— Великолепно, — отозвался Джералд. — Слово господина Мэлтрэверса имеет солидный вес, я доверяю его заключению.
— Всего шесть экземпляров, — продолжал мистер Эпшоу, раскрывая перед лордом фолию в растрескавшейся кедровой обложке с накладками темного серебра. — Древнейший датируется приблизительно четырехсотым годом, это сборник из нескольких произведений. Глава из «Истории римского народа» Марка Терренция Варрона, ранее считалась навсегда утерянной. Добавочно евангелие от Матфея, переписанное скрипторами диоцезии Гиппонской, предположительно — с собственноручными пометками святого Августина, это еще предстоит доказать. Последней в подшивке идет копия с Иосифа Флавия, «De bello Judaico».[1] Существенную историческую ценность представляет только Варрон.
— Несомненно, это открытие, — согласился лорд Вулси. — Далее?
— «О лучеиспускании звезд» Аль-Кинди, на арабском языке, — перечислял Эпшоу. — «История императора Иракла», сочинения епископа Сибеоса, вторая половина седьмого века. «Житие святого Колумбана и его учеников» Ионы из Боббио, авторство установлено с полной достоверностью. Любопытная итальянская рукопись, неизвестные прежде стихотворения Венанция Фортуната на латыни. И наконец — истинная жемчужина, настоящий шедевр! Аноним, «Дополнения к истории царствования Юстиниана, авторства Агафия Миренейского». Изумительный образец!
Джералд с интересом подался вперед, но управляющий остановил чересчур увлекшегося покупателя. Вначале следует надеть перчатки тончайшей шерсти и лишь затем прикасаться к бесценному труду — от неожиданности лорд забыл про обязательные правила.
Сохранность потрясающая! Такое впечатление, что книгу не открывали со времен написания, пергамент по краям не растрепан, страницы не пересохли, краски лишь самую малость поблекли.
— Вероятно, данный экземпляр был создан специально для кого-то из наиболее высокопоставленных придворных или личного, собрания книг византийского базилевса, — сообщил мистер Эпшоу. — Столь роскошный подарок мог позволить себе лишь весьма богатый и влиятельный человек. Судя по исполнению, сочинение на греческом переписывали с оригинала монахи, кроме того перед нами второй том, ему предшествовала оригинальная «История Юстиниана» от Агафия — взгляните на титульную надпись.
Спорить с профессионалом лорд Вулси не собирался, да и сам бегло читал по-гречески. Перелистал страницы, нашел обычное для подобных рукописей пространное нравоучительное заключение, из последних строчек которого можно было понять, что следующий том продолжит жизнеописание и хронику кесаря Юстиниана Великого. Следовательно, господин Эпшоу безупречно прав: книги были заказаны в одном из монастырей Константинополя для дворцовой библиотеки, на создание этого произведения искусства ушло много месяцев труда копиистов, рисовальщиков и рубрикаторов.
— Почему именно аноним? — вслух произнес лорд Вулси. — Выходит, авторство текста утеряно? Исходная рукопись датируется более ранними временами?
— Я просматривал сочинение, эта летопись скорее предваряет историю царствования Флавия Петра Савватия Юстиниана Первого, — Эпшоу назвал древнего базилевса полным именем. — Экскурс в историю великих предков, так сказать, хотя происхождение династии самое сиволапое: они из иллирийских крестьян, двоюродный дед Юстиниана после смерти императора Анастасия Флавия получил власть по чистой случайности — благодаря протекции влиятельнейшего евнуха Амантия. По закону скопцы не имели права на венец, но фактически Амантий был кем-то наподобие премьер-министра, ему требовался послушный человек на троне… Первый Юстин и читать-то не умел.
— Я знаю, — ответил Джералд. — История всегда была одним из самых любимых моих предметов. Не будем отвлекаться, вернемся к книге.
— Слушаю, сэр. Итак, перед вами достаточно подробное описание событий в Восточной Римской империи, начиная от первого константинопольского кесаря Аркадия, и заканчивая начальными годами правления Юстиниана. Обзор за полтора столетия. Скорее всего — компиляция из нескольких хронистов, стилистика время от времени разительно меняется. Поэтому, чтобы не указывать различных авторов, часть из которых могли оказаться в немилости, монахи-скрипторы приписали сочинение анониму. Так делалось неоднократно. После беглого изучения текста я сделал вывод, что он не имеет большой исторической важности…
— То есть как? — изумился Джералд.
— Вы не поняли, милорд О предках Юстиниана, войнах с Аттилой или лангобардами можно куда более подробно прочесть у многих других писателей того времени: Прокопия Кесарийского, Павла Диакона, Симокатты и прочих. Имя им легион, летописи и хроники многократно издавались начиная с восемнадцатого века. Но художественная ценность книги неоспорима. Десятки иллюстраций и портретов, карты Византии, тончайшие миниатюры! Да вот, взгляните…
Картина на полный разворот, если верить витиеватой подписи, изображала восшествие на престол императора Зинона Исаврийца в 474 году. Неоспоримо, рисунок относился к классике ранневизантийского искусства, он напоминал драгоценный оклад, реликварий, перенесенный щедрой рукой рисовальщика на пергамент, — золотая краска, киноварь, все оттенки гиацинтового и пурпурного, фигуры изображены с неимоверной тщательностью и мельчайшими деталями, пряжки на лориках окружавших кесаря придворных были размером чуть больше макового зернышка, но остроглазый человек мог заметить на них чеканку…
— Потрясающе, просто невероятно, — ахал Джералд, открывая новые изображения. — А это что такое? Какой-то обряд?
— Странно, комментарий не на греческом или латыни, а на готском, — пожал плечами мистер Эпшоу. — Смерть Аттилы, гунны хоронят своего вождя в Скифии… Еще одно доказательство того, что мы видим компиляцию: перерисовано из другой летописи, скорее всего итальянской, созданной образованным варваром. Это не византийская стилистика, узор близок к кельтскому или древнегерманскому, хорошо заметно упрощение.
— Минуточку… Позвольте взглянуть подробнее, — Джералд замер, осторожно подвинул книгу к себе и сдавленным голосом попросил: — У вас найдется лупа?
— Разумеется, — Эпшоу выдвинул ящик стола и передал лорду увеличительное стекло в медной оправе и с костяной ручкой. — Нашли что-нибудь интересное?
— Пока не знаю, — прошептал лорд Вулси, внимательнейшим образом рассматривая фигуру свирепого повелителя гуннов.
Обозначенный скупыми штрихами курган, силуэты находящихся вокруг погребальной колесницы людей нарочно схематичны, внимание зрителя должно быть сосредоточено на умершем Аттиле, главном герое рисунка — он был значительно крупнее остальных, облачен в пластинчатый доспех, на груди лежал клинок, в ногах щит. Вроде бы ничего особенного, рядом с другими, куда более красивыми и пышными иллюстрациями эпизод с Аттилой выглядел бледненько.
