— А что может быть лучше рыбалки? Разве только рюмочка отличного коньяку с лимоном и кофе или женщины.
— А я терпеть не могу сидеть часами и пялиться на дурацкий поплавок, даже если имеет место самый бешеный клев. Но зато с удовольствием знакомлюсь с новыми фактами прошедших событий. И смею тебя заверить, что интересуюсь не только указанным тобою периодом. Просто русско-японскую войну я сильно близко принимаю к сердцу.
— Историю не изменить Антон, — решил вступить в беседу Старцев.
— Знаю. Но нравится мне история, и ничего в этом плохого я не вижу. А потом народ забывающий свою историю обречен на одни и те же ошибки. Ведь история развивается по спирали и те или иные события имеют свое отражение в будущем, только на другом этапе. Ну взять хотя бы войну на Кавказе. Ведь в девятнадцатом веке уже была война и русские солдаты обильно полили кавказскую землю своей кровью. И что мы имеем сегодня. Опять идет война и снова русские солдаты стоят на тех же рубежах, что и их предки.
— Согласен. Но почему именно русско-японская война? Семен прав, ты можешь и докторскую защитить на эту тему. — Поддержал механика Старцев.
— А ты представь, что адмирал Макаров не погиб, что тогда по твоему произошло бы.
— Ну, ты загнул. Макарову в то время не было равных. Я думаю что русский флот все же овладел бы преимуществом на море, десантной операции под Бицзиво не было бы, а значит и осады Порт-Артура как таковой, так как он в конце-концов добился бы передачи под свое командование всех войск Квантунского полуострова, а соответственно остановил бы японцев еще под Цзиньчжоу, так как там японцы выиграли только благодаря беспредельной тупости и трусости генерала Фока. В общем, Россия победила бы.
— Я думаю так же. Но что было бы с Россией.
— Ну, историк у нас ты, так что тебе и карты в руки. — Ушел в отказ старпом.
— Я предполагаю, что Россия выиграла бы войну, но сказалось бы это весьма негативно. Революции 1905–1908 годов избежать не удалось бы. В армии и флоте не были бы проведены реорганизационные мероприятия в той мере, в какой это имело место. И хотя флот не понес бы значительных потерь, к моменту вступления в войну России, легче от этого не стало бы. В этом случае России пришлось бы воевать на три фронта. На западе, на Кавказе и на Дальнем Востоке и теперь уже Япония не стала бы нападать на германский порт Циндао, а совместно с немцами обрушились бы на Порт-Артур и Владивосток. В общем, все то же самое, затянувшаяся война, революция и все остальное дерьмо. — Последнее Антон произнес с таким видом, что казалось окажись сейчас перед ним кто-либо из тех революционных вождей, порвал бы как тузик грелку, причем голыми руками.
— Хрен редьки не слаще резюмировал Гаврилов. И зачем себе забивать голову, если даже в теории ничего нельзя изменить?
— В теории-то можно. Я в этом уверен. — Успокоившись произнес Песчанин.
— Интересно послушать, — оживился Старцев.
— Еще Ленин назвал гибель адмирала Макарова необходимой жертвой на алтарь революции, так как тоже предполагал, что останься жив Макаров и Россия победила бы в войне и в этом случае революционные выступления в России не имели бы того размаха, который имел место быть, — начал говорить Антон. Однако предположим, что адмирал все же погиб. В этом случае ярко раскрывается вся не состоятельность военно-морского командования, как оно и было на самом деле. А вот дальше не помешали бы кое-какие изменения. Предположим, что Стесель поручил командование на Цзиньчжоуском перешейке не генералу Фоку, а Кондратенко. В этом случае японцы не смогли бы разбить русские части и даже белее того, были бы сами разбиты на голову. Ведь даже в бою с всего лишь одним полком, армия генерала Оку к концу дня была крайне истощена, а боеприпасов не оставалось практически ни каких. Достаточно было нанести всего один контрудар, и японцы покатились бы назад. Я уже не говорю о том, что командуй там Кондратенко, то высадка японкой армии под Бицзиво не прошла бы столь гладко. Высадка японцев в другом месте на Квантунском полуострове? Маловероятно. Хотя адмирал Макаров и погиб, в Порт-Артуре все еще находилась вполне боеспособная эскадра и предположить, что нерешительность русских адмиралов дойдет до таких пределов, японцы просто не могли. Одно дело не препятствовать высадке десанта вдали, у Бицзиво и совсем другое у себя под носом в непосредственной близости от крепости, это уже попахивает военным трибуналом. Таким образом, японцы могли подойти к крепости не к концу июля, а только к осени. Защитники крепости получали фору во времени и могли значительно лучше подготовить оборонительные сооружения. В любом случае оборона крепости затянулась бы до подхода эскадры адмирала Рожественского.
Новиков-Прибой в своей книге 'Цусима' расписал Рожественского как бездарного флотоводца. Но как следует из архивных документов, это соответствовало коммунистической пропаганде, но не соответствовало истине. Рожественский не был гением, но командующим был не плохим. Ему не достало времени и элементарно, снарядов, должным образом подготовить свою эскадру. Ведь большинство личного состава были резервистами. Его эскадра уступала японской как в вооружении так и технически и в подготовке личного состава. К тому же за прошедшее время, японские моряки успели получить боевой опыт, которого не было у русских моряков. Поэтому идя на прорыв через Цусимский пролив Рожественский рассчитывал на то обстоятельство, что в ходе последних боев при помощи артиллерийского огня не было потоплено ни одно судно, за исключением 'Рюрика', что можно было считать исключением, но отнюдь не правилом.
В случае же, если к моменту подхода эскадры Порт-Артур продолжал бы держаться, то русский флот имел бы неоспоримое преимущество. В этом случае на месте адмирала Того, я не рискнул бы выходить на бой с русскими. Для Рожественского не составило бы труда скоординировать действия двух эскадр и Того не было бы возможности разбить обе эскадры поодиночке.
В общем огромный полет фантазии. Сказать наверняка, что-либо трудно. Но сдается мне, что история России все же на много отличалась бы от той которая нам известна, — Песчанин залпом допил остатки чая и потянувшись закончил. — Ладно парни. Вахта по расписанию, ждем окончания шторма и в район патрулирования.
* * *
— Ну что морской волк, ты еще не угомонился! Просто чудо, что ты не разбил катер вдребезги и не погубил людей!
— Но товарищ капитан первого ранга, в той ситуации я не видел другого выхода.
— Как это понимать!? Ты хочешь сказать, что тебя испугал шторм в шесть балов, или наши катера не способны выдержать подобное волнение!?
— Но у меня не было такой информации. Была получена радиограмма о шторме в 12 балов, а это верная гибель для такого малого…
— Я и без тебя знаю, что это значит! Щенок! Почему ты не связался с базой!? Почему не затребовал подтверждения!?
— Неполадки со связью…
— А какого хрена у тебя неполадки с радиостанцией!? Или за это тоже должны отвечать синоптики? Ты бы лучше за порядком на своем катере следил, а не принимал авантюрные решения, рискуя личным составом и казенным имуществом!
— Но все ведь прошло удачно, и катер практически не пострадал.
Не скрывавший своего бешенства командир бригады с побагровевшим лицом молча взирал на в конец обнаглевшего кап-лея. Песчанин всем своим существом ощущал, что командир готов его испепелить или разорвать на кусочки. Что и говорить, на этот раз своей выходкой он превзошел самого себя.
Комбриг, Первых, в душе завидовал этому парню. Возможно, потому что сам никогда не обладал тем чутьем и мастерством вождения кораблем, каким обладал командир 247- го, никогда не обладал столь решительным и целеустремленным характером.
Еще когда молодой лейтенант Песчанин появился в городке, смущая красавиц, своим неотразимым видом, а сослуживцев небывалым рвением в службе и сильной хваткой, комбриг сразу же обратил на него внимание. Песчанин обладал своенравным характером. Часто становился в пику начальству, за что многие не любили его. Но он был не просто способным парнем, а действительно обещал стать знающим офицером и достойным моряком. Даже недолюбливавшие его старшие офицеры всегда сходились к одному, если нужно было сделать, что-либо хорошо, то это нужно было поручить именно Песчанину, а затем без какого либо контроля, просто дождаться доклада о выполнении поставленной задачи. Именно поэтому Первых и не позволял съесть молодого офицера. Несмотря на казалось бы враждебные отношения с комбригом, Песчанин стал самым молодым командиром катера и досрочно получил два месяца назад очередное звание.
— Значит, победителей не судят. Так тебя понимать, Песчанин? — сквозь зубы процедил Первых.
— Никак нет. Готов понести наказание, товарищ капитан первого ранга.
