Третий, пока я к нему два шага сделал, успел много. Почуял неладное. Кольнул девку ‑ он, оказывается, кинжал у её лица держал, а не её за руки. То ли я ошибся, то ли достал, пока я полз. Насмерть кольнул, через глазницу до мозга, видать достал. Ну и я его достал, топором через шапку в голову. Топор засел, и последнему пришлось ломать шею, прыгая через раскинувшего мозгами. Совершенно дурная акробатика, я вообще в ключицу метил стопой. Но коли уж его так удачно развернуло ударом, что шея просто просится в захват ногами...
... не ходите, дети, воевать. Доводилось мне охотничью добычу разделывать ‑ там еще, в двадцать первом. Однако, поглядев на дело рук и ног своих, почувствовал ‑ мутит. Сложился пополам... крайне неприятная штука, на пустой‑то желудок. Да еще приступ. После переселения меня периодически прихватывает ‑ мир и я сам вдруг распадаемся на множество осколков, и каждый из них одновременно болит и пытается развалиться на осколки помельче. Длится по‑разному, в результате даже не могу оценить, сколько времени нахожусь в этом теле. Неделя? Месяц? Темнота с редкими просветами относительной нормальности отступила всего четыре дня назад. Не то, чтобы совсем отступила, но периодически отлеживаясь, жить уже было можно.
Чуток оклемавшись, огляделся. Поразился сотворенному и халяве. Это кто ж мне так подсуживает? Уделать четырех вооруженных противников удалось только потому, что трое из них были, видимо, не слишком опытны. Плюс подполз незаметно. Плюс ветерок на меня дул. Плюс ‑ плюс ‑ плюс... Вопрос ‑ чем в будущем уравновесится эта мегахалява? Природа перекосов не любит, и бяку подкидывает непринужденно. Ладно, подумаем потом ‑ тормозов судьба тоже не жалует.
Подошел к телеге. Точно, труп в ней, свежак. Стрелой его приложили, похоже. От вида крови опять стало не по себе ‑ но, похоже, стрелу вырезали. Даже, скорее, выковыривали ‑ широкий наконечник сработал не хуже топора, врубившись точно под лопатку, и засел прочно. Кстати, скоро начнет попахивать, а в телеге лопата из‑под мешков виднеется. Насильники обойдутся, а вот жертв похоронить надо бы по‑человечески. Но несколько минут ждет. Тут всё ждет, если еще налетчики не наскочат.
Ща, как говорят в Одессе, поймал. Из восьми коней удалось выловить ровно половину, из них двух заводных. Остальные дружно ломанулись за крупным таким конягой, который сначала едва меня не приложил копытами, а затем понесся куда‑то. Кстати, сомневаюсь, что эта четверка далеко от своих отходила. Так что быстро цепляем лошадок одну за одной, обдираем трупы и сваливаем.
Вот так я боярину и обсказал. Без лишних для него подробностей, понятно. Может, конечно, я так санитара вижу, но вдруг нет?
‑ Не верю. ‑ Станиславский нашелся, понимаешь! ‑ А ты, боярин, на рожи‑то их глянь. Новьё сплошь, да при них один вроде бывалый, токмо он‑то и не успел.
Не могу я назвать ту, которую сам в могилу клал ‑ бабой. Хоть и рядом с мужем клал ‑ а всё одно, язык не поворачивается. Ей же лет восемнадцать было, много двадцать. Мужику поболе, но ненамного. Ещё один счёт к оплате, да с хорошим процентом ‑ наш он, северной породы, коя непонятно, то ли русские, то ли русы. Сам Олег тоже, кстати, на иллюстрацию поговорки "поскреби русского ‑ найдешь татарина" не катил. Здоровенный, как я сейчас смог оценить, лось. Плечищи ‑ моё прежнее тело вдоль укладывать можно, и немного свисать будет. Белобрысый такой ‑ помню, утором хренел, как умывался. Бестия арийская... удавить Алоизыча‑недомерка, мля, с его расовым превосходством. Такому и серьёзный меч по руке, и весло лодейное. И молот кузнечный ‑ средний сын кузнеца им в кузне ой как намахался. Есть, в общем, счёт ‑ от имени всех своих.
Смотрит боярин на тушки ободранные. От шмотья лишнего ободранные ‑ что я право, барышня кисейная, что ль ‑ вполне еще целое тряпьё воронам на порчу оставлять?
‑ Я так мыслю... ‑ а и похоже... Семён Андреич, не много и привирает малец. Это наконец вклинивается в саундтрек один из боярских спутников. Остальные молчат ‑ видно, право рот открывать ещё заслужить надо. Этот же прошелся, пригляделся к упокоенным, к траве ‑ и вот выдал.
‑ Что, Красный, веришь ему? Что подкрался незаметно, да четверых разом прибил?
‑ Заняты они были, Семён Андреич. Один бабу пользовал, другие глядели. ‑ А сам, что интересно, торчит уже не на месте происшествия, а как раз где я полз. И задумчиво так покручивает в руках что‑то вроде маленькой пуговки на длинной нитке. ‑ Так что, похоже, удача тут, не враки.
‑ Четверых? Ро... Агафий, верно ли? ‑ Ну, то только господу ведомо, а был у меня знакомец из казаков... ‑ Ладно, хорош, байки после травить будем. Это опять боярин. Да так в маятничек этого Агафия и вцепился глазами.
‑ Кто ж ты таков будешь? ‑ Это уже мне, да не в пол‑оборота ‑ и рука на сабельной рукояти. Ну, да у меня ответ уж с полчаса как готов.
‑ Олег, Тимофеев сын. По весне наскочили такие же под Смоленск, и я один остался. Ищу вот, где кузнец надобен, или подмастерье.
Как, чесслово, удобно иметь дело с местными, несмотря на бороды и, к примеру, боярскую важность. Глаза чуть сыграли пошире, затем сузились, рука с сабли на пояс метнулась... ‑ Да брешешь, никак? С весны кузнецу места не найти?
‑ Да вот четвертый день, боярин, как я в разум пришел. До того только и помню, что пепелище вместо дома, да какие‑то куски, то лес, то деревня, то опять лес. Не зря говорят, правду говорить легко. И верно, первое воспоминание ‑ сожженная кузница, изба неподалеку... была ‑ и вытаскиваю я оттуда такое... кто горелых видел, поймет. Похоже, чем‑то кузнец налетчиков сильно разозлил.
‑ Ищущий да обрящет... в город, никак, пристроиться хочешь? ‑ Куда мне в город, там своих, небось хватает. Осесть бы при деревне, если повезет, так при пути торговом ‑ и помещику, и миру польза.
Дальше пошел нормальный торг. У Семёна Андреича оказалось поместье на юг от Тулы, "дня два верхом". Свежее ‑ только третий год как ввозную грамоту получил. Понятно, хотелось с него поиметь доход поболее. А кузнец даже не в поместье ‑ в селе, это верная примета, к деньгам. Вернее, чем копейки по углам кидать.
Мне тоже, собственно, надо где‑то оседать. Почему бы и не вот у этого конкретного помещика? Единственное, от того, чтобы в дворовые пойти, отказался. Олегова память с моей ещё конфликтуют, но уж понять, что в таком случае маячат проблемы при попытке стронуться с места, я смог. Сговорились на варианте вольного специалиста ‑ арендатора. То есть, боярин нарезает мне кусок земли, позволяет брать лес на постройки, а потом и на уголь, а взамен получает ежегодную, и немалую плату. Ну и моё искреннее уважение. О размере платы решили сговориться, как на место приедем. Мол, поглядим какой участок он выделить соизволит, а я возьмусь обработать. Пока же двинулись в сторону на соединение с дружбанами боярина, назначенное, как я понял, где‑то рядом. Семена Андреевича перспектива наткнуться на более крупную банду не радовала.
