Владимир Бор - Новый старый мир

Глава 1

Конец отпуска. Вспоминает Василий Иванович Белов, житель славного города Воронеж, который, как известно хрен догонишь

Утро было хорошим. Жара еще не наступила, и в тени сосен совсем хорошо. Вещи собраны и уложены в автомобиль. Я со своей семьей уже приготовился к поездке домой. На предложение пойти напоследок искупаться — желающих не нашлось. Все хотели ехать, и если получится то «искупаться где-нибудь по дороге». Я тоже не горел желанием совершать очередное восхождение, поэтому завел автомобиль и пригласил народ к посадке. Почти две недели хорошего летнего отдыха в кемпинге «Горные сосны» оставляли приятное впечатление. Не все идеально, бывали и не очень приятные моменты, но море! Море все компенсировало. Свежий воздух и главное — отдых. Море практически рядом — метров сто до него. Но эти сто метров — по вертикали. Поэтому каждый день по два раза все совершали горный поход — вниз, потом вверх. К морю выходило небольшое ущелье, вдоль которого проходила тропа, поэтому спуск не представлял сложностей. Главное, чтобы не скользила обувь и не поехать вниз. Но вот подъем — это изюминка этого кемпинга. Представьте себе — на первый взгляд — немного, с тремя — четырьмя остановками, он преодолевается относительно быстро, и даже приятно размяться физически. Но немного подсчитав, и прикинув — это же тридцать-сорок этажей пешком! То есть небольшой небоскреб! Тогда стало уже не так весело. Распорядок почти всех обитателей в кемпинге таков — утренний спуск к морю, купание, солнечные ванны, подъем в кемпинг, обед, отдых и вечерний поход. Конечно, многие начинали сачковать и иногда пропускать «море», так что в лагере всегда кто-то находился, но основная масса отдыхающих, бросив палатки и машины, уходили купаться и загорать. В лагере никаких краж замечено не было, народ вел себя спокойно. Даже можно подойти к соседям поговорить, что-нибудь попросить или наоборот угостить их. Не все знакомились, но отношения с соседями устанавливались хорошие. Площадка кемпинга находилась в сосновом лесу, причем сосны особой породы — «пицундские». Их особенность — это крона в виде широкого зонта. Получалась отличная тень и хороший свежий воздух. Не все проходило идеально. На площадке расположилась почти сотня машин и их пассажиров. И вечером многие готовили шашлыки. А это значит, вместо свежего запаха соснового леса приходилось некоторое вдыхать дым. Кто-нибудь обязательно готовил на костре и утром. Ну и как же без музыки? Кто-то из отдыхающих мог устроить себе праздник и вместо тихого вечера в палатке, приходилось слушать, чьи либо музыкальные предпочтения. Обычно любители праздника приезжали на выходные. Ну и еще некоторые мелочи. Но в целом все прошло замечательно. Дым и музыка из машин долетали даже не каждый день, соседи неплохо пели под гитару и вечер хороших спокойных песен перед сном придавал хорошее настроение. Тем не менее, сегодня, с утра, все мои готовы покинуть приятное место отдыха и уезжать домой, в жаркий, пыльный большой город. А до него ехать и ехать. Дорога к кемпингу и от него частично шла по лесу, потом вдоль глубокого ущелья, тянувшегося почти от самой трассы. Качество дороги оставляло желать лучшего и при ее длине всего пару-тройку километров, приходилось петлять минут десять, вдоль серпантина, объезжая ямы. Далее мы выезжали на хорошую автодорогу к поселку Дивноморск и там уже и недалеко до М4, а по ней — куда хочешь. Расплатившись на выезде с хозяевами стоянки, а как вы думали — почти все побережье Черного моря уже кому-то принадлежит и даже отдых в палатке дикарем чего-нибудь стоит. Нет, можно еще найти абсолютно бесплатные места, а без автомобиля их выбор еще больше, но цена пока не очень высока, да и некоторые удобства предоставляются за эту плату. Поэтому мы не сильно возмущались, и не стали искать совсем дикую стоянку, хоть рядом таких несколько. Как я сказал — еще жара не наступила, ехали с открытыми окнами, радио не включали, все потихоньку делились впечатлениями и вспоминали забавные случаи. Внезапно, как мне показалось, стало резко темнеть. Поскольку деревья скрывали большую часть неба — понять, что там такое, было сложно. Солнце еще продолжало пробиваться сквозь кроны, но что-то было не так. Какой-то холодный ветерок резко подул и стал слышен то ли рокот, то ли какой-то шум. Мы уже отъехали от лагеря с километр, справа за деревьями приближалось ущелье. Слева небольшой кустарник и влево, от основной, отходила еще одна грунтовая дорога, которая шла вдоль моря, куда то в сторону Дивноморска. Приостановив машину, мы стали прислушиваться. Вдруг почти все разом ощутили толчки земли. Землетрясение! Не хватало еще его! И вдруг деревья с правой стороны стали падать и земля оседать. Резко отпустив тормоз, я рванул автомобиль по левой дороге, крикнув своим — следите, что там сзади, они тоже кричали, «быстрее, земля проседает и осыпается!» Я начал разгоняться, но внезапно тьма догнала нас, что это такое я толком не понял — стало просто темно, как будто тяжелые тучи закрыли небо. Затем яркая вспышка. Молния? Вдруг и впереди земля стала проваливаться. Сзади, судя по крикам моих, тоже самое, и я свернул в сторону моря. Машина наша — не джип, поэтому она резко стала возмущаться, разными скрипами и стуками и тресками. Пока камни нам крупные не попадались, но кусты и высокая трава рвали и царапали корпус и днище. Уйти от обвала не удалось, впереди тоже земля резко просела, и мы уже несемся вниз, по склону. Вокруг много пыли, наконец мне удалось заметить небольшую спокойную площадку и я притормозив, почти что влетел на нее. Резкое торможение. Мы замерли. Трясло, похоже, только нас. Земля уже устойчива, но пыли еще много. Вдруг все как-то резко стихло и опять выглянуло солнце. Оседающая пыль позволила рассмотреть все вокруг. Следов особого разрушения не заметно. Кусты как росли, так и растут, деревья стоят, и даже ощущение, что их стало больше. Невдалеке виднеется море. Оно не очень далеко, но главное — берег стал ниже. Мы видимо в гонке со стихией заехали в какое-то место, где нет такого обрывистого берега, как в месте отдыха. Пора осматриваться. Вокруг много мелких кустов. Что это такое я не знал, знакомы только кусты ежевики, но их не очень много и по счастью рядом с машиной нет, значит вылезем без царапин. На удивление машина пострадала не очень сильно. Бампер конечно изрядно исцарапан, треснул в нескольких местах, но его не оторвало. Глушитель тоже на месте. Насколько я смог заглянуть под машину — не видно чтобы что-то текло или даже капало. Это уже хорошо. Конечно, потребуется внешний ремонт — несколько вмятин на крыльях, краска изрядно исцарапана. Но главное — целы все фары и стекла! Левое зеркало просто сложилось, и попробовав механизм регулировки — понял, что оно не сломано и открывается. Пока я разглядывал машину, мои женщины разглядывали все вокруг, охая и ахая. Убедившись в более — менее удачном спуске я тоже присоединился к ним. Я не сказал ничего о них? Да непорядок. Я ехал со своей супругой Людой и дочкой Галинкой. Должен быть еще один пассажир, но сына не отпустили с работы. Он учился в институте, и работал, и вот не вышло у него отдохнуть с нами. Поэтому мы здесь втроем. Сзади шла неплохая просека в кустарнике, проложенная нами, но выехать наверно даже не стоит пробовать. Развернуться, тоже не получится. Придется вызывать помощь. Так звоним. Однако, тут нет связи! «Мегафон» не ловится. Не растет «Билайн». Других симок нет. Похоже, что во время землетрясения, повредился узел связи. Пробуем определиться на местности. Странно, навигатор тоже ничего не ловит. Не видит он, видите ли, спутников. Вот еще ущерб. Растрясло его бедного, сломался. Хотя все остальные функции в норме — книги, музыка, фильмы и игры. Как и на телефонах, хоть кино снимай ими, а по сути — не работают ведь! Парадокс. Постояв рядом с машиной и посовещавшись со своими, решаю отправиться за подмогой пешком. Толчков больше не наблюдается, на небе — изумительная картина, как будто ничего и не произошло. Солнышко светит, птички вновь запели. Не успел я отойти на пару десятков шагов, по проложенной моей машиной дороге, как резко кто-то ломанулся в кустах, слева от меня. Я не видел никого, но треск веток и шум говорил о довольно крупном существе. Существо не пожелало показываться и ушло. Немного подумав, я вернулся к машине. — Девчонки, давайте-ка в машину и закройтесь изнутри. Вот вам ножи. Никому не открывать. Кто-то здесь шастает по кустам. Следите. — Хорошо, возьми и ты что-нибудь. — Да, топорик возьму. Топорик хранился в салоне, нашел быстро, а с ним чувствую себя немного увереннее. По дороге, вырубил из небольшого дерева, что-то вроде копья. Длинная, крепкая палка, метра два длинной и заостренная на одном конце придала уверенность, да кусты можно ей раздвигать, рассматривая, что там за ними. Метров через сто моя просека внезапно закончилась. Что самое смешное никакой дороги за ней не было. Но я ведь точно помнил, как мы удирали от обвала по грунтовой дороге. Обвал был, но его следов тоже не наблюдалось. Вокруг спокойно росли кусты и деревья, свежих отвалов земли не видно. Постояв несколько минут, разглядывая окрестности, я все же решил двигаться в том направлении, где должно быть шоссе. Там наверняка будут люди, и можно попросить помощь. Раздвигая кустарники, я продолжил путь. Прошел немного, шагов может быть еще с сотню, как вдруг вышел на край оврага. Он шел не прямо к морю, а скорее параллельно берегу, поэтому с нашей новой стоянки я его не видел. Но сам овраг был не столь примечательным, удивительное находилось внутри. Там лежала огромная «фура». Очень похожая на большой, «магнитовский» автомобиль. Цвета фургона — его, но надписи не видно, прицеп грузовика лежал на боку, кабина частично смята. Судя по следу шофер как и я пытался уйти от обвала, но ему повезло значительно меньше — путь проходил по более крутому и неровному спуску. В конце концов водитель пытался уйти в сторону от оврага, но прицеп лег на бок, и вся машина съехала вниз. Кабина при этом, налетела на большие деревья. Причем налетела именно стороной, где место водителя. Ветер дул со стороны грузовика, и я почуствовал запах каких-то масел. Плохо. Мотор скорее всего разбит, жидкости вытекают, лишь бы теперь не загорелся. Надо подойти поближе, но я прекрасно представлял, что увижу, только мертвое искалеченное тело и желания смотреть на него нет. Вдруг я услышал звуки, которые не гармонировали с увиденным. Это был плач ребенка и рычание собаки. Что-то тут не так — надо идти смотреть. Копье придавало уверенность, и оглянувшись, я стал спускаться к месту аварии. Шел я явно не бесшумно и уже, когда подошел к грузовику, из-за кабины выскочила большая собака. Вместо того, чтобы отойти или хотя бы повилять хвостом — она вдруг зарычала, и оскалив зубы бросилась на меня. Среагировать я успел только так — выставил вперед свое копье и резко ударил им в открытую пасть. Странно, но я попал. Собака не уклонилась, как будто не знала, что может человек с палкой. Копье легко вошло на большую глубину, и собака затрепыхалась на нем. Не став его вытаскивать, бросил вместе с животным, изо рта которого обильно текла кровь. У меня еще есть топорик! И вынув его из-за пояса и оглядываясь — вдруг их (собак) тут много я приблизился к кабине. Детский плач шел из нее. Дверь открыть не удалось, и выламывая остатки стекол я заглянул внутрь. Там действительно лежал сильно искалеченный человек, видимо водитель. Судя по его виду, он уже мертв. Но где-то под сиденьями плакал ребенок. Пассажирская часть кабины уцелела лучше и забравшись в нее я увидел сжавшуюся девочку. Внешне она выглядела не искалеченной, хотя выпачкана в крови. Но возможно, это кровь шофера. — Ты кто? — Настя. плачет — Цела? — Не знаю. Ножка сильно болит, встать не могу. — Что еще болит? — Все болит. Плохо. Возможно, сильно пострадала. — Как ты сюда попала? — Меня деда взял покататься, обещал отвезти к себе. Мы ехали, ехали, а потом упали. — Деда — это он? — я показал на водителя. — Да — ребенок заплакал еще сильнее — он умер? — Не знаю — я не стал сразу огорчать девочку — Ладно давай попробуем выбраться. Я аккуратно стал вытаскивать ребенка из кабины, постоянно спрашивая — где больно. Судя по первому осмотру — травмирована только нога. Или перелом или вывих. Стать на ногу она не могла, все остальное на первый взгляд не так страшно. Кровь, как я и предположил, не ее. Ушибы скорее всего есть, но определить можно будет только в больнице — серьезные или нет. Выбрались из кабины, надо решать — куда идти. К дороге прохода не видно. Да и шума машин тоже не слышно. Прошел я от своей машины всего метров 200–300, так что решил вернуться к ней, там и помощь первую окажем. Жена у меня хоть и не доктор, но разбирается. Двое своих детей, переживших и травмы и многое другое, да и вообще она как-то чувствовала здоровье человека. Я неоднократно замечал, как вызванный на дом детский врач, выписывая какие либо лекарства, вопросительно смотрит на жену, одобрит ли она или нет. Потом уже вернусь к шоссе, тем более туда надо взбираться вверх и через овраг перейти. Настю пришлось нести на руках, когда тронулись, она вдруг спросила: — А деду волк не тронет? — Какой волк? — Пока мы были внизу одни, волк приходил, рычал, хотел к нам забраться. Стоп, это та собачка, надетая на мое копье, и есть волк? Однако! Как же мы тут спокойно жили в палатках, когда вокруг волки злые бродят. Или девчонка что-то путает? Я, честно говоря, волков видел в зоопарке, но впечатления они не произвели. Похожи на бродячих собак, даже собаки бывают крупнее. То есть та же собачка, меньше овчарки размером. Еще и не гавкает. Эта кстати, примерно так и выглядела. И не гавкала. Рычание слышал, а гавканье не помню. Ладно учтем. — Убил я твоего волка. Это он? — мы как раз подошли к нему. — Да он. Спасибо! Он не тронет теперь деду. — Хорошо, держись крепче. Дорога назад прошла быстро. Хоть я и оглядывался постоянно, но больше ничего подозрительного не заметил. Уже подходя к машине, услышал шум в небе — подняв голову, увидел вертолет. — Маши руками! — сказал я Насте и стал кричать. Из машины выскочили мои. Они услышали шум вертолета, и стали прыгать и кричать, потом заметили меня и оторопели. Бросившись ко мне, стали расспрашивать — что да как. Жена быстро вытащила из багажника коврик, мы уложили на него ребенка. Осмотрев ее, она вынесла вердикт: — Да похоже перелом. Нужна помощь. — Сейчас мы помощь. Давай делай, что надо. Похоже все серьезно. Кроме этого — я махнул рукой в сторону, куда улетел вертолет, я никакого шума не слышал. А дорога должна быть где-то недалеко. Похоже, там движения нет. Да и волки, откуда-то взялись. Пока жена с дочкой накладывали шину Насте, я патрулировал вокруг машины, заодно подобрав палок и изготовив еще несколько копий, вроде тех, что спасли меня от предыдущего хищника. Дочка предложила способ, как обезопаситься от волков. — Волки боятся заходить за флажки. Можно протянуть вокруг веревку и навешать на нее лоскутов каких-нибудь. Это была идея. Не знаю, поможет ли, но попробовать стоит. Веревки у нас много — постоянно испытывая ее нехватку, на этот раз я купил целую бухту тонкой капроновой веревки на все случаи. Как ни парадоксально, но в этот отдых она почти не понадобилась, так целой и возвращалась с нами. Сказано — сделано. Поговорив, я решаю повторить свой поход, заодно огородить флажками грузовик, где все еще лежит Настин дед. Женщинам своим оставляю копья, наказ следить за обстановкой и никуда не отходить. В случае чего — прятаться в машине. Поход к грузовику был недолог. Все на месте, даже волк с копьем во рту валяется нетронутым. Значит пока не подошли другие. Протянув вокруг веревку и развесив на ней обрывки тряпок и бинтов, что мне выдали мои, я попробовал освободить тело водителя и вытащить его. Попытка была неудачной. Его сильно зажало кабиной. Нужны инструменты. Вдруг вдалеке раздались выстрелы. Несколько автоматных очередей. Что там такое? Первым позывом было спрятаться, что я и сделал спрыгнув с кабины грузовика и присев за нее. Потом я понял — стреляют — значит там люди. Может быть спасатели? Я двинулся в ту сторону, откуда слышал звук. Понятно, что спасатели и автоматы не очень сочетаются, поэтому двигался вначале осторожно. Выстрелов больше не доносилось, но направление я помнил. Постепенно я шел быстрее и быстрее, в конце даже бежал. Я прошел вдоль по оврагу. Овраг, поднялся выше и вышел на край довольно большого ущелья. Внизу тек ручей, почти небольшая река. Ущелье шло со стороны гор к морю. Берега реки-ручья были широкими и покрыты галькой, по ним можно спокойно идти, а в некоторых местах даже проехать на автомобиле. Правда я, хоть убей, не помнил этого ущелья и реки. Когда мы ехали сюда от Дивноморска, должны были обязательно его пересечь. Но ничего похожего ни на речку ни на ручей, в глубоком ущелье, не проезжали. Спускаться вниз, я не стал, пошел вдоль него поверху. Идти оказалось не очень тяжело. А вот и источник звука — в ущелье съехал сверху военный грузовик и возле него сидит солдат с автоматом. Он прижимает к себе второго, с окровавленной ногой. От меня они на другой стороне ручья. — Эй, это ты стрелял? — Да, я помогите! Товарищ мой ранен, на него кабан напал, я в него и стрелял. — Сейчас, подожди, только не стреляй больше. Опираясь на свое копье (одно я все-таки с собой брал на всякий случай), я спустился. Одновременно со мной с другой стороны, к машине вышли еще несколько человек. Пока я перебирался через ручей, (а ведь широкий!) они уже подошли и осматривали раненого. Я было обрадовался — вот она помощь, но оказалось, что все такие же пострадавшие как и я, включая солдат. Все ехали, потом землетрясение, обвалы, машины провалились и вот итог. Самым печальным оказалось то, что они ехали по шоссе, куда я и направлялся за помощью, и все с ними случилось именно там. Выбраться они на дорогу не смогли, как и определить где оказались. Местность им, как и мне, оказалась незнакома. Шоссе как сквозь землю провалилось. Солдат наложил товарищу жгут и смог почти остановить кровотечение, хотя рана выглядела страшно. Среди пришедших, оказался доктор. Он сказал «нужно быстро зашивать». Иначе, пока придет помощь, будет поздно. — Только вот инструментов нет. — Какие нужны? Аптечка есть. — солдат готов помочь — Хирургические нужны. Откуда в аптечке они? Солдат задумался. — Вообще-то в грузе они есть, но я не имею права открыть его. Нужно связаться с командованием. — Ну так давай, быстрее. — Среди подошедших, один из мужчин выделялся, он держался увереннее других, голос командный, наверно военный — Команды ждем? — Я пытался — рация не работает, эфир пустой. — Тогда открывай свой склад, гибнет твой друг. Внезапно солдат изменился. Он взял автомат и направил его на нас. — Не имею права! Груз буду защищать, всем отойти от машины. — Ты что дурак? Форсмажор — ого военный знает и такие слова, вдруг он шагнул к солдату и резко выхватил из рук того автомат. — Как будешь стрелять? Магазин бы сменил! Он же пустой! — военный вдруг развернул автомат и прикладом ткнул солдата в лоб. Солдат обмяк и стал падать. Военный подхватил его и положил на землю. — Зачем? — спросил доктор — На всякий случай. Вдруг у него еще что-нибудь из оружия есть, палить начнет. Мало нам тут трупов что ли? Очнется скоро, ничего страшного. Заодно и оправдается перед начальством. Военный, а мужик действительно оказался им — Евгений, майор, быстро все организовал. Солдата на всякий случай связали, быстро нашли ключи и вскрыли кузов. Он представлял собой жесткую будку, а внутри — целый склад. Нашли инструменты. Врач даже присвистнул — тут что, мини госпиталь где-то есть? Все почти для него. Было в кунге, будке этой, и хранилище оружия. Как-то незаметно все пришедшие, в том числе и я, оказались с автоматами в руках. Майор только хмыкнул, но ничего не сказал. Сам он тоже ходил с пистолетом. «Только не перестреляйте друг друга» — пробурчал. Доктор оказался на высоте. Через минут 20–30 он распрямился, как и помогавший ему один из мужчин. — Всё. Жить будет. Пока шла операция, мы поговорили с Евгением. Он рассказал про себя и других. Недалеко отсюда, выше по течению на склонах ущелья оказалось около 30 человек. Кто-то сидел в машине, кто-то вышел из автомобиля еще до землетрясения, а когда началось, убегал от него. Много погибших. Я рассказал о себе и найденном ребенке, волке. — Возьми еще оружия. Тут недалеко охотничье хозяйство. Заказник или что-то такое. Наверно звери разбежались во все стороны от землетрясения. Хотя, не слышал раньше, чтобы здесь кабаны и волки водились. К этому времени пришел в себя солдат, которого связали. Он вначале обижался, но после того, как майор обрисовал ситуацию, успокоился. Больше всего успокоило то, что есть оправдание для начальства. Распоряжался старший по званию, да и не смог ничего поделать. Сказал, что зовут его Сергеем, водитель. Груз везли в Прасковеевку, там рота, или даже батальон, охраны. Большой объект, «говорят — правительственная дача». То, что мы вооружились за счет его груза, ему не нравилось, но поделать ничего не мог. Показал место, где стрелял в кабана. Секач действительно лежал там. Мы его нашли в зарослях кустарника. Уйти он смог недалеко, после того как Сергей почти весь рожок выпустил в него. Последовав совету майора, я еще раз слазил за оружием. — А как же потом — не накажут? — Не накажут, а вот звери, сейчас сожрут! Ты главное по спасателям не пали и не свети перед ними автоматом. А потом разберемся. Надо еще выбраться отсюда. Это же надо ни телефоны, ни навигаторы не работают. Ни у кого! Чудеса! Нагрузившись, а взял я два автомата, пару пистолетов, патронов, потопал назад. На стоянке меня встречали радостно. «Наконец то!» Жена уже приготовила поесть, горел небольшой костер, но все были настороже — в том месте, где я слышал шум, опять кто-то в зарослях бродил. Но окрики только убегал. Какой-то зверь, по звуку не маленький. С оружием все почувствовали себя увереннее. Объяснил своим, как и что, провел внушительную беседу. — Не палить зазря — пуля летит далеко и может убить случайно человека и за сотни метров отсюда. Просто так не стрелять! Женщины у меня боевые и пока я обедал, они уже с автоматами разведали подозрительное место. — Там родник! Действительно, за теми зарослями оказался небольшой спуск. Прямо из стены бил хороший родник. Вода стекала в углубление и дальше текла вниз. Там опять небольшой овраг и он, похоже, выходил в то ущелье, где находился военный грузовик. Только ниже по течению. — Сколько тут интересных и красивых мест. Странно, только что нет стоянок. Здесь гораздо лучше, чем там где мы простояли все две недели! — Наверно какой-то заповедник. Вон зверей сколько и эту лужицу они используют для водопоя — тут и тропинки есть натоптанные. Место удобное. Посовещавшись, мы решили перебраться к грузовику «магнита». Место у нас слишком открытое. Оно хорошо просматривается, но и простреливается тоже. Пусть мы не будем зря палить, но нет гарантии, что этого не будут делать другие. Оружие, как я заметил, народ разобрал. Зверей здесь полно. Возможно, кто-нибудь захочет пострелять, а пули долетят сюда. Грузовик же лежит в овражке. В нем можно и спрятаться на ночь. Заодно похороним Настиного дедушку Петю, как она сказала. Так что перебираемся. А то за всеми хлопотами и разведками уже и вечер недалеко. Захватив оружие, инструменты, посуду мы пошли новое место. За стеклом своего автомобиля я оставил записку, где мы находимся — вдруг спасатели найдут наш автомобиль. С извлечением Петра Григорьевича Чернышева пришлось повозиться. Хорошо, супруга помогала, пока дочка гордо с автоматом дежурила. Найденные в грузовике домкраты и лебедки помогли. Мы не только смогли разогнуть кабину, но и поставили потом прицеп на колеса. Наверху оврага, нашли место для могилы, и помянув погибшего, похоронили его. Могилу сверху обложили камнями, дабы звери не тронули. Понимая, что скорее всего потом перезахоронят, все равно сказали «покойся миром». Трудно сказать, были ли мы тогда сильно расстроены этой смертью. Несомненно, жалко водителя. Но в тоже время не покидало напряжение, чувство опасности. Мы то благополучно спаслись. Точнее сказать уцелели. Помощь ждали, но уже и сами пытались устроиться, прикидывали как лучше самим выжить. Пока возились, наступил вечер. Фургон приятно порадовал своим содержимым. Пришлось даже немного разгрузить его, чтобы в нем поместиться на ночь. Часть продукции оказалась испорчена. Понятно, что стеклянные банки или бутылки разбились, и на полу много луж, и запах квашеных продуктов, но спать устроились мы все равно внутри, на ящиках, и было удобно. А главное — звери не достанут. Ночью слышались выстрелы. Сильно я не беспокоился — скорее всего, в лагере Евгения отбиваются от кого-то, кто воет по ночам и спать не дает. Желания вскакивать и бежать не возникало. Порадовались, что предусмотрительно спустились в овраг, там наверху пули наверняка летают. Утро началось спокойно. Хорошо, конечно, что зверей нет. Могила Петра Григорьевича не потревожена, яма, где я закопал убитого волка — тоже не разрыта. Но и спасателей не наблюдалось. Сходил на старое место, где стоял наш автомобиль — ничего нового не обнаружил. Судя по окружающей обстановке никто не проходил и не проезжал. Автомобиль, слава богу, нигде не прострелен. Возможно, зря я боялся пуль, но спать в фургоне все-таки удобнее и безопаснее. Наверно, человек такое существо, которое привыкает ко всему, поэтому решаем сходить к морю. А то ищут нас и когда найдут — неизвестно, а оно тут рядом, жарко, почему бы и нет? Тем более нога у девочки не болит. Дождемся спасателей здесь. Местность, где мы стояли, полого спускалась к берегу. Так что самое сложное — было прорубить просеку в кустах. Между автомобилем и морем они росли значительно гуще. Спуск был плавным, только у самого берега был обрыв, высотой метров двадцать, но пройдя немного вправо, мы нашли место с удобным спуском к самому берегу. Однако купаться что-то расхотелось. Испортило настроение не холодная вода, температура как раз в норме. А вот берега немного страшные. Слева, на расстоянии с километр виднелось несколько автомобилей, лежавших на пляже и в воде. Они были сильно разбиты. Часть машин была присыпана обвалившимися камнями. Стоит отметить, что весь берег представлял собой камни. В основном белого цвета, похоже, это тот самый мергель, из которого делают цемент. Что еще неприятно — не видно ни одного поселка или города, хотя берег просматривается далеко. Я помнил, что и Дивноморск и Геленджик виднелись на горизонте, просматривались от нашего пляжа. Сейчас же рассматривая все вокруг в подзорную трубу, я видел только пустые берега. Возле машин не видно людей. На всякий случай, оставив своих на берегу, (с Настей на руках ходить тяжеловато), я прошел к разбитым автомобилям. Там никого не было, но хоть и погибших не видно. Возможно, люди выжили, но ушли. Покопавшись в автомобилях, в этом убедился. Явно кто-то перебирал вещи и унес самое ценное с собой. Нет ни телефонов ни навигаторов. Нет ножей и многих других вещей, которые пригодятся в походе. Рассматривая берег, я нашел некоторое количество мусора, видно было что люди пошли по пляжу влево. В той стороне есть поселок. До него километра два или три. И вдруг я понял, какая мысль мне не давала покоя, пока шел по пляжу. Как я по мусору смог определить, его же везде полно? Я посмотрел в сторону, откуда пришел — берег покрыт мусором, но естественным — водоросли, палки, но нет ничего человеческого! То есть ни бутылок, ни пакетов ничего, что выбросил бы человек. Это странно. Наверно это самая отрицательная черта отдыхающего человека — он оставляет много мусора. Не каждый человек, но в итоге, отходы потом везде. Еще щелчок в голове — место знакомое! Рассматривая берег за автомобилями я узнаю его. Это как бы часть нашего кемпинга, в котором мы провели, предыдущие две недели. Только сильно изменившееся. Раньше это был обрывистый берег, высотой метров сто. Небольшое ущелье, с крутыми спусками, вдоль которых по тропинкам, все ходили к морю. А справа и слева от нашего пляжа — отвесные скалы, те же самые метров сто. Теперь же берега стали значительно ниже. Только в этом месте остался кусок старого высокого места, он выглядел как неровный столб, очень большой толщины. Я даже не знал как туда теперь взобраться. Но как все изменилось! Неужели землетрясение и обвал могли это все сделать? Тогда где вся эта земля, вернее камни, я помнил, что тут в основном кругом скалы. Немного земли, а под ней не глина или песок, как обычно, а камни. Если все вокруг обвалилось — почему покрыто растительностью? Везде по берегам кустарники, сосны. Причем деревья большие, им десятки лет, если даже не сотни. Для такого изменения местности нужно немало лет. Немало сотен лет! Подгоняемый нерадостными думками вернулся к своим и поделился новостями. Посовещавшись, решаем возвращаться в свой лагерь, а потом сходить в гости к соседям. Во-первых посмотрим что и как, но самое главное показать Настю врачу. Что-то стало сомнительно, что помощь может прийти скоро. И придет ли она вообще? А у ребенка перелом. Мы все таки не специалисты и рассчитывали, что в течении дня он попадет в нормальную больницу. Но теперь все откладывается и надо спешить. Неправильно срастется — инвалид на всю жизнь. Поход был несложным. Выйти только удалось не сразу. Пришлось потратить время на небольшое укрепление лагеря и распугать небольших волков. Сошлись на мнении, что это не волки и не собаки, а шакалы. Шакалы были не против такого их наименования, но ушли недовольными. Они уже пытались потрошить наши вещи и те коробки, которые вечером я выгрузил из фургона. Пришлось опять поработать грузчиком. Ребенку я смастерил что-то вроде сиденья, за своей спиной. Идти стало легче, и мы быстро добрались до военного грузовика. Сейчас он был надежно заперт и рядом никого. Но я помнил, что мне рассказал Евгений, и мы пошли вдоль реки, вверх по течению. Стоянка возникла перед нами неожиданно. Шли мы недолго, минут 15 и выйдя из-за очередного поворота увидели множество палаток, на небольшом возвышении. В этом месте правый (по течению) берег поднимался на несколько метров, где была довольно большое ровное место. Там мог разместиться и целый поселок, но я отметил и неудобство. Площадка с другой стороны примыкала к высокому берегу ущелья. Оттуда могли и камни падать и снег, если будет зимой сойти небольшой лавиной. А так, конечно удобно — со стороны берега — обрыв, не заберется никто. С другой стороны — высокий отвесный подъем — тоже никто не спустится и не спрыгнет — слишком высоко. Спереди подойти можно только по одной тропе и видно что ее кто-то караулит с оружием — он выглядывая из-за камня настороженно смотрит в нашу сторону. — Кто идет? — крикнул караульный — Свои, соседи. — Какие еще свои? Оружие на землю! Я посмотрел на вышедшего из-за камня человека. Это был вчерашний солдат, защищавший груз. Вот где он теперь. А про оружие пусть пока забудет. — Не горячись, Серега — я вспомнил его имя — нам к доктору надо и к майору, поговорить. Сергей успокоился. Он тоже узнал меня и опустил оружие, хотя я заметил, что провожал взглядом не нас, а наши автоматы. По глазам было заметно, что ему их жалко, его ведь это все было. Махнув рукой и показав в сторону палатки, где должен быть доктор, солдат повернулся вновь в сторону тропинки. Я посмотрел на импровизированный пост. За камнями он сидел на небольшом складном стуле. Рядом кострище. Всю ночь, похоже, костер жгли. С другой стороны на нескольких коробках, стояла бутылка воды и тарелка с ложкой. Что-то ел недавно. Искать доктора не пришлось — к нам, видимо услышав разговор, стали подтягиваться люди. Они как-то быстро поняли, что мы не спасатели и во радость в их глазах быстро потухла. Кто-то даже повернулся и пошел назад. Но среди пришедших я узнал доктора и Александра Васильевича — мужика, который ему помогал при операции. Все его звали Васильевичем. Первым делом я расспросил их о вчерашнем больном. — Все нормально. Слаб еще, спит пока. Мы направились вслед за доктором к его импровизированному лазарету, как он назвал свое место обитания. Там действительно было место, для размещения больных. Стоял стандартный тент-навес три на три метра, стенки из антикомариной сетки. Внутри на резиновых ковриках лежали три человека. Вчерашний больной солдат, какой-то парень сильно забинтованный и женщина лет сорока, с забинтованной головой. Еще два коврика пустовали. Оставив жену и дочь объяснять врачу состояние нашей больной, попросил Васильевича отвести меня к Евгению. Почему-то я был уверен, что он здесь главный. Васильич повел меня, правда хмыкнул: — Боюсь ты будешь не рад и он тоже. Я не стал сильно разбираться в чем дело, мало ли у кого тут плохое настроение, просто перевел разговор на другое. Пока шли, выяснил, что лагерь действительно организовал Евгений. Солдат они забрали с собой еще вчера, ночью стреляли они, по волкам и «хрен знает кто там еще выл в кустах», но никого не убили и никто не напал на них. Вчерашнего кабанчика едят уже второй день. «Нормальное мясо, водки бы ещё к нему и совсем хорошо». Сегодня с утра Евгений организовал несколько экспедиций «на разведку» и «за помощью». Но часа 3 назад впал в сильную депрессию и ни с кем не разговаривает. — Что же случилось? — Он узнал, что мы все находимся на «том свете». У меня упала челюсть. Пока я соображал, что это значит, мы подошли к самому Евгению. Он сидел на стуле с противоположной стороны лагеря. Майор даже не повернулся в нашу сторону. Он помешивал палкой небольшой костер, время от времени бросая в него сучья. Стоявшая рядом с ним тарелка с едой была не тронута, в отличии от Серегиной. Я подошел поближе и поздоровался. — Здорово, майор! — А, привет, Васька. Знаешь новость? — Какую? Я что-то не понял ничего. Что случилось? — Мы все мертвы и находимся в загробном мире. — Это как? — я огляделся по сторонам. Мир как мир. После узнавания места кемпинга, у меня возникло несколько теорий о произошедшем, но такой! — Какой же это загробный мир? Тут вон солнце, море, птички поют. — Ха. А я вот свою могилу видел! И не только я. По спине начали гулять мурашки. — Как это? Шутишь? — Если бы. У него спроси, он тоже видел. — Твою видел, свою нет — ответил Васильич, потом поняв, что Евгений опять ушел в себя рассказал: — Утром послали несколько человек за помощью и на разведку, что вокруг. Разведчики пришли возбужденными — они что-то нашли. Я и Женька пошли с ними. А там мы и вправду нашли, то чего не ожидали. Остатки шоссе. Даже странно, что нашли. Ему на вид наверно сотни лет. В одном месте, даже кусочек асфальта сохранился. Вокруг же и близко дороги не осталось — только в нескольких местах видно, что она тут была когда-то. Мы даже и не приняли ее за дорогу, но выше пацаны наткнулись на несколько могильных плит. На некоторых надписи хорошо видны. Вот там и нашел Евгений себя, свою жену, ты ее в лагере наверно видел, подходила к нам, живая. Годы жизни. Умерли все вчера. Когда и было землетрясение. Там много кто из нашего лагеря упомянут. Народ был в шоке. Но большинство быстро отошло, а вот он так в ступоре до сих пор. Сидит здесь уже несколько часов. Потерял интерес ко всему. — Круто. Что-то непохоже все это на загробный мир. Тем более тут тоже люди умирают. Вчера я похоронил деда Насти. — У нас там — Васильич кивнул на другой склон ущелья — уже целое кладбище. Человек пятнадцать еще вчера схоронили. И сегодня двоих. Я рассказал о своей прогулке по берегу, о том, что узнал место. Василич об утренних походах. — Пятеро пошли искать дорогу на Дивноморск — он кивнул влево. — Это еще до того как мы нашли остатки дороги. Пошли по долине и через горы. Четыре девчонки — туристы, они в маршрутке ехали, все уцелели, пошли по берегу моря к городу. Пока никто не вернулся. К нам вышло вчера еще человек десять. Так что нас тут сейчас около сорока человек. Плюс девять в походе. Ты как там? К нам переберешься? — Нет, я у себя. Еда есть, место тоже неплохое, хотел вот оружия попросить еще. А то может надолго мы, а я вчера патронов маловато взял. Ключи дадите от будки? Евгений молча протянул ключи мне. Оказывается он все-таки слушал наш разговор. Но я не успел взять, руку перехватил Васильич. — Пошли, я выдам тебе сам и закрою потом. — Не жмоться, Сашка — это опять Евгений не поворачиваясь — в раю автомат не