Гриц этими процедурами был очень недоволен. Матерился визгливо, как холодный сапожник, когда его из третьего котелка обливали, с первых двух он только мычал. Слава богу, что никто, кроме Микала, русского мата тут не понимал, а то пара вызовов на дуэль ему была бы точно обеспечена.
Потом провели обычный утренний рыцарский тренинг с оружием до седьмого пота. Вот тут-то, злобный на весь мир от нещадной побудки, Гриц и показал всем нам цирковое владение саблей. Виртуозное, я бы сказал.
Потом докопался в чем-то до Микала с его шотландским палашом и с педагогическим издевательством стал учить его отбивать вражеский клинок не лезвием, а обухом. Стараясь каждый раз плашмя заехать бедному валету по ягодицам саблей. Мстил, видать, тому за вылитую на голову холодную воду.
Потом по моему приказу все ворчливо мылись в холодном ручье, но ослушаться не посмели. Наверное, потому как я сам показал всем пример.
Брр…
Осень.
Да еще водичка, текущая с гор…
Однако в сознание пришли все.
Там и завтрак подоспел. Пшенка-размазня с копченым мясом. И сыть — разведенная с медом горячая вода, не знаю уж, как она тут называется, не спрашивал, чтобы не спалиться.
А когда все поели и окончательно пришли в себя, я скомандовал марш.
Шли волчьим изгоном: часть пути на рысях, часть шагом; так коням комфортнее и они устают меньше. И хотя скорость такого марша невелика, идти им можно долго. Во всех поселках, деревнях и городках, что мы за этот день проезжали — а Баскония довольно плотно населена вдоль старой римской дороги, везде нам предлагали выпить. На шару, просто потому что праздник. Впрочем, уже без того восторженного энтузиазма, который явно царил тут прошлым днем. Сказывалась на людях и общая усталость, и недовольство их печени.
Я сразу объявил по отряду, что у нас орденский обет: до Сан-Себастьяна — ни капли вина и сидра. Только чистая колодезная вода. Возражать мне не посмели, даже Григорий. А местные, услышав от моих людей такой страшный рыцарский обет в этот веселый праздник первого вина, так в каждой вилье козий мех с вином с собой в дорогу дарили. От чистого сердца, жалея нашу трезвость.
Один перец даже крикнул нам вслед:
— В Сан-Себастьяне, сеньоры, вино никогда делать не умели. Попомните меня. Клянусь святым Фурмином!
Где-то в подкорке я понимал, что наказываю не отряд, а самого себя, за свой вчерашний спонтанный порыв и последовавшую за ним разнузданность. Но досталось-то им, спасшим меня от обязательного утреннего братания с поселковой властью. Атам… рамсы, базары и просьбы, в которых трудно отказать после такого загула. А выпросить у молодого да пьяного можно много, если умеючи. И ведь ни одного упрека от свиты! Был бы тут мой шут, я бы уже такого наслушался в собственный адрес… Но шут в Дьюртубие секрет мелованной бумаги ищет. Карты игральные делать. Бизнесмен, ёпрыть! Нет, мамаша моего дю Валлона явно его не от рыцарственного папаши на свет произвела, а от заезжего негоцианта. Иначе откуда у него столь серьезные поползновения попытаться везде и на всем срубить левую деньгу не силой, а именно хитростью?
Проезжая главную площадь местечка Рантериа, увидел, как двое на двое играют в пелоту одетые во все белое молодые баски, стукая небольшим мячиком по стене церкви и отбивая его рукой. А толпа вокруг них беснуется, как фанаты на футболе. Разве что не дудят и не трещат.
И тут на меня снизошло…
Паллиатив, конечно, но с чего-то надо начинать. Организовать, к примеру, ежегодный всевасконский чемпионат по пелоте. С бешеным призовым фондом. Сначала по провинциям, а потом один раз в год команды — чемпионы провинций сразятся за титул «чемпиона Наварры и всей Басконии» или, что будет весомей, чемпионат за переходящий кубок короля, полный монет. И приурочить такие чемпионаты к крупным ярмаркам и рыцарским турнирам. По силе воздействия на публику может прокатить не хуже баскетбола в Америке или футбола в Англии. И назвать это «Народный турнир по пелоте». Всесословный… Играют только васконы. Заманчиво… На полноценную объединительную идею не тянет, но… футбол и хоккей в мое время были вполне действенной манипулятивной технологией управления населением. Чужое быстро не внедрить, так что местное надо полностью использовать.
Интересно, что корриды здесь я не только пока не видел, но даже и не слышал ни от кого о ней. И ни одной арены для нее ни разу на глаза не попадалось. Забавно.
До Сан-Себастьяна осталось всего несколько лиг неспешного пути, когда баннерет д'Айю громко крикнул:
— Защищайте рея!
Обернувшись, увидел, как в клубах пыли мчится на нас по дороге, догоняя, вооруженный отряд, сверкая на солнце доспехами, но без знамен. Из-за поднятой ими пыли трудно даже разобрать, сколько их там.
Валлийцы повернули своих мулов и съехали с дороги. Спешились. Встали в шеренгу, отдав мулов моим конюхам. Открыли на поясе цилиндрические тулы со стрелами. Лук в левой руке. Длинная стрела — в правой. Солнечные зайчики весело играют на полях их шапелей.
Амхарцы поправили шишаки и, удобнее перехватив в руках свои легкие копья, выстроились поперек дороги, закрывая меня от преследователей. Второй шеренгой за ними встали латники из Фуа. Эта тонкая черно-желтая линия только и отделяет меня от неведомых врагов. Эстетично, черт меня подери. Хоть в кино снимай.
Марк и Микал около меня, по бокам.
Марк, проверив, как выходит его большой топор из седельного крепления, нет ли зацепок, развернул мое знамя, красное полотнище которого тут же стал трепать ветер.
Микал взвел арбалет и вставил в него болт с бронебойным наконечником.
Гриц, оруженосцы и паж построились сзади, обнажив клинки.
Беарнские стрелки, не покидая седел, отъехали на противоположную валлийцам обочину дороги и подняли на плечи взведенные арбалеты.
Вьючных коней конюхи и слуги отвели к мулам валлийцев.
Я надел на голову шлем с короной и застегнул под подбородком ремешок, расправил бармицу. По телу пробежала легкая дрожь — пошел в кровь адреналин. Встряхнувшись, вынул из чехла аркебуз и перекинул на грудь лядунку с пулями.
Конюхи подвели мне боевого андалузца, уже оседланного. И я пересел на него с Флейты. Негоже нежную девочку-иноходца в бой кидать.
Жеребец как почуял близость драки, перебирал подо мной сильными ногами и, всхрапывая, грыз удила, показывая мне свою готовность бить, рвать и кусать.
— Все готовы? — оглянулся я по сторонам.
Все готовы. И к сражению, и к прикрытию моего бегства, если враг окажется намного сильнее нас.
Подумалось, как быстро и как несвоевременно до меня добрались мои рикос омбрес. Как же им невтерпеж меня порешить. Знать бы кто это: Боамонды или Грамоны? Впрочем, какая разница, от кого по сусалам получать тут, «меж берез и сосен»? Это чужая земля. Не Беарн и даже не Наварра. Тут я никто и зовут меня никак. Так что рассчитывать можно только на свои силы, местные за меня не впишутся.
