиться не дадим, тогда посад постепенно за тыном вырастет. Так села в города и превращаются. Станет Ратное городом, а ты — в нем воеводой. Чем плохо?
— Ну, это когда еще будет, да и будет ли? — Скепсис деда был вполне понятен, поэтому Мишка счел за благо сменить тему:
— Деда, а ты в долю с Никифором вошел?
— Вошел, даже грамоту составили.
— А место для лавки выбрали?
— Андрюха свое подворье Никифору продал, все равно у нас живет.
— А жениться надумает? Как без своего дома?
— Андрюха? Жениться? — Дед фыркнул и покрутил носом. — Да скорее твоя Нинея замуж выйдет! От него и раньше-то бабы, как от чумы шарахались, когда говорить мог и руки обе целые были. А теперь-то…
— Что ж, никто и никогда? Совсем?
— Ну-ка, кончай мне зубы заговаривать! Признавайся: зачем про школу выдумал? И Петрухой не отговаривайся, не поверю.
— А ругаться не будешь? — осторожно спросил Мишка.
— Может и буду, смотря чего скажешь.
— Тебе и по уму, и по заслугам, давно боярином быть должно… — Начал Мишка и выжидающе умолк.
— Пока не ругаюсь, давай дальше. — Подбодрил внука Корней.
— От князя боярства не дождешься, — продолжил Мишка — гривну сотничью и то хитрым способом добывать пришлось. Значит, надо боярином становиться самому.
— Ну-ну, и причем же здесь школа?
— Что такое боярин, деда? Земля и дружина. Причем, сначала, дружина — она тебе и землю добудет и людей на эту землю посадит. Заметь: ТВОЯ дружина, а не княжеская сотня. Великий князь Киевский при смерти. Скоро все опять закрутится: князья с места на место поедут, земли делить станут, детей и родню на теплые места пропихивать. Если бы сотня была твоей личной, ты в это время запросто мог бы себе землицы прибрать, холопами ее населить, ну и прочее.
Мишка снова замолчал, ожидая дедовой реакции на свои слова. Дед немного помолчал, хмыкнул, покосившись на внука. Мишка уже было приготовился услышать что-нибудь на тему: "Не суйся не в свое дело", но дед спросил вполне доброжелательным тоном:
— Все так, а школа?
— Допустим, прислали тебе на обучение десять человек. — Мишка, почуяв дедову заинтересованность, приободрился и заговорил увереннее. — Что, ты вместе с ними еще один десяток своих людей не сможешь выучить? Кто знает: какие люди твои, а каких ты за плату учишь? Пусть Никифор хотя бы несколько учеников пришлет, под это ты сколько захочешь своих в учение поставить сможешь! Ведь сможешь?
— Кхе!
— Не ругаешься? — Мишка попытался заглянуть деду в глаза и получил шутливый щелчок по носу.
— Не ругаюсь, не ругаюсь. Дальше давай, мудрец.
— А чего не спрашиваешь: где людей взять?
— Потому, что знаю. Совсем деда за дурня держишь?
— Как раз наоборот: я вот, так и не придумал ничего. Одно только знаю: люди — главная ценность, дороже золота и самоцветов.
— Людей найду. Ты давай про школу. — Чего-чего, а гнуть свою линию, не отвлекаясь в сторону, дед умел.
— Так а что еще-то? — Мишка даже слегка растерялся, оказывается, дед знал какой-то способ решения самой сложной, на мишкин взгляд проблемы. — Я уже все, вроде бы, рассказал
— Нет, — покачал головой дед — ты рассказал про то, зачем школа нужна, а вот про то, какой она должна быть — ни слова.
— Так ты уже сколько людей выучил! — Совершенно искренне удивился Мишка. — Что я тебе рассказать могу?
— Выучил, но не в школе. И сам я в школах никогда не учился. Не было у нас раньше таких, как отец Михаил, и школ не было. Та ребятня, которая к нему четыре года отбегала, от тех, кто в школу не ходил, отличается как… — Дед запнулся и, то ли не подобрав сравнения, то ли подобрав такое, что при внуке вслух произносить не стоило, отрубил. — Словом, отличается, и в лучшую сторону! Если уж мы воинскую школу создаем, то и ученики наши от обычных ратников должны так же отличаться. Понял, о чем я толкую?
— Преимущества систематического образования…
— Чего? Опять словечки ученые? — Дед досадливо поморщился. — Толком говори!
— Программу обучения продумать надо.
— Михайла!
— Прости, деда, очень трудно с книжного языка на обычный перетолковать. Ты прав, и сделать это можно, но я не знаю, получится ли?
— Давай, давай. Рассказывай, а я подумаю, может и получится.
"Блин, как же попонятнее изложить-то? Раньше надо было думать, сэр, теперь вот извольте рожать адекватные формулировки на ходу".
— Кто у нас новиков обучает? Сами родители, или мужчины-родственники. Так?
— Еще десятники. — Добавил дед.
— Все равно: в чем учитель силен, в том и ученик силен, а в чем учитель слаб… Ну нельзя же быть во всем лучше всех!
— Ну, и что?
— А если учителей в школе собрать лучших в каждом каком-то деле? Ну, скажем, лучший лучник у нас Лука Говорун, а лучший мечник… Я не знаю, но ты-то всех знаешь!
— Понял, понял! — дед демонстрировал прямо-таки чудеса терпения и толерантности, похоже, поднятая Мишкой тема заинтересовала его всерьез.
